Зловещую роль в судьбе Польши, да и всего мира, сыграл советско-германский пакт о ненападении от 23 августа 1939 г. Гитлер, ободренный достигнутым успехом, установил дату нападения на Польшу — 26 августа, несмотря на то, что Германия не могла завершить военные приготовления к этому сроку. 25 августа Гитлер отложил начало боевых действий. Возможно, его остановил объявленный Муссолини нейтралитет, может быть, официальное подписание соглашения о союзе между Англией и Польшей. Но, скорее всего, он понимал, что армия еще не была готова к войне.
Последовали 6 дней энергичных переговоров, англичане пытались добиться от Польши уступок, поляки отказывались уступить. Ждать дольше Гитлер не мог. Как только армия будет готова, ей надлежит немедленно перейти в наступление, иначе угаснет порыв. 31 августа Гитлер приказал на рассвете следующего дня начать наступление.
1 сентября 1939 г. вошло в историю человечества одной из самых мрачных и зловещих дат.
В этот день рассвет в Восточной Европе наступил в 4 часа 45 минут. Германские войска перешли польскую границу, а через час их самолеты бомбили Варшаву и уничтожили на аэродромах больше половины польских самолетов. Ни ультиматума, ни объявления войны. В 10 часов утра Гитлер обратился к рейхстагу, как обычно, в роли пострадавшего. Он стремился к мирному урегулированию путем переговоров с поляками, но они, мол, его предложения игнорировали: немцев убивали в Польше.
31 августа Гитлер подписал секретную директиву N 1 «По ведению войны», в которой сообщалось: «Нападение на Польшу должно быть осуществлено в соответствии с планом «Вайс», с теми изменениями для армии, которые были внесены… Задания и оперативные цели остаются без изменения. Начало атаки — первое сентября 1939 г. Время атаки — 2.45 утра».
Стремясь оправдать перед мировой общественностью и немецким народом вероломное нападение на Польшу, фашистская военная разведка и контрразведка, возглавляемая адмиралом Канарисом, совместно с гестапо пошла на провокацию. В строжайшей тайне была разработана операция «Гиммлер», в соответствии с которой готовилась инсценировка нападения эсесовцев и уголовных преступников, специально отобранных в немецких тюрьмах и переодетых в форму польских солдат и офицеров, на радиостанцию пограничного немецкого городка в Силезии Глейвиц (Гливица).
Практическое осуществление провокации было поручено начальнику отдела диверсий и саботажа военной разведки генералу Эриху Лахузену и члену службы безопасности СД Альфреду Хельмуту Науджоксу.
«Между 25 и 31 августа, — показал Науджокс на Нюрнбергском процессе, — я разыскал шефа гестапо Генриха Мюллера… Мюллер сказал мне, что он получил приказ от Гейдриха (шеф полиции безопасности СД) предоставить в мое распоряжение одного преступника для проведения операции в Глейвице».
В полдень 31 августа 1939 г. условный приказ осуществить провокацию был дан по телефону. Он был выполнен в 20 часов — в этот час гестаповцы и уголовники напали на радиостанцию в Глейвице. После перестрелки с немецкой полицией и «захвата» радиостанции один из немцев, знавший польский язык, торопливо прочитал в течение 3–4 минут перед микрофоном текст, заранее составленный в гестапо. В нем было слова «пришло время войны Польши против Германии». Чтобы уничтожить следы этой провокации, всех участников нападения на радиостанцию расстреляли. 31 августа в 22 часа 30 минут по среднеевропейскому времени немецкие войска вторглись из Восточной Пруссии в Гданьск.
Перешедшие в наступление германские войска обрушили сокрушающие удары танковыми и моторизованными группировками на узких участках фронта. В немецкой 10-й армии генерала Рейхенау, наносившей главный удар на Варшаву с юго-запада, находилось 7 подвижных соединений. Гитлеровцы действовали методами таранных ударов, типичными для вермахта и в последующих кампаниях второй мировой войны.
К 5 сентября враг прорвал польский фронт на главных направлениях. 7 сентября польское правительство оставило Варшаву и перебралось в Люблин. В это день после жестоких боев немцы заняли Вестерплатте. Упорные бои шли за Модлин, полуостров Халь. Несмотря на панические настроения, охватившие политическое и военное руководство, польские войска продолжали сражаться, хотя их сопротивление носило все более разрозненный характер.
Силы были неравными. Фашистская Германия бросила против Польши 1,6 млн. солдат — 62 дивизии, из них 7 танковых, 4 легкие и 4 моторизованные, около 2800 танков и 2 воздушных флота с 2000 самолетами.
