Как в Албании, так и в арабских провинциях империи общность по географическому признаку становилась более мощным фактором единения, нежели принадлежность к одной религии. Характерная для арабской культуры рассудочность и чувство собственного достоинства стали проявляться, начиная с реформ танзимат, и особенно в период правления Абдул-Хамида, когда арабы, в течение длительного времени не назначавшиеся на высшие должности в центральном правительстве, были привлечены Абдул-Хамидом для того, чтобы придать законность его исламистским претензиям и преградить арабам путь к независимости от империи. У арабов было двойственное отношение к переменам, которые произошли в далеком Стамбуле после низложения султана. В 1908 году более четверти из приблизительно 280 депутатов парламента были арабами. Как и армяне, многие арабы, принимавшие участие в официальной политике (либо на местном уровне, либо в Стамбуле), оказались более склонными к либерализму, нежели к радикализму или даже к насилию, свойственному КЕП. Поставив целью достижение «османской» лояльности, КЕП взял курс на проведение политики централизации с ее отказом от признания регионального многообразия как основы парламентского представительства, и этим сильно уязвил арабов. Навязанное комитетом введение турецкого языка в средних школах и судах империи привело к тому, что в некоторых арабских кругах это стали воспринимать не только как удар по самим основам арабского самосознания, но и как покушение на ту неприкосновенную составляющую религии, которая объединяла турок и арабов. И это восприятие использовалось для того, чтобы поддерживать осознание угрозы, поскольку политика КЕП рассматривалась именно как угроза той широкой автономии, которой издавна пользовались арабские провинции. Ахмед Кевдет-паша предупреждал Абдул-Хамида о том, насколько важно относиться к арабам с уважением, поскольку их язык был языком ислама, и указывал на то, какой вред наносили государственные чиновники, которые оскорбляли арабов, называя их «феллахами», то есть крестьянами.
Предпринятые КЕП и правительством попытки распространить центральную власть на районы, контролируемые местными племенными вождями, привели к серьезным волнениям, которые в 1910 и 1911 годах имели место в Сирии и в особенности на Аравийском полуострове. Реакция арабов на драматические события в Стамбуле была неоднозначной: так, египетские интеллектуалы смотрели на столицу в надежде на то, что происходившие там события дадут импульс их борьбе с чужаками-британцами, и подчеркивали свою верность султану-халифу. Совсем иные чувства испытывали сирийские интеллектуалы, которые покинули свою родину и уехали в Каир, чтобы избежать посягательств османского центрального правительства на их традиционные свободы.
В то же самое время рухнули надежды Абдул-Хамида на то, что он сможет сорвать планы европейских держав относительно колонизации Северной Африки. В 1870 году завершился процесс объединения Италии, и вслед за Францией, которая в 1881 году оккупировала Тунис, итальянское правительство стало заявлять о своих интересах в этом регионе, а итальянская пресса стала убеждать в необходимости захвата Триполи. На всем протяжении 90-х годов XIX столетия Италия продолжала предъявлять претензии на этот регион, а в 1902 году местные представители встретились с итальянским консулом в Каире, чтобы выяснить, не входит ли в намерения Италии оккупировать провинцию. Консул ответил, что Италия всего лишь пытается воспрепятствовать посягательствам других европейских держав, но что если возникнет необходимость в оккупации, то она будет проявлять уважение к исламу. Вскоре итальянцы стали вооружать местное население, сражавшееся с французами. К огорчению КЕП итальянские деловые круги быстро закрепились в Триполи, а Италия стала соперничать с империей в борьбе за влияние в регионе. В 1910 году в провинцию был направлен новый губернатор, но итальянцы выразили недовольство тем, что он препятствует их интересам. В конце 1911 года, когда борьба за колониальные владения еще больше обострилась, Италия осуществила вторжение. К этому времени находившиеся в провинции османские вооруженные силы были отправлены в Йемен, где вспыхнул очередной мятеж, и оборона Триполи (который, по признанию военного министра Махмуда Шевкет-паши, был непригоден для защиты) была поручена офицерам, привлеченным из КЕП, среди которых были молодой офицер Мустафа Кемаль и майор Энвер, который подстрекал членов местного племени сануси вести партизанскую войну на востоке провинции. В угоду иллюзиям Энвера, считавшего провинцию своим собственным «королевством», его имя произносилось первым в пятничных молитвах, и даже на бумажных деньгах стояла его подпись. Он продержался до осени 1912 года. В апреле 1912 года итальянские военные корабли обстреляли берега Дарданелл, а в мае захватили острова Додеканес. Мирный договор, заключенный в октябре 1912 года в местечке Уши, близ Лозанны, юридически оформил потерю османской провинции Триполи, которая отошла к итальянцам. С тех пор и до самого своего крушения в 1923 году Османская империя почти непрерывно вела оборонительные войны.
