черные жили совершенно раздельно. Поездка в Гарлем для белого ньюйоркца превращалась в путешествие на чужую территорию. Он пересекал границу. На Юге Америки с неграми не обращались как с гражданами. Часто под разными предлогами их не допускали до избирательных участков. В глазах негров равенство перед законом было лишь мифом, придуманным белыми. Однако многие афроамериканцы добились больших успехов в интеллектуальном отношении. Университеты для черных (например,
Spellman University в Атланте) выпускали образованных мужчин и женщин. В 1942 году в США уже насчитывалось сорок тысяч цветных студентов. Негритянская литература, музыка и живопись отличаются высоким профессиональным уровнем.
Реклама холодильника. 1952
Реклама стиральной машины «Whirlpool». 1950-е
6. Религиозная жизнь стала менее интенсивной, чем в XIX веке. Примерно 50 % американцев вообще не посещают церковь, однако эта цифра не отражает их сокровенных чувств. По сути, Америка остается христианской страной, но это следует воспринимать не столько как веру в доктрину, сколько как проявление чувств. Среднему американцу все еще необходимо оправдывать свои действия этическими соображениями. Оценка словом «unethical» (в противоположность понятию «этично») немедленно аннулирует любой проект или сделку. Религиозная и политическая жизнь тесно переплетены. Темы пасторских проповедей нередко заимствованы из противоречий внешней и внутренней политики; о них сообщают газеты в разделах платной рекламы. За суждениями по общенациональным вопросам обращаются не только к ректорам университетов, но и к знаменитым священнослужителям, хотя их влияние достаточно ограниченно. Запреты, последний всплеск пуританства, оказались неэффективным средством, и протестантские церкви уже не осмеливаются покушаться на контроль над рождаемостью. Иную позицию занимает католическая церковь, сохраняя свои традиционные принципы и навязывая верующим неизменные правила поведения. Среди католиков контроль над рождаемостью по-прежнему запрещен, разводы не признаются, а аннулирование брака происходит крайне редко. Католическая церковь в США насчитывает двадцать два миллиона верующих, почти все они выходцы из Европы: ирландцы, немцы, поляки, итальянцы и небольшое количество французов; при ней существуют свои школы и университеты, но католическая церковь сохраняет нравы и мировоззрение меньшинства. Число американских евреев достигает почти пяти миллионов. Многие из них стараются отойти от жесткой ортодоксальности; существует много синагог, придерживающихся реформированного иудаизма, где богослужение ведется на английском языке. Для проповеди и распространения толерантности проводятся «конференции иудеев и христиан». Это необходимо, поскольку время от времени по Америке прокатываются волны нетерпимости (возрождение ку-клукс-клана, враждебного неграм, католикам и евреям; антисемитская кампания отца Кофлина, общество Джона Бёрча).
Демонстрация за права чернокожих в Гарлеме. Фото. 1920-е
7. Образование — одна из самых острых проблем завтрашней Америки. Ни одна страна не относится к образованию столь серьезно: в 1940 году в начальной школе обучалось двадцать шесть миллионов человек, семь миллионов в High Schools [154], почти полтора миллиона в университетах.
Повсюду в стране можно любоваться их современными или неоготическими зданиями, радостными толпами студентов, спортивными площадками, лабораториями, а в самых небольших городках — школами-дворцами. Но интеллектуальные результаты выглядят не так блестяще, как в XVIII веке в маленькой красной школе в Новой Англии. Призыв в армию во время войны показал, что в некоторых районах сохранилось предельно высокое число неграмотных. В 1943 году тест по истории Соединенных Штатов, организованный «Нью-Йорк таймс», выявил прискорбное невежество среди учащихся. Ректоры университетов, как, например, Роберт Хатчинс в Чикаго, жаловались на низкую культуру кандидатов, которые поступают к ним из средних школ. Каковы же причины того, что любой европеец воспринял бы как относительный провал образовательной программы? С одной стороны, полное отсутствие единства. Каждый европейский ребенок, независимо от собственного желания, приобщается к одинаковой базовой культуре. В Соединенных Штатах учащийся свободен в выборе предметов и может, если пожелает, пренебречь историей, географией, арифметикой и даже английским языком. Некоторые штаты победнее экономят на педагогическом составе. Учителям и преподавателям университетов мало платят, они лишены надлежащего социального статуса. Заведения, не имеющие интеллектуального престижа, обладают правом присуждать дипломы, степени бакалавра или доктора наук. Фонды богатых университетов чаще тратятся на строительство зданий, чем на нужды кафедр. Техническое и научное образование отличается высоким уровнем, но студентам не хватает общей культуры. С другой стороны, в американских колледжах лучше, чем в Европе, обучают искусству общежития. Университеты выпускают много достойных граждан, и почти все американцы и американки сохраняют чудесные воспоминания о четырех замечательных годах, проведенных в стенах университета.
Луи Армстронг. Фото из журнала «The New York Sunday News». 1947
8. В течение этого периода американская литература освободилась от английского влияния. Язык, постоянно обогащаемый блестящими находками и оригинальными образами, отличается живостью, свойственной французскому языку XVI века, но манера изложения и сюжеты — чисто американские. Творчество Теодора Драйзера, Синклера Льюиса, а позже Хемингуэя, Стейнбека, Фолкнера — это реакция против самодовольного оптимизма, сентиментализма и пуританства. В «Главной улице» и «Бэббите» Синклер Льюис рисует суровую картину жизни городков на Среднем Западе. Справедливо ли это обвинение в адрес среднего класса Америки? Американский критик Вернон Паррингтон ответил, что Синклер Льюис, а вместе с ним и другие ведущие романисты школы утраченных иллюзий упустили самую суть американизма и того, что искупает его недостатки: «Богатая и обильная жизнь, которая руководствуется благородным чувством моральной ответственности и выпестована демократическими школами, — это тот характер, который отличает нашу страну от других западных стран… Где еще промышленная революция была так полно подчинена демократическому идеалу или до такой же степени облагорожена моральными ценностями? Здесь она щедро делилась своим богатством с маленькими людьми, пока наконец самая бедная семья не смогла насладиться никелированными трубами, телефоном, радио, кино, комиксами и тысячей удобств, которые всего несколько поколений назад были бы недоступны даже королям». Несомненно, промышленная революция в Америке обогатила нацию. Публичные библиотеки, музеи, бесплатные больницы и клиники, доступные всем университеты — все эти замечательные принадлежности богатой и щедрой коммуны составляют общество, достойное любви, способное совершенствоваться и сумевшее породить в своих гражданах преданность, чья сила проявилась в нынешней войне. Американец не является националистом в европейском смысле этого слова; он не может им быть, поскольку для многих граждан Соединенных Штатов язык, обычаи и традиции отличаются от языка, обычаев и традиций их соседей. Но американцев, пусть даже недавних, объединяет любовь к определенному, принадлежащему им образу жизни, который они готовы защищать. Однако после окончания войны в Соединенных Штатах нарастает тревога. Неврозов здесь меньше, чем предполагают писатели, но больше, чем в Европе. Отчасти это происходит потому, что их научились лучше диагностировать и фиксировать, а отчасти потому, что американцы первого и второго поколений, отрезанные от собственной культуры, чувствуют себя вообще оторванными от всего и лишенными поддержки.
9. Каким бы ни было суждение европейца о преподавании гуманитарных
