Одной из задач Особой кампании являлась организация и вооружение уже существующих НСС. В 1969-м свыше трех миллионов человек (на миллион больше, чем предполагалось) изъявили желание записаться в НСС и получили 399 000 единиц оружия (на 1000 меньше запланированного). Члены НСС, самостоятельно разделившись на взводы и роты, занялись начальной боевой подготовкой. Программа способствовала сплочению населения и усилению его лояльности к правительству Тхиеу, а также значительно повысила уровень безопасности на местах.
“Блоуторч” Боб Комер уехал из Вьетнама в ноябре 1968-го, а на его место прислали Уильяма Э. Колби, высокопоставленного чиновника ЦРУ, в течение многих лет занимавшегося вопросами Вьетнама. При первом знакомстве Колби производил весьма обманчивое впечатление слабого и застенчивого тихони. Вместе с тем этот человек, служивший во время Второй мировой войны в УСС (Управлении стратегических служб){53}, совершил несколько прыжков с парашютом за линию фронта для координации операций союзников с французским подпольем, за что удостоился медали “Серебряная звезда”. В отличие от Комера, Колби любил “играть в команде” и был человеком, с которым приятно работать.
Деятельность Колби привела к просто потрясающим результатам – к концу 1969-го в разряд безопасных было занесено 90 процентов сельских населенных пунктов. На контролируемой правительством территории теперь находилось на пять миллионов человек больше, чем в 1967-м, что означало: 92 процента населения проживало в безопасных или сравнительно безопасных районах. Количество перебежчиков Вьетконга (из числа рядовых, а также офицеров и чиновников) достигло 47 000 человек по сравнению с 18 000 в 1968 году. Все эти успехи вели к дальнейшему ослаблению ВК и его инфраструктуры, способствовали утрате коммунистами людских и материальных ресурсов.
Еще одним достижением программы умиротворения в 1969-м стала очистка дорог. Впервые за годы транспортное сообщение в сельских районах стало безопасным, что, в свою очередь, создавало условия для подъема экономики Южного Вьетнама. Производство риса достигло в 1969 году 5115 000 тонн, на городских рынках в изобилии появилась различная сельскохозяйственная продукция‹24›.
Но это вовсе не означает, что процесс умиротворения не наталкивался на сложности. Программа “PHOENIX” по-прежнему страдала от старых болячек – прежде всего от коррупции. Кроме того, хотя статистическая отчетность впечатляла, возникали сомнения в достоверности цифр. Сотрудникам, занятым в Системе оценки состояния дел на селе (СОДС), приходилось полагаться на слова старост деревень, в то время как подтвердить или опровергнуть справедливость их заверений не представлялось возможным. Еще меньше доверия внушала статистика по перебежчикам ВК и по результатам программы “PHOENIX”. Наконец, хотя реформа и проникла в деревни, она не достигла прогресса на уровне районов, провинций и страны в целом. Здесь делами заправляли все те же шайки коррумпированных чиновников, а потому, естественно, никаких подвижек не наблюдалось.
Вместе с тем успех пацификации по итогам 1969-го был налицо, кроме того, имелись все основания полагать, что в начале семидесятых положение еще улучшится. Даже враг признавал достижения программы умиротворения. В предварительном отчете ЦУЮВ об Осенней кампании 1969 года говорилось: “В целом Осенняя кампания не достигла запланированных целей… наши победы носили ограниченный характер, врагу же… удалось добиться выполнения своих задач, особенно в сельских районах, в том, что касается умиротворения…”‹25› (Курсив автора.)
Когда 1968 год стал достоянием истории, ушли в прошлое и крупные сухопутные операции в Южном Вьетнаме. АСВ и ВК зализывали раны и потому волей-неволей переходили к декларированной Труонг Чинем “затяжной войне”. Генерал Абрамс со своей стороны искал большого боя. Президент Джонсон приказал ему 31 октября оказывать максимальное давление на неприятеля, что Эйб и старался делать. Но вот наступил 1969-й, “война Джонсона” стала “войной Никсона”, а Зиап, от которого зависели и масштабы военных операций, и время их проведения, не баловал противника. Смена администрации в Вашингтоне не отразилась немедленно на характере задач, поставленных перед американскими войсками во Вьетнаме.
Политика Никсона поначалу мало отличалась от той, которую оставил Джонсон, – ослаблять противника, модернизировать ВСРВ и готовиться к выводу частей США. Вместе с тем то там, то тут вспыхивали жаркие стычки.
20 января (в день инаугурации президента Никсона) 3-я дивизия МП США развернула наступление на вражеский район базирования № 611 на лаосско-вьетнамской границе, километрах в восьмидесяти к югу от ДМЗ. В течение примерно двух недель операция шла с переменным успехом, а затем случилось одно важное событие. Морская пехота, исключительно по воле одного своего полковника, намеренно пересекла границу Лаоса. Уничтожив большие запасы предметов снабжения, американцы быстро ушли обратно. Широкого отклика общественности акция не нашла, однако барьер, очерченный рамками предыдущего курса, оказался едва ли не тайно перейден.
