ходить в северные порты конвоями, под охраной. А чтобы укрепить Русский Север и прикрыть Холмогоры, главную морскую базу, царь в 1583 г. повелел строить крепость возле монастыря Архангела Михаила — Архангельск.
И тогда же в Москву прибыло посольство Ермака Тимофеевича. Почему-то принято отделять его подвиг от фигуры царя. Вроде бы вольные казаки пошли в Сибирь по собственной инициативе, сами покорили ее. Причем здесь царь? Вспоминают только о его приказе вернуть казаков, да еще «роковой» царский панцирь, увлекший Ермака на дно. Но при этом не учитываются два принципиальных обстоятельства. Без царского участия, причем решающего, Ермаку со товарищи в лучшем случае пришлось бы вернуться — их поход стал бы одной из многих экспедиций, которые бывали за Уралом и раньше. В худшем они погибли бы без какой-либо пользы для государства и народа.
А второй аспект — насколько высоко сами казаки ставили Ивана Васильевича и как верили ему. Им выпал гораздо больший успех, чем они предполагали. Не просто погромили неприятельскую столицу, а развалили все Сибирское ханство. Обсудили на кругу и решили: нужно ехать к государю. Не на Дон или Волгу, созывать на подмогу других казаков. Не к Строгановым. А напрямую — к Ивану Васильевичу. Постановили подвести «живущих ту иноязычных людей под государеву Царьскую высокую руку» и привести «к шерти по их верам на том, что им бысть под его Царьскою рукою до веку, покамест Русская земля будет стояти» [758].
Сопоставим, что в это же время, в 1582–1583 гг., днепровские казаки, причем при негласном подстрекательстве Батория и канцлера Замойского, заварили очередную смуту в Молдавии. Взяли крепость Бендеры, и делегация явилась к королю. Привезла трофейные знамена и пушки, объявила, что передает город ему. Но Баторий, чтобы не ссориться с султаном, обезглавил всех делегатов, 31 человек, перед турецким послом. Основания казаков верить Ивану Грозному оказались куда более надежными. К нему отправили 25 человек. В Посольском приказе и записях Чудова монастыря, получившего вклады казаков, были зафиксированы имена атаманов посольства: Александр Иванов по прозвищу Черкас и Савва Болдыря [759]. В конце лета или осенью 1583 г. они добрались до Москвы.
Еще один примечательный факт — группа безвестных оборванных людей, прибывших неведомо откуда, смогла донести информацию до самого царя, поклонилась ему Сибирью. Государь лично принял казаков. Чествовал их, угощал за собственным столом, распрашивал. Все «вины им отдал» (тем из них, кто действительно провинился нападением на ногайское посольство). Были и награды. Но «роковой» панцирь для Ермака — еще один миф. В документах Посольского приказа награды перечислены, никаких панцирей среди них нет. Иван Грозный наградил всех казаков «многим жалованьем — деньгами, сукнами», а Ермака и других атаманов «золотыми», игравшими роль медалей для воевод [760].
Еще одно царство пало к ногам Ивана Васильевича! Он сразу оценил, какое важное дело совершили казаки. Не только и не столько из-за богатой «меховой казны», привезенной послами. Был уничтожен очаг, откуда подпитывались казанские и башкирские мятежи. Казанский край становился уже внутренней областью России. И перед ней открывались перспективы дальнейшего движения на восток. Этот успех имел и огромное моральное значение. После тяжелых оборонительных сражений, оставления Ливонии, Россия вновь подтверждала, что она — могучая и неодолимая держава. Для самого государя было очень важно и другое. Господь ясно показал, что вовсе не оставил его, помогает ему и прочит Русскому Царству великое будущее.
Но Иван Грозный знал: чтобы быть достойными милости Божьей, надо и самим потрудиться. Он принял Сибирское царство — значит, уже отвечал за него. Завоевание требовалось закрепить. Казакам (их во всех офциальных документах сразу стали называть «государевыми», они уже числились на службе) было необходимо помочь. Царь послал приказ Строгановым и пермским воеводам сформировать конные отряды и безотлагательно, по зимнему пути, отправить в Сибирь. Но он привык действовать взвешенно, обстоятельно. Проконсультировался со знающими людьми, с теми же казаками, пояснившими, что в снегах через горные перевалы и тайгу путь закрыт. Вдогон к Строгановым полетело второе письмо царя: «Ныне до нас слух дошел, что в Сибирь зимним путем на конех проитить не мочно» [761]. Иван Васильевич отложил поход на весну. 7 января 1584 г. он повелел Строгановым строить «под рать» 15 стругов. Выделил и воинов: «Государь послал воевод своих князя Болховского, да голов Ивана Киреева да Ивана Васильева Глухова, а с ними казанских и свияжских стрельцов сто человек, да пермич и вятчан сто человек и иных ратных людей сто человек» [759].
Тогда же, в январе 1584 г., выступила большая армия на усмирение казанского восстания. Командовал ею престарелый Иван Мстиславский, но помощники у него были самые лучшие — Федор Шереметев, Дмитрий Хворостинин, Михаил Салтыков, Ефим Бутурлин, Меркурий Щербатов. Сам Иван Васильевич считал Мстиславского номинальным начальником, подробные инструкции посылал не ему, а своим доверенным воеводам, Шереметеву и Хворостинину «со товарищи» [762]. (Кстати, это полностью опровергает ложь об опале и позоре с женскими платьями.) Государь предписал сочетать силу и ласку к сдающимся. А успехи в каждом районе закреплять планомерным строительством крепостей.
Все эти дела завершались уже после смерти царя. Но по его планам, его предначертаниям. Повторно брать Казань даже не пришлось. Когда все русские силы сосредоточились на одном направлении, казанцы сообразили, что их просто раздавят и слухи о слабости России совсем не оправданы. Сдались и принесли повинную. За ними стали капитулировать черемисские племена. Их прощали, приводили к присяге. Но развернулось и строительство крепостей «по всей Черемисской земле». Первым был возведен Косьмодемьянск, за ним только в одном 1584 г. возникли Уржум, Малмыж, Царево-Кокшайск (ныне Йошкар-Ола), Царево-Санчурск. И это было последнее большое восстание в Казанском крае. Химеры крымской агитации обошлись слишком дорого, и с тех пор здешние народы им не поддавались. Поволжье стало прирастать к России, становилось ее неотъемлемой частью.
Борьба за Сибирь еще продолжалась, Кучум сопротивлялся. В схватках пали Ермак и большинство его товарищей. Но Иван Грозный уже принял Сибирь под свою руку, туда пошли новые отряды. Там стали возникать первые русские города, наша страна прочно встала за Уралом. А мудрая политика Ивана Грозного, принятая им по отношению к Строгановым, к казакам Ермака Тимофеевича, будет действовать и позже. Отряды смельчаков будут углубляться все дальше на восток, за 60–70 лет достигнут берегов Тихого океана. Начало этого процесса указал и благословил первый Русский царь…
Россия показала
