История Византийских императоров. От Исаака I Комнина до Алексея V Дуки Марцуфла - Алексей Михайлович Величко

Род Комнинов был знаменитым, но не древним. Только отец Исаака Мануил по прозвищу Эротик выбился в политическую элиту Римской империи, получив назначение от императора Василия II Болгаробойцы на должность правителя Васпуракана. В благодарность своему полководцу за помощь в подавлении мятежа Варда Склира император направил двух сыновей Мануила — Исаака и Иоанна на воспитание в Студийский монастырь, а затем приблизил к себе, дав им должности при дворце. Исаак женился на Болгарской принцессе Екатерине, Иоанн — на Анне Далассине, дочери катепана Италии Алексея Харона [1]. У Исаака вскоре родились сын Мануил, умерший в детстве, и дочь Мария. Иоанн имел 3 сыновей, один из них — Алексей Комнин, станет героем нашего будущего повествования, и 5 дочерей.

После стольких лет пребывания у власти ничем не примечательных царей у Византии наконец-то появился настоящий император. Это был выдающийся человек, глубоко понимавший проблемы государства и обладавший замечательными личностными характеристиками [2]. Все историки солидарны в том, что Исаак I Комнин являл собой образ подлинного солдата: он никогда не отличался любовью к роскоши, был умерен в еде и питье, отдыхе и сне. Мягкий и приятный в домашней обстановке, новый царь на службе был суровым, резким и решительным. Комнин любил во всем порядок и прекрасно знал военное дело. Правда, в гражданских науках он был несилен, предпочитая окружать себя знающими людьми. Тем не менее Исаак I не был «солдафоном» и много сделал для развития науки и просвещения в Римской империи. Крайне скупой на слова, очень осторожный на совещаниях синклита, он всегда тщательно выбирал выражения и думал, прежде чем принимать какое-то решение [3]. Однако действовал затем очень быстро.

Когда императорская диадема почила на его челе, он предпринял первые меры для обеспечения безопасности населения и восстановления мира. Наградив свое войско, Исаак распустил его по домам, а сторонников Михаила VI Стратиотика сохранил на прежних должностях, проявляя к ним уважение за верность присяге. Хотя все его симпатии лежали на стороне военного сословия, Комнин, тем не менее, понимал значение гражданских чиновников и попытался найти «золотую середину» [4].

Найдя казну пустой, Комнин не испугался наложить государственную длань на земли аристократов, наглядно продемонстрировав, что царь должен заботиться обо всех, а не только о них. Он безапелляционно взыскивал все недоимки в бюджет с их владений, не делая никаких исключений. Кроме того, Исаак Комнин без страха начал отменять старые распоряжения предыдущих императоров о дарении казенных земель, отзывая эти имения обратно в государственную казну. Попутно василевс урезал жалованье государственным чиновникам. Как можно легко догадаться, вскоре он восстановил против себя могущественные силы, которые возглавил все тот же Константинопольский патриарх Михаил Керулларий. Но если возбужденный народ вскоре притих, наглядно убедившись, что царем руководит «общее благо» Римской империи, а возвращенные средства он не употребляет на личное обогащение, то столичный архиерей был поражен «неблагодарностью» своего, как ему казалось, ставленника [5].

Увы, патриарху пришлось пережить очередное разочарование. Нет, как и обещал, император первоначально сдержал свое слово. Помимо Пселла, назначенного проэдром синклита, значительное повышение получил Константин Лихуд, ставший первым министром. Василевс также назначил кесарем Константина Дуку, как того требовал Керулларий. Теперь, случись что с Исааком, Константин имел все права на царство. И самое главное — Комнин публично отказался от прав императора в сфере церковного управления.

Отныне все чиновники по церковной части назначались исключительно патриархом, и василевс решительно отстранялся от управления церковной казной и имуществом. Такие важнейшие должности в Восточной церкви, как «великий эконом» и «скевофилакс», отныне замещались кандидатами Константинопольского патриарха, чьими актами лица и назначались на данные посты. Естественно, ни о каком праве царя определять кандидатуру Константинопольского и других восточных патриархов, а также епископов и митрополитов Восточной церкви не могло быть и речи.

Это имело далеко идущие последствия. Константинопольской церкви принадлежало множество земельных владений и монастырей. И отказ императора от вмешательства в церковно-имущественное управление приводил к неограниченной власти патриарха по распоряжению ими в виде пожалований своим чиновникам и выдвиженцам. В результате он, как западноевропейский сеньор, раздавал лены своим вассалам. Как следствие, царь и патриарх уравнялись в правах и статусах и, даже более того, положение последнего стало несопоставимо выше на практике, чем императора. По существу, в Византийской империи возникло два центра власти [6].

Но затем «дружба» завершилась. Начав финансовую политику крайней бережливости, Комнин обратил свой взор и на монастырские владения. Оставив то, что нужно было, по его мнению, для обеспечения монастырей, царь отписал излишки в казну. Конечно, это была вынужденная мера — многие монастыри, желая приумножить свои богатства, нередко заставляли соседних владельцев оставлять владения, а затем через суд закрепляли свои права собственности. Благодаря отсутствию всякой отчетности и освобождению от налогов, монастырские земли становились настоящим бедствием для Византии, и император решил с ним бороться [7].

Стоит ли говорить, что мероприятия царя больно ударили по самолюбию патриарха? И поведение Керуллария становилось все более заносчивым и дерзким. Полагая, будто Комнин должен во всем слушаться его, он попытался злоупотребить своим неписаным правом прошения по государственным делам и получил несколько твердых отказов. Взбешенный, Михаил Керулларий начал в оскорбительных тонах выговаривать Исааку I упреки, а потом как-то безапелляционно заявил: «Я дал тебе царство, я и отниму его у тебя». Архиерей считал священство ничуть не уступающим по чести императорскому достоинству и полагал, будто в наиболее важных вопросах патриарх, несомненно, имеет преимущественный голос по сравнению с василевсом. В довершение всего он надел красные туфли — признак царской власти, вопиющий факт узурпации верховной власти в глазах современников, равнозначный тому, как если бы столичный архиерей украсил себя скипетром и императорской диадемой. Таким способом «Константинопольский папа» демонстрировал византийцам царственное достоинство «Вселенского патриарха». Желая окончательно унизить статус царской власти в глазах византийцев, Керулларий заявил, что монархия — далеко не лучшая форма правления и в Римской империи должна восторжествовать демократия (!) [8].

Такое поведение шокировало даже самых близких сторонников патриарха. Один из них писал ему в послании: «Не повелевай, не царствуй над нами! Ты пренебрежительно обращаешься с