Ознакомительная версия.
Можно предположить, что это правило сохранялось до тех пор, пока существовала домашняя религия. В Афинах очень рано исчезло полное подчинение сына отцу. Дольше оно существовало в Спарте, где наследство всегда было неделимым. В Риме древний закон соблюдался строжайшим образом; при жизни отца сын не мог иметь своего очага; даже женившись, имея собственных детей, сын оставался под властью отца.
Отцовская власть, как и власть мужа, строилась на принципах и условиях, диктуемых домашней религией. Сын, рожденный вне брака, был неподвластен отцу. У этого сына и отца не было общей религии, не было ничего, что давало бы одному власть, а другого заставляло подчиняться. Само по себе отцовство не давало отцу никаких прав.
Благодаря домашней религии семья была маленьким организованным сообществом, имевшим своего руководителя. В современном обществе нет никаких аналогов, которые могли бы дать нам представление об этой отцовской власти. В те бесконечно далекие времена отец был не только сильным человеком, защитником, который имел власть, заставлявшую ему повиноваться; он был жрецом, наследником очага, продолжателем рода, родоначальником потомства, хранителем таинственных обрядов культа и священных формул молитв. В нем заключалась вся религия.
Само имя, которым называют отца – pater, – содержит в себе весьма любопытную информацию. Это слово используется и в греческом языке, и в латыни, и в санскрите, из чего следует вывод, что оно происходит из тех времен, когда греки, италийцы и индусы жили вместе в Центральной Азии. Какую смысловую нагрузку несло это слово? Мы можем это понять, поскольку в формулах религиозного языка, как и в юридическом языке, сохранилось его первоначальное значение. Когда древние люди, призывая Юпитера, называли его pater hominum deorumque – отец людей и богов, они не хотели сказать, что Юпитер был отцом богов и людей, поскольку никогда так не считали, а, наоборот, думали, что человеческий род существовал до его появления. Тем же именем, pater, они называли Нептуна, Аполлона, Вакха, Вулкана, Плутона. Древние люди, конечно, не считали их своими отцами, как не считали матерями Минерву, Диану и Весту, к которым обращались словом mater, хотя эти три богини были богинями-девственницами. На юридическом языке именем pater, или pater familias, мог называться человек, который не был женат, у которого не было детей и кто даже не достиг возраста, когда можно заключать брак. Следовательно, с этим словом не связывалась мысль об отцовстве. В древнем языке (у греков, латинов и индусов) было другое слово – genitor, столь же древнее, как слово pater, которое обозначало именно отца, родителя. Слово pater имело другой смысл. В религиозном языке оно применялось к богам, на юридическом языке – к любому человеку, имевшему культ и владение. Поэты показывают нам, что это слово употреблялось по отношению ко всем тем, кому хотели воздать почести. Рабы называли этим словом своего господина. Оно содержало в себе не понятие отцовства, а понятие могущества, власти, величия и достоинства.
То, что это слово употреблялось по отношению к отцу семейства и стало со временем общеупотребительным, без сомнения, очень существенный факт для каждого, кто хочет изучать древние институты. Истории происхождения этого слова вполне достаточно для того, чтобы получить общее представление о той власти, какой на протяжении долгого времени пользовался в семье отец, и о том чувстве благоговейного уважения, которое оказывалось ему как верховному жрецу и повелителю.
Права, составлявшие отцовскую власть
Греческие и римские законы признавали за отцом ту неограниченную власть, какой с самого начала облекла его религия. Многочисленные и разнообразные права, которые дали ему эти законы, можно разделить на три категории, поскольку мы будем рассматривать отца семьи как религиозного главу, как владельца собственности и как судью.
Отец – верховный глава домашней религии; он выполняет все обряды культа так, как он их понимает или, скорее, как он научился им у своего отца. Никто не оспаривает его главенства. Сам город и его жрецы не могут вносить никаких изменений в его культ. Как жрец очага, он не признает над собой высшей власти.
Будучи верховным жрецом, он отвечает за непрерывность культа и, следовательно, за непрерывность рода. Сохранение непрерывности, являвшееся его главной заботой и первейшим долгом, зависело только от него. Отсюда вытекают следующие права.
