также:
Росси. Справочник по ГУЛагу. С. 105.
По-видимому, в Освенциме обозначение «мусульманин» ввели надзиратели, а не заключенные. В записках (1945) узника Освенцима Витольда Пилецкого о «мусульманине» сказано: «Весной 1941 года среди обитателей лагеря распространилось слово „мусульманин“. Так немецкие надзиратели называли заключенного, который был до того истощен и от всего отрешен, что едва мог ходить; слово это прижилось. В одной лагерной песне поется: „Мусульмане <…> дрожат на ветру <…>“ Быть мусульманином означало находиться на грани между жизнью и <…> крематорием» (Pilecki W. Freiwillig nach Auschwitz. Die geheimen Aufzeichnungen des Häftlings Witold Pilecki / Übers. von D. Mallett. Zürich, 2013. S. 110). Герман Лангбейн рассказывает: «Людей конченных в Аушвице называли „мусульманами“. Впоследствии выражение стали использовать и в других лагерях. До попадания в Аушвиц, еще в Дахау, я его не слышал. Там погибающих называли „кретинами“ (Kretiner) на баварский лад» (Langbein H. Menschen in Auschwitz. Frankfurt a. M. u. a., 1980. S. 113).
Ryn Zdz., Klodziński S. Die Auschwitz-Hefte. Bd. 1 (Texte der polnischen Zeitschrift «Przegląd Lekarski») / Hg. vom Hamburger Institut für Sozialforschung. Hamburg, 1987.
Buber-Neumann M. Milena. Kafkas Freundin. München, 1977.
Боровский Т. Каменный мир // Боровский Т. Прощание с Марией / Пер. с польск. К. Старосельской, О. Смирновой и др. М., 1989. С. 332–388.
Синявский А. Иван-дурак. Очерк русской народной веры. Париж, 1991. В главке «Вместо заключения» он рассказывает о солагерниках-сектантах, которые вопреки любым препятствиям поддерживали свою веру при помощи молитв и чтения наизусть известных им библейских текстов.
Однако Тодоров учитывает и феномен расщепленности, шизоидную мораль, особенно заметную на примере ответственных за концлагеря, когда эстетически одаренные, пишущие стихи, ценящие красоту, заботливые отцы и мужья рассматривают свои объективные преступления как субъективное исполнение долга и нередко переживают это как внутренний раскол.
Эткинд. Кривое горе. С. 67–68. Андрей Битов, обсуждающий один такой случай в «Пушкинском доме», утверждает, что основывался на реальных судьбах.
Понятие revenant играет определяющую роль во французских текстах о холокосте; Шарлотта Дельбо также использует слово «призрак», spectre. Она пишет: «Aucun de nous aurait du revenir» («Никто из нас не должен был вернуться»; Дельбо Ш. Никто из нас не вернется (сокр.) / Пер. с фр. Л. Новиковой // Тильон Ж., Морель М., Дельбо Ш. Голоса. Воспоминания узниц гитлеровских лагерей. М., 1994. С. 123–148. С. 148). См. об этом: Segler-Meßner S. Une connaissance inutile – Zum Paradox literarischer Zeugenschaft // Segler-Meßner S., Neuhofer M., Kuon P. (Hg.) Vom Zeugnis zur Fiktion. Repräsentation von Lagerwirklichkeit und Shoah in der französischen Literatur nach 1945. Frankfurt a. M.; Berlin, 2006. S. 35.
Опричниной называется учрежденный Иваном IV альтернативный режим с собственной структурой, который переворачивал существующий порядок и обладал неограниченным правом на любое насилие.
См.: Бахтин М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990.
Об этой традиции см. гл. II («Формы пространства. Смеховые сообщества, царства лжи») книги: Шахадат Ш. Искусство жизни. Жизнь как предмет эстетического отношения в русской культуре XVI–XX веков / Пер. с нем. А. И. Жеребина. М., 2017. С. 121–243.
Сподвижники Бахтина сделали карьеру в Ленинграде или Москве; некоторые из них пали жертвами чисток. В 1938 году был расстрелян Павел Медведев, автор «Формального метода в литературоведении». Принадлежавший, как и Медведев, к бахтинскому кружку Валентин Волошинов, автор труда «Марксизм и философия языка. Основные проблемы социологического метода в науке о языке», скончался в туберкулезном санатории в 1936 году.
Ryklin M. Ekstasis des Terrors // Lettre international. 1992. № 19. S. 35–40.
См. противоположную концепцию Бориса Гройса: Groys B. Grausamer Karneval. Michail Bachtins «ästhetische Rechtfertigung» des Stalinismus» // FAZ. 21. Juni 1989.
Дмитрий Лихачев и Михаил Бахтин считаются самыми известными из русских литературоведов и культурологов. См. также: Эткинд. Кривое горе. С. 91–94. Рецепция работ Бахтина, за рубежом начавшаяся в 1960‑е годы, продолжается по сей день.
Киселев-Громов Н. Лагери смерти в СССР. Шанхай, 1936. С. 84.
Имеется в виду литература ОБЭРИУ – объединения поэтов-авангардистов. О поэтике этой группы см.: Hansen-Löve. Über das Vorgestern ins Übermorgen. S. 395–403.
Достоевский Ф. М. Записки из Мертвого дома // Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. 4. Л., 1972. С. 9.
Острог – название тюрьмы-крепости. В «Архипелаге ГУЛАГ» Солженицын делает его предметом ассоциативной игры с созвучными словами «острота» и «осторожность».
О (новых) формах жизни в Сибири, возникших в результате ссылки декабристов и последовавших за ними жен, см.: Beer D. House of the Dead. Siberian Exile under the Tsars. New York, 2017.
Чехов А. П. Остров Сахалин // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Т. 14. М., 1987. С. 39–372.
По структуре и замыслу этот текст сопоставим со статьей Льва Толстого «О голоде» (Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений: В 90 т. Т. 29. Произведения 1891–1894. М., 1954. С. 86–116). Толстой тоже предпринимал такого рода инспекции (в данном случае посетил области в Тульской губернии, пострадавшие от неурожая).
Робинсон А. Н. Жизнеописания Аввакума и Епифания: Исследование и тексты. М., 1963.
GULAG / Hg. Knigge, Scherbakowa. S. 30.
См. статью Франциски Тун-Хоэнштейн, где Шаламов, Солженицын и Семпрун представлены как писатели, следующие той или иной стратегии выживания: Thun-Hohenstein F. Bleistift und Schreibmaschine. Schreibszenen in der russischen Lagerliteratur // Schreibkugel ist ein Ding gleich mir: von
