наказания виновных. Штаты Нормандии удалось убедить проголосовать за специальную субсидию для покрытия долгов, которые не были выплачены в последние месяцы правления Генриха V и в первые месяцы регентства. Подобные кризисы в 1420-е годы были редкостью. Не было сколько-нибудь крупных мятежей, а дезертирство еще не стало серьезной проблемой. Но по мере ухудшения военной ситуации в последующее десятилетие и накопления финансовых проблем дисциплина стала нарушаться все чаще [57].
Подобные проблемы были характерны для всех средневековых солдат, но для англичан в Нормандии они стояли особенно остро. Падение дисциплины не только подрывало военную эффективность армии как инструмента войны, но и грозило отравить отношения между английским правительством и его нормандскими подданными. Как лаконично заметили советники Генриха V, регулярная выплата жалованья была крайне необходима, "что должно быть непременно сделано, иначе… Нормандия будет потеряна для него". Герцог Бедфорд прекрасно понимал все это. В декабре 1423 г. он дополнил военные ордонансы своего брата, которые в основном касались полевых операций, издав дисциплинарный кодекс для гарнизонов. Он регламентировал назначение и полномочия командиров гарнизонов и капитанов свит и ставил их в подчинение королевским бальи и судьям. Гарнизонные войска должны были проживать в своих замках, а не в жилых домах в городе или в окрестностях. Их слуги, пажи и вооруженные варлеты подчинялись военной дисциплине, даже если они не состояли на службе у короля. Солдаты должны были платить за все, что брали, и им строго запрещалось жить за счет земли. Грабежи, поборы за защиту (pâtis), выкупы и несанкционированные налоги (традиционные способы обеспечения потребностей солдат при задержке жалованья) были запрещены на территории, находящейся под английским управлением. Ордонанс Бедфорда было приказано провозгласить под звуки труб во всех бальяжах Нормандии.
Правда, и, возможно, неизбежно, реальность так и не оправдала обещаний. Но ордонанс был не просто декларацией о намерениях. Обязательства вносились в контракты капитанов, которые приносили присягу. Военные суды рассматривали дела нарушителей. Капитаны должны были подтвердить, что они не взимали pâtis и не брали провиант без оплаты, прежде чем им могли быть засчитаны законные доходы от войны. В крупные гарнизоны назначались "контролеры", которые проверяли отчетность капитанов и сообщали о нарушениях. Часто проводились инспекции, на которые приглашались местные жители для изложения своих претензий королевскому комиссару. Жалобы рассматривались со всей беспристрастностью, даже если предполагаемым нарушителем был один из великих капитанов того времени. Меры, принятые Бедфордом, не положили полного конца злоупотреблениям и бесчинствам, но важно то, что мы знаем о них в основном из записей о мерах, принятых в отношении виновных. За грубейшие нарушения дисциплины выносились приговоры о возмещении ущерба, штрафах, конфискации лошадей и снаряжения, тюремном заключении и даже иногда казни. Но как правило, большинство нарушений дисциплины оставались незамеченными. Ясно лишь то, что во времена Бедфорда современники хорошо отзывались об английской военной дисциплине. Даже министры Дофина признавали, что в английских армиях она поддерживалась лучше, чем в их собственных [58].
Английская военная машина в Нормандии зависела от исключительного поколения полководцев. Большинство из них были кадровыми военными, долгое время служившими в Нормандии и научившимися своему делу еще при Генрихе V. В начале правления Генриха VI два графа, Солсбери и Саффолк, более или менее постоянно находились во Франции. Томас Монтагю, граф Солсбери, был главным английским полководцем 1420-х годов. К моменту воцарения Генриха VI Солсбери было тридцать четыре года, и всю свою взрослую жизнь он был солдатом. Он сражался вместе с герцогом Кларенсом во Франции в 1412 г., с Генрихом V при Арфлёре и Азенкуре в 1415 г. и с герцогом Бедфордом в морском сражении у Арфлёра в следующем году. В 1417 г. он переправился в Нормандию вместе с армией вторжения и получил важные командные посты при осаде Руана и в Нижней Нормандии. Будучи генерал-лейтенантом короля в Нормандии во время краткой поездки Генриха V в Англию в 1421 г., он в основном отвечал за восстановление положения после катастрофического поражения герцога Кларенса при Боже. Солсбери был вспыльчивым и недипломатичным человеком. Он открыто ссорился с герцогом Бургундским, а его отношения с герцогом Бедфордом часто были, можно сказать, сложными, но для тех, кто служил под его началом, он был героем. Один из них, хронист Жан де Ваврен, считал его "самым искусным, хитрым и удачливым капитаном, который существовал на протяжении двух последних столетий".
Как и многие из тех, кто служил во Франции, Солсбери на родине испытывал финансовые трудности. Когда ему было 12 лет, его отец был линчеван толпой во время восстания против Генриха IV, а титулы и имущество семьи были конфискованы. Хотя в 1421 г. приговор был отменен в знак признания военных заслуг самого Томаса, его графство было одним из самых бедных в Англии. Он редко упускал возможность заработать на войне, занимал непримиримую позицию в отношении выкупов, зорко следил за добычей и тщательно берег свои доходы. Как и многие успешные военные капитаны, он был настойчивым истцом. Граф Саффолк однажды пошутил, что Солсбери "больше беспокоился о своих деньгах, чем о своей жизни". Но у того были на то основания. Война сделала его известным человеком, богатым и уважаемым. Генрих V возвел его в графы дю Перш, с доходом, который теоретически был таким же, как и с его английских владений. Бедфорд добавил к этому земельные и имущественные пожалования, включая роскошный особняк в Париже. Жалованье Солсбери, своего рода дискреционная награда за заслуги, выплачиваемая капитанам в дополнение к обычному военному жалованью, было выше, чем у кого-либо другого [59].
Уильям де ла Поль, граф Саффолк, был на десять лет моложе Солсбери и не снискал такой же военной репутации. Его посвящение в рыцари произошло в 1415 г., когда он участвовал в кампании при Азенкуре. Как и Солсбери, он, вероятно, начал военную карьеру по финансовым причинам. Уильям неожиданно унаследовал графство в возрасте 19 лет после того, как его отец погиб при осаде Арфлёра, а старший брат — месяцем позже при Азенкуре. Но он был еще несовершеннолетним, и его графство было отягощено правами двух вдов. Поэтому его возвращение во Францию вместе с Генрихом V в 1417 году, было логичным. Так случилось, что к 1419 году обе вдовы умерли, и к двадцати трем годам Саффолк смог полностью распоряжаться землями графства. К тому времени он приобрел обширные владения в Нормандии и почувствовал вкус к дипломатии и войне. В течение двенадцати лет он непрерывно служил во Франции. Ему поручались крупные региональные командования и он был назначен адмиралом Нормандии. При Генрихе V он стал одним из богатейших землевладельцев на полуострове Котантен. Бедфорд сделал его графом де Дрё с еще одним крупным фьефом в долине реки Эвр. Очевидно, король был более высокого мнения о Саффолке,
