Стоит обратить внимание, что программы экономических реформ, предлагаемые в начале-середине 1990-х годов, в том числе наиболее системная, разработанная при Л. Кучме в его бытность сначала премьер-министром (октябрь 1992 — сентябрь 2003), а потом и президентом страны, успешно тормозились (вся в целом или отдельные ее составляющие) именно до тех пор, пока ресурсы «взимания ренты» не были перераспределены окончательно — а именно до конца 1990-х годов. Именно тогда часть источников получения ренты (государственные кредиты и дотации) утратила прежнюю актуальность, поскольку первоначальный капитал был сколочен и возникла необходимость в его приумножении, а значит — и в сильной национальной валюте, и в создании условий для частной собственности, и в стабильных инвестициях.
Часть «рантье» созрела к этому времени для рыночной экономики. Импортно-экспортные игры с энергоносителями и продукцией промышленности и сельского хозяйства еще сохраняли привлекательность, однако вследствие мирового экономического кризиса 1998 г., возросшего давления со стороны международных финансово-экономических институтов и кредиторов возникла необходимость более «цивилизованного» поведения в этой сфере, а значит, старые способы масштабного выкачивания средств из нее утрачивали эффективность, хотя и оставались одним из базовых элементов экономической практики.
А пока то, что происходило в украинской экономике без малого 8 лет, наблюдатели прозвали «шоком без терапии». Экономический и социальный кризис растянулся до конца 1990-х, однако наиболее катастрофическими стали именно первые четыре года независимости. 1992–1994 гг. стали периодом прогрессирующего падения валового национального продукта Украины. По одним оценкам, он сократился на 56 %, по другим — на 62,5 %, промышленное производство — на 42,1 %, сельское хозяйство — на 24 %. При этом следует учитывать, что независимые эксперты считают данные цифры несколько завышенными, поскольку здесь не учтены, например, объемы производства в огромном теневом секторе. В 1993 г. каждое одиннадцатое предприятие было убыточным, в 1994 г. — каждое десятое, в 1995 г. — каждое пятое[72].
Как и следовало ожидать, экономический шок привел к социальному. То, что происходило в социальной сфере в первые годы независимости, трудно было представить даже в самых пессимистических прогнозах, связанных с «шоковой терапией».
Социальные проблемы: бедность не порок?
Изменения в социальной сфере были прямым следствием экономических трансформаций и развивались по похожему сценарию: растянутое на годы катастрофическое падение уровня жизни, развал структур социального обеспечения и упадок системы государственных социальных гарантий, стремительное имущественное расслоение и поляризация доходов населения.
Надежды на то, что независимость автоматически принесет процветание, оказались иллюзорными. Невеселая шутка «Свобода приходит голой» нашла подтверждение в каждодневной реальности. Наиболее явным свидетельством масштабного социального кризиса стало снижение уровня заработной платы. А именно она в первой половине 1990-х была главным источником доходов для 64 % трудоспособного населения.
Согласно официальной статистике, номинальная зарплата украинцев в течение первой половины 1990-х годов постоянно «возрастала» — однако этот был не рост благосостояния, а гонка за инфляцией. В 1991 г. средняя зарплата в Украине составляла 479 рублей, то есть возросла по сравнению с предыдущим годом вдвое — цены в этот год росли в два раза быстрее. В 1992 г. средняя зарплата украинцев в купонокарбованцах составляла 6505 крб, в следующем году — 162 790 крб, в 1994 г. Украина превратилась в страну миллионеров — средняя зарплата составляла 1,4 млн крб (около 17–25 долларов США)[73]. Покупательная способность этих миллионов из-за инфляции и товарного дефицита была иллюзорной — в быту купонокарбованцы презрительно именовали «фантиками».
Впрочем, и падение уровня реальной зарплаты не отображает всей трагичности ситуации: даже тот мизер, который бюджетники окрестили «зряплатой», не выплачивали месяцами и годами или же выплачивали только часть, остальное записывая в долг. Там, где это было возможно, зарплаты выдавали «натурой» — продукцией предприятия, которую можно было реализовать с рук на рынке. С середины 1993 г., когда прекратилось автоматическое допечатывание (эмиссия) денежных знаков для покрытия потребностей государственного сектора экономики, появилась стабильная тенденция роста задолженности по зарплате. К 1997 г., когда была остановлена инфляция и государственную задолженность по зарплате можно было уже посчитать в относительно стабильной валюте — гривнах, она составила 4 млрд 188 млн (около миллиарда долларов США).
