и стал одной из первых провинций, которую он попытался от них освободить. Венеция, однако, держалась стойко и по договору 1265 г. заставила василевса признать свои права на владение островом. С другой стороны, у Синьории возникли сложности с собственными колонистами, как, например, в 1269 г., когда акт частной мести спровоцировал мятеж некоторого количества венецианских семей против «герцога Кандии» Андреа Дзено. Еще более опасными были восстания местного населения, возглавляемые семьями греческих крупных землевладельцев, архонтов. Первое из таких восстаний продолжалось с 1273 по 1277 г. Во главе его стояли братья Хортацес (по-итальянски Кортацци), Георгий и Феодор, которые в 1274 г. внезапно напали в горном ущелье на герцога Марино Дзено. Половина венецианской знати осталась на поле боя. В 1277 г. Хортацесы загнали герцога Пьетро Дзено в его столицу Кандию, которую осадили. Казалось, венецианское владычество на острове вот-вот рухнет. Прибытие армии под командованием Марино Градениго вынудило восставших снять осаду, а затем покориться. Чуть позже другой греческий предводитель, Алексей Калергис, возглавил новое выступление, которое продолжалось не менее шестнадцати лет (1283–1299). Чтобы завершить его, Венеция решила купить покорность Калергиса: она добилась его верности, увеличив его земельные владения. Восстания 1319 и 1333 гг. были локальными. Причиной восстания 1332–1333 гг. стало вооружение за счет жителей двух галер; налоговый гнет вызвал общее недовольство и колонистов, и коренного населения. Восстание 1341–1342 гг., которое поднял греческий «патриот» Коста Капсокалини, охватило все коренное население, и в какой-то момент венецианцы вновь оказались заперты в Кандии и нескольких замках. Выступление было подавлено благодаря венецианским колонистам — владельцам фьефов, которые энергично выполнили свой воинский долг.
Последнее — и самое крупное — восстание греческого населения в 1363 г. было спровоцировано введением нового налога, предназначенного для финансирования ремонта порта Кандии, но на сей раз к нему в большом количестве примкнули венецианские колонисты, принадлежавшие к лучшим фамилиям, — Тито Верньер, Марко Градениго — без колебаний заключившие союз с лидерами национальной греческой партии Георгием Калерги и Захарием Калерги. Венецианский герцог, или губернатор, острова Леонардо Дандоло был арестован, заключен в тюрьму и заменен на одного из примкнувших к восстанию венецианских колонистов, Марко Градениго. Знамя со святым Марком восставшие заменили знаменем со святым Титом, покровителем критской церкви. Колония полностью отделилась. Венеции пришлось направлять на ее усмирение крупный флот под командованием Доменико Микеле да Санта-Фоска. Наконец, 10 мая 1364 г. Кандия была отбита у восставших. Затем венецианский капитан Джованни Мочениго покорил Ретимо и Канеа и вынудил повстанцев отступить в горы. Последние их группы были уничтожены только в 1366 г. [338]
В плане религии венецианцы на Крите, похоже, действовали менее либерально, чем в других местах, возможно, как раз из-за силы греческого национализма. Они заменили греческую церковную иерархию римской с архиепископством в Кандии и епископствами в Канеа, Кисамо и Мелипотамо. Что же касается греков, у них на острове больше не было прелатов, посвящение в сан их попов осуществлялось православными епископами Модона и Корона в Мессении. Невозможно не заметить твердую волю Республики Святого Марка обезглавить греческую оппозицию, лишив ее естественных вождей.
Венеция сохранила Крит до второй половины XVII в. 28 мая 1667 г. турки начали осаду Кандии. Город, обороной которого руководил Франческо Морозини, держался два года, отчасти благодаря французскому экспедиционному корпусу под командованием герцогов де Навай и де Бофор. 6 сентября 1669 г. Венецианская республика уступила Крит султану, сохранив лишь три второстепенных порта: Корабусу, Суду и Спина-Лонгу.
Венецианские морские базы в Греции
При создании морской империи компактные владения зачастую менее важны, чем морские базы: в приоритетах Британской империи Гибралтар порой занимал такое же место, как Канада, Мальта как Египет, а Сингапур как сама Индия. Еще более это наблюдение верно для Венеции. Признаем, кстати, что венецианское Адмиралтейство умело особенно удачно выбирать места для этих опорных пунктов. Мы видели, что на побережье Мессении венецианцы уже в 1206 г. заняли два порта, Модон и Корон, которые сохранили до 1500 г., из которых они наблюдали за Мореей. Мы также видели, что наследница Ги д’Ангьена, последнего французского барона Арготиды, в 1377 г. вышла замуж за венецианского патриция Пьетро Корнаро, но мистрийские греки и герцог Афинский Нерио I Аччайоли оспорили наследство у венецианцев. В конце концов Навплия (1389) и Аргос (1394) остались у Венеции. Республика владела Арголидой вплоть до турецкого завоевания 1463 г. Ее разумное и осторожное правление принесло этой разоренной земле относительное процветание. Также венецианцы оккупировали с 1407 по 1499 г. фокидийский порт Лепанто, древний Навпакт, который они купили или отняли у албанцев и из которого контролировали Коринфский залив; с 1451 по 1537 г. — остров Эгину, откуда наблюдали за Аттикой и Арголидой, и с 1464 по 1540 г. — лаконийский порт Монемвасию (Мальвуазию), морскую базу, особенно важную для владычества в Архипелаге.
Генуэзская империя в Эгейском море
Выше мы показали, какой ущерб генуэзской торговле принесло возникшее после 1204 г. преобладающее положение венецианцев в латинской Константинопольской империи. Мы также видели, что накануне отвоевания Константинополя греками генуэзцы заключили с императором Михаилом Палеологом Нимфейский договор (13 марта 1261 г.) о союзе, направленном против Венеции и Латинской империи. Очевидно, что вступлением в Константинополь (10 июля 1261 г.) греки обязаны самим себе, поскольку союз с Генуей еще не успел заработать. Тем не менее Генуя очень широко воспользовалась этим союзом. В соответствии с условиями Нимфейского договора генуэзцы испытали удовлетворение — и, несомненно, наслаждались этой местью — получив в Константинополе земельный участок, который при латинском правлении занимала венецианская цитадель.
Но генуэзская колония слишком бурно отмечала свой триумф, а ее притязания вызвали недовольство самих византийцев. В 1267 г. Михаил Палеолог перевел их факторию в предместье Пера-Галата, получившее после этого свою громкую известность. В целом то, что поначалу было для генуэзцев полуопалой, стало источником нежданных прибылей. По крайней мере, там они теперь были у себя дома, гораздо лучше защищены от императорского контроля, чем в самом Константинополе. В их руках торговля Пера-Галаты приобрела такой размах в ущерб столичной, что около 1337 г. сборы тамошней таможни достигли 200 тысяч иперпиров [339], тогда как в Константинополе не превышали 30 тысяч иперпиров. Возгордившаяся этим новым процветанием, растущим с головокружительной быстротой, а также ободряемая быстрым упадком и внутренними раздорами византийцев, происходившими у нее на глазах, генуэзская колония в Пера-Галате в конце концов стала вести себя как настоящая автономная община, практически независимая от последних василевсов и при случае проявлявшая неповиновение даже в отношении собственной метрополии. Так, в 1348 г. перотцы ради расширения своей «концессии» начнут против византийцев войну по всем правилам, причем по собственной инициативе, без санкции генуэзской Синьории, даже не поставив ее в известность.