Право признавать или отвергать ребенка при рождении. Это право предоставлялось отцу как греческим, так и римским законом. Это был жестокий закон, однако он не противоречил принципам, на которых строилась древняя семья. Даже не вызывавшее сомнений происхождение не являлось достаточным, чтобы войти в священный круг семьи; требовалось согласие главы семьи и посвящение в культ. Пока ребенок не приобщен к домашней религии, он – никто для отца.
Право развестись с женой в случае ее бесплодия, поскольку род не должен угаснуть, или в случае прелюбодеяния, поскольку семью и потомков следовало избавить от всякого рода бесчестия.
Право выдать дочь замуж, то есть уступить другому власть над ней. Право женить сына; от брака сына зависит непрерывность рода.
Право освобождать сына от родительской опеки, то есть отпускать из семьи и отстранять от культа. Право усыновлять, то есть вводить постороннего в домашнюю религию.
Право, находясь при смерти, назначать опекуна жене и детям.
Следует отметить, что эти права предоставлялись только отцу; остальные члены семьи не имели никакого отношения к этим правам. Жена не имела права на развод, по крайней мере в древности. Даже будучи вдовой, она не имела права ни усыновлять, ни отпускать из семьи. Она никогда не была даже опекуном собственных детей. В случае развода дети оставались с отцом, даже дочери. Жена никогда не имела власти над своими детьми. Ее дочери никогда не спрашивали у нее согласия на брак.
Мы уже говорили, что первоначально право собственности понималось как семейное, а не личное право. Собственность, как официально подтверждает Платон и косвенно сообщают древние законодатели, принадлежала предкам и потомкам. Эта собственность по своей природе была неделима. В семье мог быть только один собственник – сама семья, и только один, кто мог распоряжаться собственностью – отец. Этот принцип объясняет некоторые положения древнего права.
Поскольку собственность была неделимой и вся ответственность за нее лежала на отце, ни жена, ни дети не имели никакой собственности. В то время еще не существовало права совместного пользования имуществом. Приданое жены принадлежало мужу, который пользовался им не только по праву распорядителя, но и собственника. Все, что жена могла приобрести в браке, доставалось мужу. Даже овдовев, она не получала обратно своего приданого.
Сын находился в том же положении, что и жена; у него не было никакой собственности. Сделанные им дары не имели законной силы, поскольку у него не было собственности. Он не мог ничего приобрести; плоды его труда, доходы с торговли – все принадлежало отцу. Если посторонний человек делал завещание в его пользу, то его отец, а не он получал наследство. Это объясняет те статьи римского права, в которых запрещались любые сделки по продаже между отцом и сыном. Если бы отец что-то продал сыну, то это означало бы, что он продал самому себе, поскольку все, что приобретал сын, принадлежало отцу.
Мы находим в римских, как и в афинских, законах, что отец мог продать сына. Отец мог распоряжаться всей собственностью, принадлежавшей семье, и сын мог рассматриваться как собственность, поскольку его труд являлся источником дохода. Значит, отец мог по своему выбору либо оставить у себя это орудие труда, либо уступить его другому. Уступить означало продать сына. Имеющиеся в нашем распоряжении тексты римских законов не дают ясного представления о характере этих договоров продажи. Можно с большой вероятностью предположить, что проданный сын не становился рабом покупателя. Продавался только его труд, но не свобода. Но даже в этом случае сын продолжал оставаться под властью отца. Можно предположить, что продажа не имела никакой иной цели, кроме как согласно договору уступить владение сыном на какое-то время другому лицу.
Плутарх сообщает нам, что в Риме женщина не могла представать перед судом даже в качестве свидетеля. В произведениях римского юриста Гая мы читаем: «Следует знать, что ничего нельзя передавать законным способом лицам подвластным, то есть женам, сыновьям, рабам. Поскольку разумно пришли к выводу, что раз этим людям не может принадлежать собственность, то они не имеют права ничего требовать по суду. Если сын, находящийся под властью отца, совершил преступление, то к ответственности привлекается отец».
Таким образом, жена и сын не могли выступать ни истцами, ни ответчиками, ни обвинителями, ни обвиняемыми, ни свидетелями. Из всей семьи только отец мог представать перед судом города; общественное правосудие существовало только для него; только он отвечал за преступления, совершенные членами его семьи.
Ознакомительная версия.