Едва империя завершила войну в Йемене (в 1911 году) и приступила к мирным переговорам с Италией, как на Балканах началась гораздо более опасная схватка. Там небольшие государства, которые недавно появились на карте этого беспокойного региона, пытались удовлетворить свои националистические претензии и соперничали друг с другом даже тогда, когда делали вид, что сотрудничают. После того как началась война с Италией, между Сербией, Черногорией, Грецией и Болгарией были заключены различные союзы, и эти страны перешли кдействиям в начале октября 1912 года, когда, потребовав проведения далеко идущих административных реформ в балканских провинциях Османской империи, они мобилизовали свои силы против плохо подготовленных к войне турок. Так началась Первая Балканская война. Еще оставшиеся у империи балканские территории имели для нее неизмеримо большее значение, чем Триполи, и в конце 1912 года Энвер уехал из Северной Африки на Балканы, уверенный в том, что он сможет эти территории защитить. Но к тому времени, когда он и его офицеры прибыли в Стамбул, османская армия уже отступила к линии обороны Чаталка (созданной в 1877–1878 годах для защиты столицы от нападений русских войск), проходившей в пятидесяти километрах к западу от Стамбула. Османские войска удерживали этот рубеж, и в декабре балканские союзники согласились прекратить огонь. Дискуссии, имевшие место в ходе последующей мирной конференции в Лондоне, затянулись по причине несовместимости требований, выдвинутых различными балканскими государствами.
Впрочем, некоторые из условий будущего мирного договора стали понятны еще на ранней стадии обсуждений, в том числе и то, что Эдирне, все еще окруженный болгарскими войсками, должен перейти в их владение. Османское правительство, во главе которого стоял великий визирь Камиль-паша (которого называли «Инглиз» [ «англичанин»] Камиль по причине того, что он более двадцати лет находился в тесных связях с Британией), было готово пойти на столь немыслимые уступки, что снова заставило военных, этих «стражей государства», предпринять действия, направленные на исправление недостатков действий парламента. 23 января 1913 года воозглавляемая Энвером группа военнослужащих ворвалась в зал заседаний кабинета министров, застрелила военного министра Назим-пашу и под угрозой применения оружия заставила Камиля подать в отставку. Затем Энвер и его сподвижники реквизировали автомобиль шейх-уль-ислама и поехали во дворец Топкапы, где они заставили султана назначить Махмуда Шевкет-пашу на освободившийся пост великого визиря. Кроме того, он снова получил пост военного министра, с которого ему пришлось уйти за несколько месяцев до событий. В результате поспешных и неконституционных действий ответственность за проведение внутренней политики и решение задачи по отражению атак внешних врагов легла на Махмуда Шевкет-пашу: его правительство отвергло условия мирного договора, выдвинутые на Лондонской конференции, и болгары возобновили артиллерийский обстрел Эдирне. Обратившись к Махмуду Шевкету, Энвер заявил, что он возглавит атаку на болгар с запада, но план снять осаду с города потерпел неудачу, и 24 марта 1913 года Эдирне пришлось сдать болгарам. 30 мая в Лондоне было подписано мирное соглашение.
Переворот Энвера сверг правительство, но он нисколько не повысил боеспособность османской армии и не помог ей защитить границы империи, и вполне вероятно, что именно после этого переворота КЕП лишился политической опоры. Катастрофа, которой закончилась Первая Балканская война, дискредитировала Махмуда Шевкет-пашу. 11 июня 1913 года он стал жертвой убийства по политическим мотивам, а двенадцать человек, которые якобы несли ответственность за его гибель, были повешены. Это убийство предоставило КЕП возможность расправиться со своими оппонентами. Вторая Балканская война началась, когда внезапное вступление Болгарии, Сербии и Греции в междоусобную борьбу за раздел территорий привело к тому, что Болгария перебросила в Македонию свои войска, стоявшие на новой восточной границе во Фракии. Османские войска двинулись на запад, чтобы заполнить вакуум, оставшийся после ухода болгар, и дали КЕП шанс реабилитироваться. Эдирне был возвращен империи. К огорчению корпуса, который собственно и освободил Эдирне, Энвер въехал в город во главе победоносных войск. Перейдя рубеж Марица — Тунджа, армия двинулась дальше. По условиям мирного договора, который впоследствии был заключен между империей и Болгарией, Эдирне остался за турками, а западная граница Турции была установлена там, где она проходит в наши дни.
