В середине апреля 1941 года комиссар госбезопасности Украинской ССР П. И. Мешик написал Хрущеву, что его организация пришла к выводу, что немцы будут использовать оуновцев как «пятую колонну» в своем планируемом нападении на СССР, потому что «они представляет серьезную силу, поскольку хорошо вооружены и пополняют свои запасы путем переброски оружия из Германии». ОУН не собиралась ждать до начала войны, ее отряды терроризировали председателей сельсоветов до такой степени, что даже просоветски настроенные люди боялись сообщать о них. Мешик рекомендовал предпринять конкретные действия, чтобы лишить оуновцев базы поддержки — включая смертную казнь для членов организации, нелегально живущих на территории Западной Украины, конфискацию их имущества и ссылку членов их семей. В связи с тем, что кулаки составляли важную часть структуры ОУН, их также нужно было высылать в отдаленные области, а их земли передавать колхозам. [44]
29 апреля Берия направил директиву комиссарам госбезопасности и внутренних дел Украинской ССР по укреплению мер для прекращения террористической активности ОУН в западных областях республики. Он сообщал об увеличении случаев террора (в апреле 1941 года их было тридцать восемь) и отмечал, что оуновцы наносят потери даже сотрудникам НКГБ и НКВД. Он подчеркивал, что на органах НКГБ лежит полная ответственность за уничтожение ОУН. [45]Следуя этому и ряду аналогичных приказов, НКГБ УССР объявил 23 мая 1941 года, что задержал и погрузил в товарные вагоны для отправки в ссылку 11476 человек. [46] 31 мая 3-е (Секретно-политическое) управление НКГБ СССР выпустило ориентировку по антисоветским националистическим организациям, действующим на бывших польских территориях. Оно назвало ОУН как наиболее активную и описало ее тесные связи с Абвером и украинской эмиграцией на Западе. По данным, приведенным в ориентировке, после присоединения Западной Украины, та часть ОУН, которой руководил Степан Бандера, перенесла свой штаб из Львова в Краков, который был также местонахождением крупного подразделения Абвера, со школой и тренировочными лагерями для членов ОУН — по шпионажу, саботажу, диверсиям и организации подрывной деятельности. После окончания обучения отобранные выпускники направлялись в полк Бранденбург-800 германских специальных войск для дополнительной подготовки, после которой перебрасывались с заданиями на Советскую Украину — либо группами, либо поодиночке. Эта ориентировка НКГБ также обвиняла духовенство украинской, или униатской греко-католической, церкви в поддержке ОУН. В связи с тем, что к этому времени большинство украинского населения западных областей ненавидело советский режим и стремилось к независимости, они, вместе с духовенством часто рисковали сотрудничать с ОУН — организацией, которую считали патриотической и борющейся за независимость. [47]
15 июня 1941 года комиссар НКГБ Серов доложил о результатах о его операций против оуновцев за период с января 1941 года. Хотя было ликвидировано шестьдесят три политических и уголовных банды с арестами 273 членов, а также 212 их пособников, Серов признал, что значительное число этих банд все еще активно действовали в Львовской, Ровненской и Дрогобычской областях. [48] То же самое имело место в Тернопольской и Волынской областях. Что озабоченность Серова была обоснованной, видно из директивы НКГБ УССР, которую Меркулов выпустил буквально за несколько часов до немецкого нападения. Явно недовольный безуспешными попытками НКГБ обуздать ОУН, Меркулов предлагает провести новую широкомасштабную операцию, направленную на аресты и высылку «контрреволюционных элементов, особенно членов ОУН». Директива заканчивалась следующим приказом: «Немедленно телеграфируйте даты, к которым вы можете подготовить такую операцию». Но у адресатов уже не было возможности, чтобы рассмотреть этот приказ, потому как ко времени его получения началось немецкое вторжение. Одновременно с этим, активисты ОУН всеми своими силами стали сеять панику и вести диверсионную работу в тылу советских войск. [49]
Белоруссия
