Занятная «кишечная инфекция», возникшая непонятно из чего (между строк читаем — академик проглотил «что-то не то»), переходящая в течение суток (несмотря на медицинскую профилактику) в общую интоксикацию с осложнением сердечной деятельности. Похоже, налицо действие препарата из «чемоданчика Генриха». Ягода лично курировал спецотдел по производству всевозможных ядов и отрав. Чемоданчик с образцами, а также противоядиями (антидотами) и средствами обнаружения яда (пища Сталина также проходила проверку в спецлаборатории, да и вообще, Коба частенько перепроверялся) Генрих Григорьевич частенько имел при себе и по указанию генсека использовал. Даже после гибели наркомвнудел «чемоданчик Генриха» не изменил своего названия, хотя и обрел новых хозяев. Но чем провинился перед Кобой академик Бехтерев? Любопытная информация исходит от Юлиана Семенова.
«Друзья-врачи рассказывали мне — это, впрочем, надо перепроверять самым тщательным образом, — что психиатр Бехтерев, приглашенный на консилиум к Сталину в 1927 году, выходя из кабинета, бросил одному из своих помощников: «Паранойя». В скорости Бехтерев и его жена умерли» [57, Т. 8, с. 523].
Менжинский также умрет вовремя — за полгода до убийства Кирова и начала расправы над «троцкистско-зиновьевским блоком».
Итак, полностью контролировать ситуацию в стране Сталин фактически начал с середины 1926 года.
НА ПУТИ К «БОЛЬШОЙ ВОЙНЕ»
Как уже отмечалось выше, после гражданской войны численный состав РККА и РККФ стал стремительно сокращаться и к 1924 году составлял 562 тысячи человек (вместо 5,5 миллиона). Сторонники существования единой политической «линии Ленина — Сталина» утверждают, что демобилизация 1921–1923 годов носила временный характер (почти как и нэп), дескать, необходимо было уменьшить военное бремя на разрушенную войной экономику страны. А после восстановления народного хозяйства планировалось вновь увеличить численность вооруженных сил.
Нам не известны ленинские планы относительно армии и флота, но если было запланировано будущее увеличение их численного состава, то почему тогда сокращение достигло подобного невиданного 10-кратного (!) масштаба? Если эти меры были направлены на укрепление Красной Армии, то почему в 1923 году было распущено Броневое управление РККА и самое главное — начался постепенный перевод армии на территориально-милиционную систему (что является характерным признаком перехода вооруженных сил на откровенно оборонительную доктрину)?
«Важнейшим вопросом военной реформы (1924—1925 годов. — С.З.) был переход к смешанной системе комплектования войск, которая позволяла иметь в мирное время небольшую кадровую армию с минимальной затратой средств на ее содержание в сочетании с территориально-милиционными формированиями внутренних округов…» [10].
Ответ однозначен — Ленин понял всю иллюзорность идеи «мировой революции» и полностью от нее отказался, а коли так, то и незачем держать в стране большую армию, лучше сделать ставку на экономику. Ленин не бредил мировым господством, им бредил Сталин, и будущее страны после похорон Ильича находилось в его руках.
Когда СССР начал подготовку к «Большой войне»?
Целенаправленная подготовка началась в 1925 году; этот год — одна из важнейших отправных точек в расследовании, увы, не замеченная большинством специалистов. Определенные подвижки произошли еще в 1923 году. В этот период Сталину очень легко было скрывать свои агрессивные планы, так как по окончании Гражданской войны был брошен клич о необходимости «укрепления РККА» и спасения ее от «развала». Под эти лозунги Сталин мог начинать подготовку к «Большой войне» совершенно не маскируясь — любое усиление военной мощи можно было объяснить «укреплением вооруженных сил».
Кроме того, у Кобы было много единомышленников. Во-первых, за «укрепление армии» ратовали многие видные большевистские вожди, товарищ Троцкий, например, в отличие от Ленина не отринувший идею «мировой революции» и ее экспорта за рубеж. Ничего против укрепления армии не имел и товарищ Каменев, да и многие другие. Во-вторых, за «укрепление» выступал практически весь комсостав этой самой РККА, оставшийся на «гражданке» без дела и недовольный «разрушением вооруженных сил».