Польская армия выставила против немецких войск около 1 миллиона человек, 31 кадровую и 6 резервных пехотных дивизий, 11 кавалерийских бригад и около 870 танков (вместе с танкетками), 771 самолет устаревшей конструкции.
К тому же, Советский Союз, подписав с Германией пакт о ненападении, фактически стал на сторону агрессора. В нарушении соответствующих статей советско-польского договора о ненападении 1932 г., запрещавших помощь и содействие государству, которое нападет на Польшу. Советский Союз нарушил это положение уже 8 сентября, когда польский посол был приглашен к Молотову, и ему было официально заявлено, что транзит военных материалов через территорию СССР в Польшу запрещен.
Второе нарушение имело место при использовании радиостанции Минска в качестве радиомаяка для наведения германских самолетов, осуществляющих бомбардировки территории Польши, за что со стороны Геринга была передана официальная благодарность К. Е. Ворошилову (кстати, после завершения польской кампании Геринг прислал Ворошилову в подарок самолет). Наконец, 17 сентября 1939 г. произошло введение советских войск на территорию Польши со стороны Западной Белоруссии и Западной Украины.
Не говоря уже о советско-германских военных переговорах в Москве 20 сентября по координации действий, связанных с борьбой против «польских банд», соответственно, в советской и германской зонах.
8 сентября отступавшие на восток польские войска натолкнулись возле реки Бзура на германский фланг. Шесть дней продолжалось тяжелое сражение. Немецкое командование было сильно встревожено: это показатель того, как может провалиться танковая атака, если потерян темп наступления. 14 сентября изможденные, но оставшиеся в живых, поляки ушли в осажденную Варшаву; разбитые остатки польских армий отступили далеко на юго-восток.
Спаслось около 70 тысяч польских военнослужащих. Варшава продержалась до 28 сентября, 5 октября сдалась последняя польская крепость, 694 тысячи польских солдат попали в плен к немцам, а 217 тысяч — к русским. Немцы потеряли убитыми около 10 тысяч человек. Их запасы истощились к концу боев. Если бы французы предприняли наступление, у немцев не было бы возможности сопротивляться. Это ясно показывало, что Гитлер, не готовясь к большой войне, действовал на узком участке фронта и рассчитывал на быструю, достигнутую победу недорогой ценой.
Польский народ заплатил за войну миллионами человеческих жизней, бесчисленными жертвами Освенцима, Майданека и других лагерей смерти, многочисленными жертвами органов НКВД. Из 35 миллионов человек, проживающих в довоенной Польше, за годы второй мировой войны погибло свыше 6 миллионов человек — более 17 %.
Гитлер напал на Польшу, чтобы устранить угрозу Восточного фронта. Но уничтожение Польши привело к возникновению этого фронта, который, в конечном итоге, должен был уничтожить самого Гитлера.
В конце августа 1939 г. словно взорвалась бомба: еще недавно клеймившие друг друга СССР и Германия неожиданно для всех подписали договор о ненападении. Никто еще не знал, что к нему прилагался секретный протокол, в котором был зафиксирован раздел Восточной Европы на сферы влияния между Москвой и Берлином. Через неделю Германию вступила в Польшу, а через 17 дней советско-польскую границу перешла Красная Армия.
Как и предусматривалось в секретных договоренностях, Польша была поделена между СССР и Германией по линии рек Нарев-Висла-Сан. До сих пор делаются попытки объяснить эту акцию Сталина сугубо заботой о безопасности нашей страны, его стремлением отодвинуть западные границы СССР в преддверии гитлеровской агрессии, прийти на помощь белорусским и украинским братьям, проживавшим в восточных районах Польши и действительно подвергавшимся угнетению. Здесь только часть правды.
Другая часть правды долгие годы не афишировалась. Речь идет, прежде всего о том, что восстановление справедливости по отношению к Белоруссии и Украине соседствовала с «территориально-политическим переустройством». Встав на путь раздела добычи с хищником, Сталин стал изъясняться языком ультиматумов и угроз с соседними, особенно малыми странами.
Цитата из отчета Германского посла в Москве графа Шуленбурга о беседе, состоявшейся у него с Молотовым 10 сентября 1939 г.: «Молотов подошел к политической стороне вопроса и заявил, что советское правительство намеревалось воспользоваться дальнейшим продвижением германских войск и заявить, что Польша разваливается на куски и что, вследствие этого, Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и белорусам, которым угрожает Германия. Этот предлог представит интервенцию Советского Союза благовидной в глазах масс и даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором».
