вполне оправдывают интерес к вопросу о том, кем были те люди, которые выработали столь устойчивые духовные ценности.
Необходимо выяснить профессиональный и социальный состав античной интеллигенции, условия ее труда, определить экономическое положение той части рабовладельческого общества Эллады, для которой умственный труд являлся источником существования.
К III — I вв. до н. э. Греция накопила большой научный потенциал, который поддерживал установившийся высокий авторитет греческой культуры. Это обстоятельство сделало возможным дальнейшее развитие научных традиций внутри самой Эллады, а также в тех сопредельных странах, куда проникали достижения греческой науки и искусства. Успехи мореходства, достигнутые ко времени эллинизма, способствовали интенсивности и быстроте не только экономических, но и культурных контактов между различными полисами, в том числе и самыми отдаленными частями эллинского мира. Результатом этого было широкое распространение греческой науки по всему Средиземноморью.
Исследуемая нами проблема заслуживает внимания еще и потому, что в современной буржуазной историографии имеют хождение теории, пытающиеся умалить вклад античной Греции в сокровищницу мировой культуры, а заодно и отрицающие важное значение многочисленных носителей интеллигентного труда в жизни античной Греции. В этой связи следует упомянуть американского историка Б. Фэррингтона, посвятившего несколько книг греческой науке [2]. По мнению Фэррингтона, греко-римский мир стоял на пороге современной науки, но не перешел его, так как наука не стала реальной силой в жизни античного общества. Фэррингтон даже предлагает весьма рискованное определение науки в древней Греции: это-де некий круг вольных исследований для привилегированного меньшинства [3]. Если приведенное мнение в какой-то мере может быть справедливо в отношении дифирамбической поэзии [4] или панегирической риторики, то оно абсолютно ошибочно, если говорить об архитектуре, о строительном или инженерном деле, о гуманитарных или естественных науках [5]. Напомним, что современная физика микромира ведет свои истоки именно от научных достижений древних эллинов [6]. О многих других разделах физики, разработанных учеными древней Эллады, подробно писали уже давно [7]. Та ясно ощутимая нить преемственности, которая идет от научных изысканий древних эллинов к современному знанию, служит достаточным доказательством того, что труды ученых древней Греции, направленные на познание законов природы, отнюдь не были «вольными упражнениями».
Еще менее справедливо ограничивать круг научных тружеников Эллады «привилегированным меньшинством». Это мнение возникло лет сто назад, когда действительно были известны лишь немногочисленные крупнейшие мыслители древней Греции. Ныне с появлением огромного количества эпиграфических и папирологических источников историки получили документальные сведения о сотнях малозаметных работников умственного труда [8]. Среди многих десятков тысяч эпиграфических текстов оказались надписи, которые обогащают наши представления о рядовых представителях интеллектуальных профессий. Стали известны имена и время деятельности некоторых интеллигентов, ранее совершенно неизвестных. Мы узнали о тех похвалах и наградах, которые они получали за свой труд, о тех затруднениях, с которыми они сталкивались, например, когда им приходилось добывать нужную литературу. Хотя в эллинистическое время во всех крупных городах были библиотеки, что позволяло грамотным деловым и располагающим возможностями людям читать книги в государственных читальнях, однако это удовлетворяло не всех. Распространение письменности и развитие книжного дела породили стремление иметь свои домашние библиотеки. Небогатые люди покупали по дешевке макулатуру того времени — папирусные свитки, исписанные с одной стороны — и переписывали на них классические произведения. На таком папирусе вторичного использования была, в частности, написана дошедшая до нас трагедия Эсхила «Гипсипила».
Скромен вклад каждого из средних интеллигентов, и данные о его деятельности могут показаться мелким, совершенно частным фактом. Однако высокий уровень профессионализма и сознание личной ответственности образованных работников при строгости законов и в условиях общедоступной гласности в полисах имел своим результатом исключительную эффективность интеллектуального труда. Именно благодаря этому образование и наука в государствах эллинистической Греции стали факторами, имевшими не только производительное, но и мировоззренческое значение. Рационалистическая направленность древнегреческой мысли и стремление к научному познанию [9] способствовали выработке многих точных критериев, которыми коллектив граждан, особенно в демократических полисах, оценивал труд своих представителей умственного труда. Это обстоятельство стимулировало деятельность образованных тружеников Эллады, заставляло их заботиться о своем профессиональном авторитете. Самоотверженное трудолюбие рядовых работников [10], естественно, создавало дополнительные условия для роста творческого потенциала греческих науки и техники даже в трудные для эллинов времена [11] между 336 и 146 гг. до н. э. Ставшие ныне достоянием науки многочисленные единичные факты придают иногда совершенно непредвиденное значение ранее известным крупным событиям в истории культуры. В этой связи можно вспомнить, что еще Гегель уделил большое внимание роли людей в историческом процессе [12], подчеркивая, что «ничто великое в мире не совершалось без страсти», что «частный интерес страсти неразрывно связан с обнаружением всеобщего, потому что всеобщее является результатом частных и определенных интересов и их отрицания» [13].
Представления о роли массы образованных профессионалов в культурной жизни античной Греции будут искаженными, если не напомнить еще одно обстоятельство. К нескольким тысячам известных ныне имен греческих работников интеллектуального труда нужно добавить столько же, если не больше, лиц вспомогательных интеллигентных профессий. Это чертежники, резчики надписей, стенографисты, переписчики нот и рукописей, изготовители инструментов, театральные механики, а также повитухи, массажисты, сиделки и другие специалисты. Тогда окажется, что население древней Эллады обслуживалось большим числом профессионально подготовленных работников [14]. Таким образом, в период эллинизма интеллигентный труд продолжал сохранять широкое распространение и являлся важным социальным фактором в жизни общества.
РИС. 1. Портрет греческого интеллигента. Римская копия, восходящая к греческому оригиналу начала III в. до н. э. — портрету Демосфена (?) скульптора Полиевкта. Аполлония Иллирийская.
Конечно, слой лиц интеллектуального труда составлял меньшинство среди всего свободного населения каждого полиса, но, тем не менее, он был достаточно велик, поскольку включал не только граждан или инополитов, но и рабов. Упомянем хотя бы рабов-лекарей, лечивших своих сотоварищей.
Правда, среди тружеников умственных профессий были представители богатых семей, не нуждавшиеся в оплачиваемой работе. Можно назвать Эсхила, отец которого, Евфорион, принадлежал к знатному землевладельческому роду Аттики, пользовавшемуся большими достатками. Фукидид, сын Олора, располагавший немалыми доходами от золотых разработок во Фракии [15], также был свободен от забот о добывании средств к жизни. Но все же таких деятелей было не очень много. Подавляющее большинство работников умственного труда существовало на заработанные деньги [16].
Наличие пользующейся общественным признанием группы свободного населения, которая посвятила себя профессиональному умственному труду, составляет важную особенность, характеризующую общество эллинистической Греции. Однако не следует забывать, что лица, занимавшиеся умственным трудом, все же оставались сравнительно небольшой частью всего населения страны, довольствовавшегося началами знаний. Что же касается