Поскольку неприятель больше не шел на крупные сражения, весной 1969-го генерал Абрамс оказался вынужден приспосабливаться к тактике Зиапа. Абрамс разбил дивизии на небольшие, численно равные взводам и ротам оперативные группы, которые сконцентрировали свои усилия на проведении патрульных и диверсионных операций, в том числе и ночных. Задача заключалась в том, чтобы упреждать действия коммунистов, выводить врага из равновесия и уничтожать его тыловые источники снабжения. Абрамс называл эту тактику “влезанием в его (противника) систему”.
Возвращение Политбюро ЦК ПТВ к “затяжной войне” позволило КОВПЮВ и его командующему сосредоточить усилия на пацификации и вьетнамизации. Абрамс оказался готов к этому. Вскоре после своего вступления в должность КОМКОВПЮВ в июне 1968 года генерал собрал в Сайгоне группу молодых офицеров, которые служили в штабе армии в Пентагоне в 1966-м и стали авторами ПРО-ГЮВ. Суть их невостребованной концепции заключалась в том, чтобы сделать стратегией победы пацификацию и государственное строительство. Абрамс, занимавший в 1966 году пост первого заместителя начальника штаба сухопутных сил, уже тогда одобрял программу, теперь же, в 1969-м, он решил воспользоваться идеями ее разработчиков. Начиная с 1968-го специальная группа усовершенствовала и расширила ПРОГЮВ. Абрамс пристально следил за их работой и вносил в нее коррективы. Наконец, в начале 1969-го группа сделала доклад перед собравшимися старшими офицерами штаба и командирами сухопутных соединений.
Во время совещания страсти накалились. Абрамс не сообщил собравшимся генералам, что он уже фактически одобрил концепцию, а своим вступительным словом создал ложное впечатление, будто собирается вынести решение после доклада. Таким образом, Абрамс, сам того не желая, устроил им засаду, а высшие офицеры, как все смертные, остро реагируют, когда по ним палят из-за угла. Со своей стороны докладчики, зная заранее об истинном отношении Абрамса к их работе, впали в ту же ошибку, что и при первом представлении ПРОГЮВ в 1966-м, – позволили себе свысока смотреть на старших по званию. Генералы не пожалели яда, высказывая свои мнения относительно услышанного. Тогда Абрамс, разозлившись, вмешался в дискуссию и в первый раз обнародовал собственную точку зрения. Более того, он принялся “продавливать” ее – а делать это Эйб умел. Недовольные голоса умолкли, однако до конца переубедить генералов Абрамсу не удалось, и “дитя ПРОГЮВ” забуксовало, точь-в-точь как его “папаша”.
Существует общепринятое мнение, что большой ущерб новой концепции нанесло нежелание старших командиров поддержать ее. Это чушь. В большинстве случаев генералы во Вьетнаме были согласны со стратегией Абрамса и охотно действовали в соответствии с ней. Даже те, кто выражал несогласие, все равно поддерживали концепцию. Другого Абрамс бы не потерпел – он умел заставлять слушаться себя. Каждый генерал во Вьетнаме знал, что “жизнь или смерть” его служебной карьеры полностью зависят от воли Абрамса и что Эйб не станет колебаться, когда придется употребить власть.
В марте 1969-го “дитя ПРОГЮВ” превратилось в официальную стратегию КОВПЮВ. Отныне главной задачей американских и южновьетнамских сил стали обеспечение безопасности населения и поддержка процессов пацификации. Таким образом, провозглашенная послом Банкером в 1967-м концепция “одного фронта” сделалась по прошествии двух лет официальной доктриной. Позднее свою солидарность с курсом Абрамса выразил и генерал Вьен, что выразилось в разработке союзнического плана решения стратегических задач.
Новая стратегия Абрамса не исключала ожесточенных и яростных столкновений между американскими и северовьетнамскими войсками. 10 мая три батальона 101-й воздушно-десантной дивизии высадились с вертолетов в долине А-Шау, чтобы “зачистить” вражеский район базирования № 611, восстановленный частями АСВ после наступления на него морских пехотинцев в январе – феврале 1969 года. Один из батальонов 11 мая натолкнулся на значительные силы противника, которые окопались на высоте Ап-Биа (высоте 937), получившей печальную известность как “Холм Гамбургер” (“Hamburger Hill”). Обе стороны понесли большие потери. Понадобилось еще три воздушно-десантных батальона, чтобы захватить эту высоту. Враг потерял убитыми 610 человек, а американцы 56{54}. Выстрелы на “Холме Гамбургер” растревожили “голубятню”. Конгресс и СМИ предали анафеме действия военных, расписав случившееся, как пренебрежение жизнями молодых американцев, и обвинили администрацию в отсутствии у нее вразумительной стратегии. Никсон нуждался в “глотке свежего воздуха” для претворения в жизнь своей политики и вполне мог бы обойтись без нападок со стороны парламентариев и прессы. Из Вашингтона Абрамсу прозрачно намекнули на необходимость сокращать потери. Так состоялись официальные похороны стратегии обнаружения и уничтожения. Американская армия покидала Вьетнам, а наступательный задор улетучивался из сердец тех солдат, которые пока еще оставались в регионе. Таким образом, по разным причинам во второй половине 1969-го обе стороны свели войну к спорадическим стычкам небольших подразделений.
