песню в такт мерно двигавшемуся челноку. Весело ужинал царь-старик со своими сыновьями в большой зале. Как должно, перед едой уделили частицу бессмертным богам, пославшим хорошую добычу, а остальное сжарили тут же, насадивши на вертел. Вкусна была свинина, которую запивали домашним кислым вином: много винограду дал в прошлом году царский виноградник, и в темных кладовых Приамова дома стояло длинными рядами немало больших глиняных кувшинов с вином. Памятно было царевичам, как весело они собирали тот виноград и после сбора, сплетясь в веселый хоровод, плясали под нежные звуки китары и пели прекрасную песню – лин – о горькой судьбе страдальца, бога вина, услаждающего людские горести.
Древнегреческие воины – гоплиты.
Рисунок на вазе
Спокойно улеглись все спать в отведенных каждому покоях. И думал Приам, засыпая, как ему расположить работы на следующий день. Хотелось ему вспахать стоявшее под паром поле, и, чтоб скорее спорилась работа, придумал царь давать каждому работнику, который раньше проведет плугом широкую борозду, кубок вина – благо много его было в глубоких кладовых. Сыновья же царя положили в уме с утра снова идти на охоту, а незамужние дочери вместе с рабынями хотели ехать на реку: много дома накопилось грязного белья. И вот, едва занялась заря, проснулись все и принялись за дело; кто собирался на охоту, кто выводил во двор большую повозку, кто укладывал белье, кто собирал еду, чтоб подкрепиться после работы. Но не судила судьба быть в тот день мирной работе.
Уж охотники были готовы отправиться в путь, как вдруг послышались шум и сильный крик: ко дворцу быстро неслись пастухи царя, гоня пред собою лишь часть своих стад; оказалось, что неожиданно из засады на них ринулись разбойники, часть товарищей перебили и захватили большую половину стада. Кто эти разбойники, никто не знал: предполагали, что это были те грабители, которые опустошили много соседних сел и городов.
Теперь уж было не до охоты. Массой собирались ко входу во дворец вооруженные граждане; скоро к ним вышли – в медных доспехах, с большими щитами на левой руке, с мечами, копьями, а кто и с луком – сыновья Приама. Все поспешно устремились из городских ворот на равнину отыскивать пришлых грабителей, чтоб отнять у них награбленный скот и отомстить за убийство пастухов. Жены и подростки, а также старики – все поднялись на стену, чтобы защищать город, когда враги решатся на приступ. Враги не прятались, и скоро с замиранием сердца увидели царь и городские старшины с высокой башни, на которой они стояли, громадные клубы пыли у городских ворот. Все приближались эти пыльные столбы; вот уж среди них заблистало оружие, и ясно можно было видеть, как направлялись против троянцев густые толпы воинов; видно было, что они держались около определенных вождей, очевидно, собираясь по родам и племенам. Впереди простых воинов ехали, метая копья, на высоких колесницах вожди. Быстро и к троянским витязям подоспели из города их колесницы…
После нерешительной схватки решили вожди покончить дело поединком храбрейших; и вот выступили друг против друга два сильных бойца; у каждого были шлем с громадной гривой, медные латы, наколенники, защищавшие от ударов колени, меч с рукояткой, укрепленной серебряными гвоздиками, и большое тяжелое копье. Сперва противники пустили друг в друга длинные копья, но оба напрасно; затем, сблизившись, стали рубиться мечами – и тут пришел бы неминуемый конец троянскому богатырю: схватил его за шлем силач-пришелец и потащил за собой к рядам своих земляков. Счастье, что разорвался ремешок, укреплявший шлем под подбородком! Освободившись от шлема, быстро отпрянул троянец назад, в толпу своих товарищей. Так и окончился ничем поединок; и вожди долго укоряли друг друга в нарушении правил честного боя.
Но от гневных слов недалеко до драки; случилось троянскому стрелку пустить из лука стрелу и поразить храброго неприятельского вождя; тогда сразу сцепились оба войска, ударивши кучей друг на друга. С громким стуком сшибались щиты со щитами, кровь струилась по земле ручьем. Страшный крик стоял над полем сражения: думалось суеверным людям, что сам бог войны Арес кричит могучим голосом, радуясь кровавой схватке. Едва удавалось кому-нибудь поразить противника, он быстро хватал труп и тащил в сторону, чтобы снять с убитого шлем и латы – драгоценную добычу в то бурное, воинственное время. Но друзья и родичи павшего быстро смыкались над трупом, и начинался кровавый бой, покамест одна сторона не оттесняла другую. Сшибаясь, первым делом пускали в ход копья, если же промахивались, то не брезгали и большими лежавшими под ногами камнями: поднимали их и с силой бросали в противника, стараясь проломить ему голову или ударить в незащищенную часть тела. К мечу прибегали лишь в крайности, когда нечем другим было сражаться. Обе стороны бились жестоко, не давая пощады: иногда обезоруженный троянский боец, видя у горла блестящую сталь меча, падал на колени, охватывал ноги врага и с мольбой просил пощады, предлагая дать за себя богатый выкуп – золотыми издельями, медью, скотом. Но безжалостно умерщвлял его свирепый победитель, и робкие слова замирали на его устах.
Первые ряды занимали среди бойцов вожди; они мало обращали внимания на простых, бедно одетых воинов и старались сразиться друг с другом, чтоб обогатиться богатым оружием сраженного врага. Выступив друг против друга, они сперва разжигали взаимную ярость бранными словами, хвастались своими подвигами, хвалились знатностью своего рода, близостью к самим богам, старались всячески запугать своего противника и, наконец, после оживленного боя словами, схватывались за копья и камни.
Тяжело приходилось троянцам: враги проявили страшную силу и храбрость, и, может быть, давно бы они уж обратились в бегство, но со стен смотрели жены и дети; лишь только они замечали, что защитники города подаются назад, то поднимали громкий крик и плач, простирали руки к сражающимся отцам, мужьям и братьям, умоляя их не выдавать их на сиротство, горький плен и ненавистное рабство. И с новой силой устремлялись бойцы вперед, сражаться за родину и за семью. До вечера бились враги, то отступая, то вновь наступая. Под вечер оба войска согласились вновь выпустить сильных вождей на поединок. Храбрейший из троянских царевичей, Гектор, вышел против сильнейшего из вождей ахейцев Аякса, исполина ростом. Сошедшись, оба противника бросили копья. Копье троянца пробило шесть кожаных слоев Аяксова щита, но не дошло до седьмого – медной обшивки.
Аякс насквозь пробил щит противнику, но не ранил его. Быстро вырвали назад враги свои копья, и снова ударили друг на друга – и
