Для русского человека того времени монголо-татары были неведомым врагом, который неизвестно откуда пришел и неизвестно куда исчез, свершив свое черное дело.
«Пришла неслыханная рать, — писал русский летописец. — Их же никто не знает, кто они, и откуда пришли, и какой язык их, и какого они племени, и какая вера их». Впрочем, и в Западной Европе не больше знали о событиях в Азии, которые предшествовали монголо-татарским завоеваниям.
Глава 2.
Монголо-татарские завоеватели
Монгольское государство образовалось в начале XIII столетия. К этому времени у многочисленных кочевых племен, населявших степи Центральной Азии, складывались феодальные отношения, выделялась скотоводческая знать, которая захватывала пастбища, скот и закабаляла рядовых кочевников. В 1206 г. на курултае (съезде) монгольских феодалов великим ханом Монголии был провозглашен Темучин, вождь одного из племен и предводитель сильной дружины. Он принял имя Чингисхана. С первых же лет своего существования Монгольское государство начинает завоевательные походы, которые несли порабощение и ограбление соседних народов.
Историческая обстановка благоприятствовала завоевательным походам монгольских феодалов. Соседние с Монголией страны переживали период феодальной раздробленности, не могли объединить свои военные силы для отпора врагу. Сами же монгольские ханы имели сильное и хорошо вооруженное войско, которое восприняло многовековой военный опыт кочевых племен и умело использовало военные знания покоренных народов, а главное — было единым и сплоченным, объединенным волей полководца и не исчезнувшими еще родовыми связями.
Интересное описание монгольского войска, его вооружения и тактики оставил итальянец Плано Карпини, который по поручению римского папы Иннокентия IV ездил в Монголию в середине 40-х годов XIII в. Он подчеркивал четкую организацию и железную дисциплину монголо-татарских орд. «Чингисхан приказал, чтобы во главе десяти человек был поставлен один (и, по-нашему, он называется десятником), а во главе десяти десятников поставлен один, который называется сотником, а во главе десяти сотников поставлен один, который называется тысячником, а во главе десяти тысячников был поставлен один, и это число называется у них тьма. Во главе же всего войска ставят двух вождей или трех, но так, что они имеют подчинение одному. Когда же войска находятся на войне, то если из десяти человек побежит один, или двое, или трое, или даже больше, то все они умерщвляются, а если побегут все десять, а не бегут другие сто, то все умерщвляются; и, говоря кратко, если они не отступают сообща, то все бегущие умерщвляются; точно так же если один, или двое, или больше смело вступают в бой, а десять других не следуют, то их также умерщвляют, а если из десяти попадает в плен один или более, другие же товарищи не освобождают их, то они также умерщвляются».
Вооружение и снаряжение монгольских воинов было хорошо приспособлено для длительных походов, для быстрых кавалерийских атак и преследования разбитого противника. «Оружие же все по меньшей мере должны иметь такое: два или три лука, или по меньшей мере один хороший, и три больших колчана, полных стрел, один топор и веревки, чтобы тянуть орудия. Богатые же имеют мечи (сабли), острые в конце, режущие с одной стороны и несколько кривые… Шлем же сверху железный или медный, а то, что покрывает кругом шею и горло, — из кожи… У некоторых из них есть копья, и на шейке копья они имеют крюк, которым, если могут, стаскивают человека с седла… Железные наконечники стрел весьма остры и режут с обеих сторон наподобие обоюдоострого меча… Щит у них сделан из ивовых или других прутьев…».
Каждый монгол был прирожденным конным воином, подвижным и быстрым, умело владеющим и конем, и оружием. Его походная жизнь мало отличалась от постоянных кочевий по бескрайним степям, от облавных охот и стычек со скотоводами других племен. Вероломство, военная хитрость, обманные маневры и засады были обычными для монгольской военной тактики. Плано Карпини писал:
«Надо знать, что всякий раз, когда они завидят врагов, они идут на них, и каждый бросает в своих противников три или четыре стрелы, и если они видят, что не могут их победить, то отступают вспять к своим; и это они делают ради обмана, чтобы враги преследовали их до тех мест, где они устроили засаду; и если их враги преследуют до вышеупомянутой засады, они окружают их и таким образом ранят и убивают. Точно также, если они видят, что против них имеется большое войско, они иногда отходят от него на один или два дня пути и тайно нападают на другую часть земли и грабят ее; при этом они убивают людей и разрушают и опустошают землю… Иногда они пребывают в безопасном месте, пока войско их врагов не разделится, и тогда они приходят украдкой и опустошают всю землю… Когда же они желают приступить к сражению, то располагают все войска так, как они должны сражаться. Вожди или начальники войска не вступают в бой, но стоят вдали против войска врагов и имеют рядом с собой на конях юношей, а также женщин и детей. Иногда они делают изображения людей и помещают их на лошадях, это они делают для того, чтобы заставить думать о большом количестве воюющих. Перед лицом врагов они посылают отряд пленных из других народов, которые находятся между ними. Другие отряды более храбрых людей они посылают далеко справа и слева, чтобы их не видели противники, и таким образом окружают противников и замыкают их в середину; таким путем они начинают сражаться со всех сторон. И хотя их иногда мало, противники их, которые окружены, воображают, что их много. А если противники удачно сражаются, то татары устраивают им дорогу для бегства, и как только те начнут бежать и отделяться друг от друга, они их преследуют и тогда, во время бегства, убивают больше, чем могут умертвить на войне. Однако надо знать, что, если можно обойтись иначе, они неохотно вступают в бой, но ранят и убивают людей и лошадей стрелами, а когда люди и лошади ослаблены стрелами, тогда они вступают с ними в бой».
Монгольское войско умело действовало и при осаде укрепленных городов: монгольские ханы перенимали военную технику у народов завоеванных стран и принимали к себе на службу мастеров для камнеметных машин и других осадных орудий. Именно массовое применение осадных орудий помогало монголо-татарским завоевателям брать хорошо укрепленные города. Современники сообщали, например, что при осаде небольшого города Нишабура в Средней Азии монголо-татары пустили в дело 3 тыс. баллист, 300 катапульт, 700 машин для метания горшков с горящей нефтью, 4 тыс. штурмовых лестниц. К стенам города подвезли и при помощи метательных машин обрушили на осажденных 2500 возов камней. Обычной для монголо-татар была тактика изматывания сил осажденных непрерывными штурмами. По словам Плано Карпини, при осаде городов монголо-татары «ни на один день или ночь не прекращают сражения, так что находящиеся на укреплениях не имеют отдыха; сами же татары отдыхают, так как они разделяют войска, и одно сменяет в бою другое, так что они не очень утомляются».
Использовались и другие хитрые уловки. Если город оборонялся особенно упорно, то монголо-татары преграждали плотиной реку или выкапывали новое русло и затопляли укрепления, делали подкопы и проводили через них воинов внутрь города. Военная техника монголо-татарских завоевателей, частично позаимствованная у китайцев и жителей Средней Азии, находилась по тем временам на довольно высоком уровне.
Однако основная сила завоевателей была все-таки в коннице, огромные массы которой буквально сминали строй противника. В случае необходимости, по свидетельствам современника, монголо-татарское войско могло совершать за сутки 80-километровые переходы и внезапно обрушивалось на противника. Вторжению предшествовала тщательная разведка. В монгольском войске были специальные должностные лица — юртджи, которые определяли пути кочевий, собирали сведения о дорогах, запасах продовольствия и воды, о силах противника. Не были непреодолимым препятствием для завоевателей и реки. Монголы переплывали их на кожаных мешках, набитых хворостом и привязанных к хвостам плывущих коней.