Доклад Белорусского НКВД от 12 сентября 1939 года о положении на бывших польских территориях, показал, что единственная «партизанская» активность, которую они ожидали, происходила от батраков, которые пытались организовать группы с намерением громить помещичьи имения, кулаков и коммерческие учреждения. Каких-либо проявлений со стороны антисоветских националистических организаций, которые могли бы создать проблемы, сходные с теми, с которыми столкнулись на Западной Украине, вообще не было. [50] Однако, к маю 1941 года НКВД СССР смог в некоторых деталях описать историю и деятельность крупных антисоветских организаций в западных областях Белорусской ССР. Самой крупной была «Громада» («Товарищество»). Эта организация была создана в 1920-е годы польской разведкой, как прикрытие для вербовки агентуры из числа белорусов для засылки в Советскую Белоруссию. Но вопреки желаниям поляков, «Громада» выросла в огромную организацию с количеством более 100 тысяч членов, особенно из числа сельских жителей. Боясь потерять над ними контроль, польская разведка распустила общество. Следующими были Христианские демократы, которые избрали своим центром Вильнюс, чтобы оттуда вести пропаганду среди белорусских крестьян в Польше. Были также группы, проповедующие «национальный социализм», но самым привлекательным оказался «Белорусский комитет самопомощи» (БКС), созданный в конце 1939 года после присоединения Западной Белоруссии. Доклад НКГБ по белорусским антисоветским организациям включает большой раздел по еврейскому Бунду, который существовал в Белоруссии, Польше, Литве и России. По данным НКГБ, в нем было много членов троцкистских убеждений. Хотя, по понятным причинам, бундовцы имели антигерманскую ориентацию, но осуждали меры, принимаемые в Белоруссии советскими органами власти. [51]
В длинном специальном докладе НКГБ содержится раздел по диверсиям, которые после начала боевых действий должны были проводить агенты Абвера. 17 июня 1941 года советские войска арестовали пятерых агентов при попытке перехода границы. На допросах они показали, что прошли подготовку на полигоне Ламсдорф в окрестностях Берлина. В их классе было пятьдесят курсантов, один из которых 16 июня уехал, чтобы произвести диверсию в районе Лунинца Брестской области. Из числа арестованных агентов, у каждой группы из двух человек были особые цели диверсий. Одна была на участке железной дороги между Барановичами в Брестской области и Столбцами в Минской, другая — на участке между Лидой в Брестской области и Молодечно в Минской. Как пояснили агентам, эти диверсии отрежут подвоз пополнения Красной Армии к фронту, когда начнутся боевые действия между Германией и Советским Союзом. Пятому агенту было поручено произвести диверсии в районе Лунинца. Хотя агентам сообщили, что военные действия начнутся в начале июля, но если война не начнется до 1 августа, они должны были произвести диверсию вне зависимости от обстоятельств и вернуться обратно в Германию. Они были вооружены пистолетами, пироксилиновыми шашками и детонаторами и имели 1800 советских рублей на расходы, а также сигнальные полотнища для немецких самолетов. Как сказали агенты, их диверсионная группа была не единственной. Шесть других групп должны были проникнуть на советскую территорию в то же самое время с подобными заданиями. [52]
Чтобы кто-либо не решил, что эти сообщения являются плодом «живого воображения» молодых агентов, может быть полезным ознакомиться с приказом Группы Б Германской армии, в котором дается инструктаж диверсантам об уничтожении объектов на плацдарме германской 4-й армии до или во время наступления армии. Диверсионные группы, приписанные к 4-й армии, состоящие из одной роты полка Бранденбург-800, проходят подготовку на полигоне Ламсдорф; роты Бранденбург-800 разделены на два отряда по 220 человек в каждом. Некоторые из объектов, порученных 4-й армии должны быть захвачены и выведены из строя группами по тридцать человек, экипированных в красноармейскую форму; проведение этих операций планируется провести перед самим главным наступлением. Другие объекты должны быть распределены между группами по шестьдесят человек, одетых в гражданскую одежду поверх формы Вермахта. Остальные должны быть захвачены остающимися группами полка Бранденбург-800 во время наступления первого эшелона 4-й армии. Офицеры связи будут назначены из Абвера, а полк должен вести работу с подразделениями 4-й армии в различных местах нахождения объектов. Сравните этот приказ Группе Б со сведениями, сообщенными захваченными диверсантами советским пограничникам, и становится ясно, что агенты, завербованные из местного населения, являлись важной частью германского оперативных планов на вторжение 22 июня. [53]
