Арабские страны, окружавшие Израиль со всех сторон, с колониальными или все еще полуколониальными режимами, были готовы к восприятию коммунистических идей и к экспорту революции. И, наконец, нефтяные месторождения, которыми так богат Ближний Восток, находились не в Израиле, а в арабских странах. Учитывая все это вместе взятое, Советский Союз начал агрессивную политику по отношению к Израилю. Советское посольство в Тель-Авиве было наводнено агентами КГБ, которые в самом Израиле и в других странах начали против Израиля враждебные операции. Таким образом, как раз в разгаре холодной войны у израильтян и у американцев появились общие интересы, которые в дальнейшем привели к определенному содружеству. Как известно, между Америкой и Израилем установились особые отношения, которые для Израиля значили и продолжают значить очень много.
Перемены, переживаемые Военной разведкой, отразились и на Политическом отделе министерства иностранных дел, которым руководил Борис Гуриель.
Гуриель был слишком деликатным для своей профессии человеком. Ему недоставало жесткости, которая была необходима для того, чтобы преуспеть в этом деле. Я уже рассказывал, как в свое время он кинулся на помощь Беери, поставив на карту собственную карьеру. Это было актом самопожертвования, безусловно, но и проявлением поразительной наивности с его стороны. Страна еще только начинала строиться и разведка не была еще по-настоящему профессиональной. В дальнейшем такие поступки стали уже немыслимы.
Борис Гуриель и сам не понимал, почему именно его сначала назначили начальником политического отдела Шай (в чью задачу входило проникновение в органы британской администрации в Палестине), а позднее главой Политического отдела министерства иностранных дел. Пребывание в немецком лагере для военнопленных вряд ли можно было считать хорошей школой для будущей карьеры руководителя разведки. Он, правда, там проникся уважением к своим солагерникам англичанам и к английскому образу жизни. Выходец из Восточной Европы, он впервые столкнулся здесь с англичанами и обнаружил в них такие черты характера, как упорство, выносливость и чувство долга. Эти качества всегда восхищали его. Однажды немцы попытались отделить евреев-военнопленных от остальных, но решительный сержант британского батальона заявил немцам, что он и сам не большой любитель евреев, но, поскольку они находились под его командованием, он их отделить от остальных не позволит. «Только через мой труп», — заявил он немцам. Этот сержант, несомненно, спас и Гуриеля и остальных евреев от гибели. Все мы, говорил своим коллегам впоследствии Гуриель, находимся в плену иррациональных предрассудков. Чтобы научиться их преодолевать надо выработать в себе истинную культуру поведения, доступную и так называемым «неинтеллигентным» людям типа сержанта.
Борис Гуриель находился в Иерусалиме в то памятное лето 1948 г., когда его срочно вызвали в Тель-Авив к министру иностранных дел Шарету. Шарет объяснил, что Бен-Гурион принял решение организовать Политический отдел в министерстве иностранных дел и предложить Гуриелю его возглавить.
Бен-Гурион его к тому времени уже хорошо знал. Задолго до основания Израиля, в марте 1946 г., в Иерусалим прибыла англо-американская комиссия, в составе которой были члены парламентов и судьи. Они должны были расследовать противоречивые жалобы, непрерывно поступавшие от еврейской и арабской общин в Израиле. Гуриелю, начальнику политического отдела Шай, было поручено о них позаботиться. Он был им представлен как гид, которого прислало Еврейское агентство. Некоторые из членов комиссии, например, покойный Ричард Кроссман, очень полюбили этого худощавого человека, который всегда был приветлив, к тому же обладал, по-видимому, незаурядной способностью улаживать самые неприятные конфликты.
Им было, разумеется, неизвестно, что каждый вечер, после того как его подопечные возвращались в отель, Гуриель отправлялся на квартиру к Бен-Гуриону с подробнейшими донесениями о событиях дня и комментариями по поводу высказанных членами комиссии мнений в связи с допросами того или иного свидетеля. Если Гуриель замечал, что свидетель производит неприятное впечатление, на следующий день его заменяли другим, чтобы это впечатление сгладить.
