и правитель его даже отправил в Мосул, где продолжал боевые действия сам халиф, некоторые подкрепления. Но в 748 г. некто Абу Хамза возглавил восстание в Медине, куда как раз прибыло множество паломников из числа мусульман-ортодоксов, и целых три месяца удерживал город в своей власти, пока его не разбили правительственные войска [114].
Но главная опасность, вышедшая из Ирана, не была устранена. Одно за другим бросал против Аббасидов войска халиф, но каждый раз его воины терпели поражения. В конце концов он сам решил дать сражение ал Саффаху, но в битве около Большого Заба потерпел поражение и бежал в Дамаск, жители которого отказались впустить халифа внутрь городских стен. Еще некоторое время Марван скрывался в Египте, пока там его не настиг меч палача. Теперь ал Саффах стал единоличным правителем Халифата и, желая отомстить ненавистным Омейядам, приказал уничтожить всех отпрысков этого племени и даже велел выкопать из земли останки покойных халифов, сжечь их, а пепел развеять по ветру.
Единственный из Омейядов, кто выжил в этой кровавой бойне, стал Абд ар-Рахман ибн Муавия, внук халифа Хишама, который после четырех лет скитаний по Северной Африке нашел гостеприимство у берберов, потомком которых являлся по материнской линии, переправился через Гибралтарский пролив и высадился в Испании. Там осенью 756 г. он был провозглашен эмиром Андалусии, амир-ал-Андалус, найдя союзников среди испанских арабов, среди которых было много выходцев из Сирии и Палестины — на них всегда опирались его предки. Так началась история династии испанских Омейядов, пробывших у власти на полуострове почти 300 лет.
С 755 г. власть Аббасидов в Халифате стала безусловной; им покорились все противоборствующие стороны, наступила новая эпоха, коренным образом изменившая не только мир ислама, но и внешнее положение Византии. Ненавидя Сирию и сирийских арабов, Аббасиды тут же перенесли столицу Халифата в Багдад, вследствие чего центр политической власти перекочевал со Средиземноморья в сторону Ближнего Востока. Нет, конечно же, Аббасиды не отказались от военных действий на Западе, но все же главный вектор их политики теперь был нацелен на Персию и Индию. Ортодоксальные мусульмане, Аббасиды сразу же сделали ставку исключительно на своих соплеменников, арабов, которые заняли все высшие посты в государстве. Это нововведение стало особенно заметно на фоне былой политики Омейядов, охотно пользовавшихся услугами христиан [115].
Не дожидаясь, когда враги соберутся с силами, Византийский император еще в 745 г. вступил с войском в область за Тавром и сделал неплохие территориальные приобретения в Сирии. Особая удача заключалась в том, что царю удалось вернуть Римской империи Германикею — родину своих предков, где все еще проживали некоторые родственники Константина V по материнской линии. Теперь их спешно вывезли в Константинополь. Конечно, арабы пытались сопротивляться, но в следующем, 746 году арабский флот был наголову разбит византийской эскадрой у острова Крит, отвоеванного мусульманами еще при императоре Юстиниане II. Отныне это стало новым территориальным приобретением Римского царя.
Но еще более грандиозные успехи ожидали византийскую армию в период с 750 по 756 г., когда арабы терпели одно поражение за другим, не в силах противостоять их полкам. В 751 г. император Константин V вступил в Северную Месопотамию, а затем в Южную Армению. Он осадил ключевой пункт обороны, город Мелитену, и вскоре заставил арабский гарнизон сложить оружие. Участь Мелитены разделили Эрзерум (Феодосиополь), Малатия и Самосат. Мало-помалу император приблизился к старой римско-персидской границе, но убедился, что закрепить свою власть на этих землях не в состоянии. Пришлось применить метод «выжженной земли». Христианское население выселялось в другие фемы по своему выбору (главным образом во Фракию, где оно получало земельные участки и денежную помощь от императора), а мусульманам предлагалось поискать другие места для жительства. Укрепления захваченных городов срывались, сами города разрушались, чтобы лишить противника материальной базы для новых операций и денежных поступлений в виде налогов. Как это обычно бывает, успехи римского оружия пробудили симпатии к Константину V со стороны местного населения, особенно в Армении, где у него имелось много сторонников среди местных аристократов [116].
Как замечают исследователи, победы Константина Исавра оказались весьма симптоматичными: времена, когда Византия боролась за собственное существование, ушли в прошлое. Теперь борьба византийской и арабской цивилизаций приняла характер приграничной войны, причем стратегическая инициатива начала переходить в руки греков. Теперь Империя чаще атаковала, чем оборонялась [117].
Внутренние неурядицы и постоянные поражения вынудили арабов искать мира, и после этого в течение многих лет восточная граница находилась в относительном покое. Конечно, ежегодно на приграничных землях происходили мелкие военные столкновения, дававшие успех то византийцам, то арабам, но войны не было. Только в 768 г. арабы решились на крупную операцию в Армении, но византийские войска отразили угрозу со стороны арабского полководца ал-Аббаса. В 770 г. действия мусульман были чуть успешнее. Они захватили Германикею, но когда захотели проникнуть дальше в Малую Азию, соединенные войска трех фем (Анатолики, Армениака и Вукеллариев) дали отпор врагу. Римляне окружили арабов, и тем с великим трудом удалось прорваться домой [118]. Постепенно граница Византийской империи на Востоке все ближе и ближе подходила к крепостям Даре и Нисибе, восстанавливаясь до тех пределов, в которых существовало Римское государство при императорах св. Феодосии Великом и св. Юстиниане Великом.
Гораздо сложнее обстояли дела на Западе, где довлела болгарская орда, полностью оккупировавшая провинцию Мизию. В отличие от многих своих соотечественников-кочевников болгары определенно проявляли стремление к созданию самостоятельного государства и желание занять истощенные набегами и славянской колонизацией Балканы. Хотя формально граница между болгарами и Римской империей проходила по предгорью Балкан, на самом деле болгары давно, еще при Льве III Исавре, свободно проходили горные перевалы, проникая все южнее и южнее.
Безусловно, это был очень сильный враг, и по вполне понятным причинам Константин V даже не догадывался, что в лице болгар Византийская империя уже столкнулась со стратегическим противником, желавшим либо подчинить себе Римскую империю, либо посадить на Византийский трон своего царя. В специальной литературе много (и вполне обоснованно) пишут о противостоянии Запада и Востока, попытках Франкских и Германских королей выступить в роли преемников славы древних Римских императоров, но мало упоминают, что аналогичные мотивы двигали честолюбивых болгар, столетиями воевавших с Византией. Это противостояние закончилось только в XIV веке, после захвата Болгарии турками.
Отдавая себе отчет в ненадежности отношений с болгарами, Константин V, как только ситуация на арабской границе нормализовалась, начал укреплять западные рубежи на Балканах, построив целую сеть крепостей, эффективность действий которых против кочевых варваров уже давно стала общеизвестной.