Стремительное «похудение» кошельков населения за счет инфляции и кризиса неплатежей (невыплаты зарплат были только частью гораздо более масштабного упадка в сфере взаимных расчетов) в начале 1990-х сопровождалось не менее стремительным ростом потребительских цен.
Еще в ноябре 1990 г. в УССР были введены купоны на основные продукты — эта мера была связана с нарастающим дефицитом и тем, что продукты питания и бытовые товары стали вывозить за пределы республики — туда, где цены были выше. Товарный дефицит от этого не уменьшился, зато союзное правительство резко ограничило поставки бумажных денег в республику. Введение купонов, призванное хоть как-то сгладить товарный дефицит, не только не дало ожидаемого результата, но и дало побочный морально-психологический эффект: сам вид разноцветных неопрятных листов бумаги, разбитых на квадратики с указанием наименования товара и суммы, вызывал крайнее раздражение и депрессию, особенно в длинных очередях, когда нужно было не только платить деньги, но и отрезать купоны. Купонами обменивались, их покупали спекулянты, их крали.
Зимой 1990/1991 г. населению Украины пришлось испытать первый ценовой шок: цены на товары и услуги подскочили почти в 2,5 раза. Однако этот ценовой скачок оказался своеобразной разминкой перед настоящей катастрофой первых лет независимости. В январе 1992 г. правительство Егора Гайдара в России приступило к первому этапу «шоковой терапии» — были запущены механизмы свободного ценообразования. Стоимость рубля стала стремительно падать, цены — расти. Потребительские товары хлынули из Украины, где удерживалось государственное регулирование цен, в Россию, где цены были выше. Поезда, идущие в Россию, пропахли колбасой, мясом, сыром — пассажиры превратились в мелких торговцев. Украине пришлось в срочном порядке выходить из рублевой зоны. Был введен прототип национальной валюты — купонокар- бованец. Это позволило в какой-то степени защитить внутренний рынок, однако не остановило инфляции. Индекс потребительских цен, отражающий динамику стоимости «корзины» потребительских товаров и услуг, по сравнению с предыдущим годом составил 1627 %. В 1993 г. ценовой бум достиг рекордного показателя — 4835 %. Рост цен сопровождался «вымыванием» товаров из потребительской сети. Из розничной продажи исчезало самое необходимое. Опустели не только полки продовольственных и промтоварных магазинов, но и витрины аптек, зато возле них появились приятные молодые люди, предлагающие по «рыночным» ценам любые лекарства. Витрины продовольственных магазинов заполнялись пирамидами банок с консервированной морской капустой и «суповыми наборами» — сероватыми говяжьими костями в неопрятного вида целлофановых пакетах — это было то, что мог предложить потребителю стремительно сужавшийся внутренний рынок. Дефицит приводил к курьезам. В Харькове ввели нормированную (по карточкам) продажу сигарет — 5 пачек в месяц. Курильщики проявляли чудеса экономии: многие собирали окурки в банки и потом докуривали их. У мужчин стала популярной борода — из магазинов исчезли лезвия для бритья.
В жизни миллионов «средних украинцев» произошли кардинальные изменения. Бедность, в советское время ассоциировавшаяся в сознании этих миллионов с «загнивающим Западом», оказалась фактом их повседневной жизни. Особенно сложно пришлось той части, трудовая деятельность которой оплачивалась государством. В апреле 1992 г. 57 % участников социологических опросов указывали, что их уровень жизни ухудшился, и 40 % — что им постоянно не хватает денег. Через два года уже 80 % опрошенных признавали снижение уровня жизни, доля тех, кто жаловался на постоянную нехватку денег, достигла 62 %42. По официальным данным, доходы украинских семей в 1990-е годы снизились на 60 %[74].
Падение доходов, рост цен и инфляция серьезно повлияли на структуру потребления, особенно среди населения с низкими доходами. По данным международной организации «Всемирные добровольцы», потребление мяса, молочных продуктов, яиц и фруктов у этой категории к 1999 г. уменьшилось, по сравнению с 1990 г., наполовину — зато возросло потребление хлеба и зерновых продуктов[75]. По данным Государственного комитета статистики Украины, к концу 1990-х годов калорийность питания населения страны составляла 70 % от нормы45. Страна, способная производить космическую технику, стала объектом «гуманитарной помощи» — из постиндустриального мира сюда шли контейнеры с едой, одеждой, медикаментами — всем тем, что стало предметом дефицита.