«Конечно, демобилизация отвечала интересам миллионов солдат. Тянуло к земле, станку, хотелось вернуться в семью, домой. Удержать кадровых солдат в армии было оченйтрудно, тем более, что среди них большинство составляли крестьяне. Этот процесс мог далеко зайти, «размыть» ядро армии. В феврале 1921 года по решению Оргбюро ЦК РКП (б) демобилизация коммунистов из армии была прекращена.
… Дело не обошлось без острых споров. По поручению ЦК партии М.В. Фрунзе и С.И. Гусев (настоящие имя и фамилия Яков Давидович Драбкин, в 1921 году — начальник политуправления РККА. — С.З.) подготовили тезисы «Реорганизация Красной Армии», в которых отстаивали сохранение кадровой армии и намечали постепенный переход к милиционным формированиям… Другие утверждали, что нужно немедленно переходить к милиционной системе комплектования армии. X съезд РКП(б) принял ленинский курс военного строительства в мирное время. В постановлении съезда было прямо записано: «Неправильной и практически опасной для настоящего момента является агитация некоторых товарищей за фактическую ликвидацию нынешней Красной Армии и немедленный переход к милиции» [27, с. 82–83].
Ну а уж высший командный состав СССР — это особая категория. Им не надо было рассказывать сказки о необходимости «укрепления», многие и сами понимали, к чему следует готовиться. А товарищи Фрунзе, Тухачевский, Триандафилов и прочие — так вот они это самое и готовили. Они лишь не предполагали, что собираются на чужую вечеринку, где многих из них не ждут.
«В 1922 году началась крупная перестройка РККА. Во всех стрелковых дивизиях упразднялись бригады. Теперь дивизии внутренних округов состояли из трех стрелковых полков, дивизионной школы младших командиров и различных подразделений с вдвое уменьшенной численностью бойцов. Новый шаг был сделан в 1923 году, когда утвердили единый штат стрелковой дивизии… а также ввели в РККА стрелковые корпуса, как высшие тактические соединения сухопутных войск. Параллельно шла массовая демобилизация. При расформировании соединения сливались. Бригады, преобразуясь в полки, а полки в батальоны, передавали им свои номера» [14, с. 48].
Любопытно, но Александр Михайлович делает различие между 1921–1922 гг. и, к примеру, 1924 годом. Это свидетельствует о существовании двух различных периодов в развитии РККА на этом коротком промежутке времени. И в свою очередь, сей факт свидетельствует об изменении одних планов и замене их другими. Ленин в это время был болен и уже не мог влиять на ситуацию в вооруженных силах.
В каком состоянии находились вооруженные силы советской республики в этот период?
«При резком сокращении государственного военного бюджета оставшиеся в частях кадры должны были обучать и призывников и обеспечить на случай войны быстрое развертывание соединений до штатов военного времени. Первые сборы переменного состава РККА состоялись осенью 1923 года… Приписной состав территориальных частей проходил военную подготовку на военных сборах. В год призыва военнообязанные усваивали курс допризывного обучения по военной, политической и физической подготовке.
…В первый год службы молодые призывники привлекались для прохождения трехмесячного (май — июль) сбора, а каждый год из последующих четырех — на осенние месячные общие сборы всего переменного состава, приписанного к полку. На время сборов территориальные части получали полностью все, что полагалось по штатам военного времени: оружие, боевую технику, транспорт и имущество. Общие сборы приписного состава, как правило, заканчивались дивизионными учениями или участием дивизий на корпусных либо окружных маневрах. Общая продолжительность обучения рядового состава в стрелковом полку, не считая трехнедельного срока допризывной подготовки, составляла, таким образом, около семи месяцев» [14, с. 52–53].
«X съезд партии предложил «обратить исключительное внимание на все специальные технические части» Красной Армии, в том числе авиационные. Получила практическое осуществление трехлетняя программа восстановления, дооборудования и расширения авиационных предприятий, утвержденная Советом Труда и Обороны в декабре 1922 года.
В 1-й Краснознаменной истребительной эскадрилье, созданной из отряда легендарного летчика Нестерова, Валерия Чкалова назначили в звено летчика Москвина, выделив для первоначальных тренировочных полетов французский самолет «Ньюпор-24 бис», много раз ремонтированный, побывавший во многих мастерских.