22 апреля 1946 г. доклад комиссии был опубликован английским правительством под названием «Синяя книга». В пользу евреев комиссия не высказалась, но все-таки была скорее на стороне евреев, чем арабов. Члены Комиссии таки не узнали, что их скромный друг возглавлял в то время самое значительное в стране секретное разведывательное агентство.
Гуриель не испытывал особых затруднений, приступая к своим новым обязанностям. Он укомплектовал отдел людьми во всех отношениях выдающимися, которые впоследствии заняли руководящие посты в составе израильского министерства иностранных дел. Люди эти были хорошо образованы, предприимчивы, в большинстве своем выходцы из Европы. Пожалуй, они отличались и некоторой самоуверенностью. Критики, высказываясь о них, утверждали, что они по существу израильтянами в полном смысле этого слова не были. В те нищие годы, когда у израильтянина, как правило, и одного-то костюма не было, они обзаводились целым гардеробом, вообще, что называется, умели пожить. Следовало ожидать, что за все это им придется расплачиваться.
Ответственным за проведение операций в отделе Гуриеля был Артур Бен-Натан, который самым нахальным образом выбрал себе в качестве кодового имени кличку Артур. Позже он стал послом Израиля в Бонне, а спустя несколько лет — послом в Париже, причем весьма деятельным. На этом посту он пробыл вплоть до 1975 г., когда был назначен особым советником военного министра.
Живя в Париже, Артур под началом Гуриеля успешно руководил операциями. Сфера его влияния была обширной — вся Европа. Однако стиль его жизни да и деятельности многим израильтянам пришлись не по душе. Он был щеголь, снимал роскошные квартиры.
Самыми острыми были его столкновения с Шаулом Авигуром. Трудно было себе представить более непохожих друг на друга людей. Артур — откровенный и экспансивный. Авигур — сдержанный и аскетичный. Авигура хорошо характеризует следующий эпизод. Как-то в Париже он и Борис Гуриель работали совместно над проведением операции очень деликатного свойства. После нескольких дней интенсивной работы Авигур предложил сделать перерыв — «отдохнуть и развлечься», как он выразился. Гуриель, который отнюдь не пренебрегал радостями жизни, с удовольствием согласился. Авигур привел его в Булонский лес и заплатил по 50 сантимов за место для каждого. Они просидели так целый день, наблюдая за прохожими.
Артур Бен-Натан предпочел бы, надо думать, работать, сидя в баре «Криллон» или «Жорж У». Он любил сорить деньгами. Путешествуя, всегда заранее заказывал номера в дорогих отелях и рекомендовал подчиненным поступать так же.
Гуриель полностью одобрял поведение Бен-Натана. «Если вы хотите знать, что думают и говорят люди солидные, вы должны находиться там, где они», — объяснял Гуриель Бен-Гуриону.
Свое профессиональное кредо он излагал так: «Не представляет большого интереса известие о том, что правительство Египта закупило новое оружие, если мы не знаем при этом, как оно предполагает его использовать». Главный принцип, которым руководствовался Гуриель, состоял в политическом осмыслении полученных фактов. Военная разведка придерживалась более прямолинейной тактики.
Концепция Гуриеля представлялась некоторым всего лишь теоретическими измышлениями. Эти оппозиционные настроения особенно усилились в мае 1949 г., когда руководство Военной разведкой перешло к Бенджамину Джибли, который обошел Игала Ядина, самого, пожалуй, выдающегося человека из всех, кто когда-либо занимал пост главнокомандующего в израильской армии. Дни Гуриеля как начальника разведки были сочтены, когда Ядин (в настоящее время известный всему миру археолог и бывший заместитель премьер-министра Израиля) выступил против него.
Поначалу Политический отдел ведал всеми секретными организациями за пределами Израиля. Осенью 1949 г. это положение изменилось по настоятельному требованию министра вооруженных сил. Военным было разрешено самим проводить секретные операции, но при условии, что Борис Гуриель и Политический отдел будут их контролировать. Это условие Военная разведка во внимание не приняла.
