и в испанском духе. Знаменитый император, которого деятельность обхватывала всю Европу, которого присутствие нужно было и в Германии, и в Италии, и в Нидерландах, оставался иностранцем для Испании; только при конце жизни испанские наклонности как будто пробудились во внуке Фердинанда и Изабеллы, он удалился в Испанию и умер в монастыре. Сын его и наследник в Испании, Филипп II, не был похож на отца. Карл V не был испанцем, он принадлежал к двум или трем национальностям, и уже по одному тому взгляд его был широк, деятельность свободна; эта широта и свобода развились при его широкой, многосторонней деятельности; притом, как уже было выше сказано, Карл воспитался в эпоху сильного движения, сильного неудовольствия против Римской Церкви, и этим объясняются отношения его к протестантизму, возможность Интерима, возможность сделок. Но Филипп II принадлежал другому времени, тому времени, когда крайности и рознь в протестантизме оттолкнули от него религиозных людей, заставили их искать более твердой почвы, чрез что была вызвана католическая реакция: представителем этой-то реакции и был Филипп II. Притом по природе и по воспитанию своему Филипп был соотечественник Лойолы, был цельный испанец.
Зная предшествовавшую историю Испании, зная, что религиозный интерес для ее народа был господствующим, мы поймем, почему Испания должна была играть главную роль при католической реакции, почему в ней были главные представители ее — Лойола и Филипп II. И то, и другое историческое лицо в разных положениях задали себе одну задачу: восстановить господство единой Римской Церкви, уничтожить ересь. Филипп не разъезжал по Европе, подобно отцу своему, не предпринимал и походов в Африку: он вел неподвижную жизнь в, Испании; горизонт его суживался все более и более, вокруг однообразие и мертвая тишина, и тем сильнее овладевает королем одна мысль, не допущающая ни малейшего уклонения, никакой сделки; Филипп не чувствует разнообразия, он не поймет, не признает никогда прав его. Филипп неподвижен в своем кабинете, но тем сильнее работает голова человека с сильною энергическою природою: Филипп хочет все знать, всем управлять, собственноручная переписка его громадна. Борясь неуклонно, неутомимо за единство Церкви с ересью, Филипп продолжает народную религиозную борьбу, которою знаменуется история Испании, и за это Филипп популярен в Испании, испанцы видят в нем своего.
Филипп II уничтожил начатки протестантизма, показавшиеся было в Испании; запылали костры, и «лютеранская язва» исчезла из католической страны. Король сам со всем двором присутствовал при сожжении еретиков и, когда один из них просил у него помилования, отвечал: «Нет, я бы сам стал носить дрова, чтобы сжечь родного сына, если бы он оказался виновным в ереси». Но Филипп не забыл также и обязанности испанского короля бороться с мусульманами. Вместо Барбароссы явились два атамана морских разбойников, которые под знаменами турецкого султана опустошали берега Средиземного моря, то были Пиале и Торгут, или Драгут. Торгут утвердился в Триполи, отняв этот город у рыцарей Иоанна Иерусалимского, поселившихся на Мальте после потери Родоса. Славянский ренегат (кроат) Пиале сделался капитан-пашою, т. е. начальником турецкого флота, и вместе с Торгутом стал ужасом южных берегов Европы: утверждают, что он вывез из Италии полмиллиона пленников. В 1560 году Пиале нанес страшное поражение испанскому флоту между Тунисом и Триполи.
Непоколебимый в несчастиях Филипп не оказал ни малейшего неудовольствия начальнику разбитого флота, герцогу Мединачели, и снарядил новый флот, с помощию которого испанцы овладели важным укрепленным местом в Северной Африке, Пиньон-де-Велецем. В 1565 году Пиале явился с флотом у Мальты и осадил крепость. Рыцари под начальством гроссмейстера Лавалетта четыре месяца геройски защищались и были спасены прибытием испанского флота; турки отплыли, потерявши 20 000 человек при осаде. Мальта была спасена, но в 1571 году турки отняли у венециан Кипр: тогда был заключен Священный союз между Испанией), Венециею и папою; испанский флот явился в Сицилию под начальством Дон-Жуана Австрийского (побочного сына императора Карла V); в октябре 1571 года Дон-Жуан напал на турецкий флот при Лепанто в Архипелаге и нанес ему совершенное поражение; 15 000 христиан было освобождено из неволи, более 3000 турок попалось в неволю к христианам. «Бысть человек послан от Бога, имя ему Иоанн (Жуан)!» — воскликнул папа, услыхав о Лепантской победе. Впрочем, эта победа принесла больше славы, чем пользы, потому что венециане поспешили заключить мир с турками, уступив им Кипр.
Отличаясь особенною ревностию в истреблении «лютеранской язвы» и в борьбе с мусульманами в Северной Африке и на Средиземном море, испанцы, понятно, не могли уживаться в ладу с маврами, остававшимися среди них по уничтожении мусульманского государства на юге Испании. Кроме вражды религиозной, испанцы считали мавров своими заклятыми врагами, врагами домашними и тем более опасными, особенно опасными в то время, когда турецкое могущество висело грозною тучею над Европою. Испания не могла переварить этого отдельного и враждебного народа среди своего народа, «народа в народе». Для избежания преследований некоторые мавры приняли христианство; но испанцы очень хорошо знали, что это принятие только наружное, что обличалось сохранением мусульманских обычаев марранами или маврисками (как называли этих маврохристиан).
Как смотрели испанцы на свои отношения к маврам, видно из письма одного профессора Алкалского университета к королю Филиппу: «Чем больше будет убито мавров, тем выгоднее, потому что тем менее будет у нас врагов». Чтобы уничтожить двоеверие маврисков, в 1567 году издано было постановление, в котором под смертною казнию запрещалось маврискам говорить на своем языке и сохранять старые мавританские обычаи и платье; двери домов их должны быть постоянно отперты, их женщины не должны носить покрывал, они не должны называться мавританскими именами, а только испанскими, не должны покупать рабов в Африке и вообще не должны иметь рабов; велено было переписать детей для отсылки их в школы. Чтобы воспрепятствовать исполнению этого указа, мавры составили заговор, причем первым делом их было послать с требованием помощи к султану турецкому, к владетелям Алжира и Марокко. Весною 1568 года восстание вспыхнуло, и предводителем был избран молодой Дон-Фернандо Мулей, ведший свое происхождение от оммиадских калифов; Мулей был провозглашен королем Гренады и Андалузии. Восстание длилось два года; потушить его успел Дон-Жуан в 1670 году; много мавров погибло от меча, других разбросали по разным областям.
В западной части Пиренейского полуострова господствовало то же народное и правительственное направление, как и в Испании. В самом начале учреждения своего ордена иезуиты нашли самого усердного покровителя в португальском короле Иоанне III; с его поддержкою знаменитый миссионер иезуит Франциск Ксаверий распространял христианство в Ост-Индии и Японии. Внук и наследник Иоанна III, Себастиан, воспитанный иезуитами, только и мечтал о крестовых походах в далекие неверные
