«Один старик с белым флагом вместе с пятью товарищами бежал к нам; все его сопровождающие были скошены одной пулеметной очередью, ему одному удалось приблизиться на расстояние метров 180 до строя 14-го полка. Но тут он схватился руками за лицо, ноги его подогнулись, и он рухнул, распластавшись, на землю рядом со своим знаменем». Нигде суданцы так и не смогли приблизиться к линии англичан и египтян, хотя близко к египтянам и упало несколько брошенных издалека копий, — стена огня из тысяч винтовок не дала им сделать этого. И все же они продолжали атаковать по всему фронту, совершая тысячи безнадежных бросков, не думая ни о чем другом, как только о том, чтобы приблизиться к своим врагам на расстояние удара копьем.
«Я видел, как смерть разила эту человеческую стену всей силой своих ударов, — записывал Черчилль. — Их отряды падали наземь дюжинами, а их воины сотнями. Шрапнель и пулеметы косили наступающих, проделывая широкие бреши в их рядах, бесформенные груды тел громоздились у них на пути. Мы видели, как разрывы шрапнели разметывают их ряды, но никто из них не повернул назад».
Несколько позже в тот же день Черчиллю пришлось стать свидетелем того, что дервиши могут совершить, сойдясь с противником, вооруженным таким же, как у них, оружием — копьем и мечом. Отбив атаку дервишей, 21-й полк двигался в направлении Омдурмана и, заметив цепь вражеских стрелков, развернулся в шеренгу, чтобы атаковать их в конном строю. Когда полк на всем скаку приблизился к окутанным пороховым дымом стрелкам, стало видно, что непосредственно за этим прикрытием находится неглубокая лощина, переполненная дервишами, в количестве по крайней мере 2000 человек. И в эту ждущую массу воинов врезались на полном скаку 350 всадников 21-го полка. Прорвали ее в нескольких местах, что, казалось, ничуть не смутило туземцев. Сабля и пика против меча и копья — это был тот способ военных действий, который они прекрасно понимали. Многие из дервишей бросались на землю и подрезали сухожилия коней, когда уланы проносились мимо них. Если кто-то из улан падал с лошади на землю или его лошадь валилась на землю вместе с ним, на него тут же наваливалась масса туземцев, которые буквально кромсали его на части. Меньше чем за пару минут уланы прорвались сквозь массу дервишей и поднялись на противоположный склон, но за краткие мгновения этой схватки они потеряли 22 человека убитыми и более 50 тяжелоранеными. Почти все из прорвавшихся получили в схватке ранения той или иной степени тяжести, а 119 были убиты. Уланы начали было перестраиваться для второй атаки, но полковник, здраво рассудив, что еще одна попытка атаковать верхом оставшихся в лощине дервишей может привести к гибели всего полка, отдал своим подчиненным приказ спешиться и очистить лощину ружейным огнем.
Под сосредоточенным огнем пехоты и артиллерии дервиши вынуждены были с большими потерями отступить, но после боя в лощине было найдено лишь несколько вражеских тел. 21-й уланский полк был образован относительно недавно, и это была первая кампания, в которой он участвовал. Теперь он обрел свой собственный опыт атак и потерь, причем весьма значительных.
К концу дня на равнине лежало около 11 000 погибших дервишей, а около 15 000 из них, по приблизительным оценкам, было ранено. В рядах англо-египетских пехотинцев 27 человек было убито и 324 ранено. Сравнение этих чисел с потерями 21-го уланского, лишившегося около четверти личного состава и одной трети лошадей, и потерь противника — около 200 дервишей было убито и ранено — даст возможность понять, что были способны свершить эти воины пустыни одним только холодным оружием.
Во второй половине дня остатки армии дервишей начали отступление, разбившись в отчаянном броске о град летящего им навстречу свинца. Эмир Я куб и его телохранители — четыре сотни храбрейших воинов — лежали мертвыми рядом с черным штандартом, а халиф, несколько дней безуспешно пытавшийся оторваться от идущей по пятам за ним погони, в конце концов разделил его судьбу. Подобно многим из своих единоверцев, поняв, что от погони ему не уйти, он развернул свой молитвенный коврик и опустился на него на колени, чтобы умереть, вознося молитву Аллаху и проклиная своих врагов.
На наблюдателей, присутствовавших во время сражения, произвело глубокое впечатление совершенное равнодушие солдат халифа к ранениям и смерти. Определенную роль в этом сыграл их религиозный фанатизм, но халиф, необразованный и кровожадный воин, не обладал ни одной из мистических черт личности Махди. Преданность своим правителям и своему эмиру, природная стойкость дикарей, живущих в самых примитивных условиях, да еще огромная отвага, выработанная голами непрерывных войн, сделали остальное.
Мрачные годы правления режима дервишей создали ему многочисленных врагов среди их собственного народа: суданские полки на британской службе отличились во многих битвах. В годы Второй мировой войны они участвовали в боях в Эритрее, Эфиопии и Ливии.
Ближайшими соседями суданцев были эфиопы. Этот народ, будучи арабским по происхождению, исповедовал христианство и жил в почти недоступном высокогорье на северо-востоке Африки. Их оружие и методы сражений во многом были сходными с теми, которые применяли суданцы, но они вели гораздо больше пограничных войн — эфиопы имели репутацию завзятых работорговцев. Несколько раз эфиопы сражались и с дервишами, а в 1889 году нанесли им серьезное поражение. Должно быть, это сражение стало бы достойным эпической поэмы — сталь против стали, — поскольку, хотя обе стороны располагали значительным количеством огнестрельного оружия, эти племена, в отличие от отменных стрелков на индийской границе, плохо представляли себе, как применять его.
Итальянцы, завладевшие территориями, примыкавшими к Эфиопии, провозгласили протекторат над этой страной. Эфиопы с этим не согласились, и в начавшейся войне нанесли кровопролитное поражение их набранным из местных племен войскам под Адувой (1896), убив, ранив и взяв в плен более 10 000 человек. Это поражение стало самым серьезным фиаско европейской державы в Африке от рук африканцев и положило конец всем итальянским притязаниям на Эфиопию вплоть до успешного вторжения в эту страну в 1935 году. Тогда даже исключительная отвага эфиопских вождей и их последователей не помогла им устоять против крупных итальянских сил, поддержанных самолетами и танками. Лишь в 1941 году началось освобождение Эфиопии британцами с помощью эфиопов, оставшихся верными императору Хайле Селассие. Основные итальянские силы капитулировали в мае, и в том же месяце император снова занял свою резиденцию в Аддис-Абебе.
Через несколько лет эфиопские повстанцы завоевали себе репутацию воинов, причем довольно жестоких: срезавших мясо для похлебки с бедер живого скота и кастрировавших павших или захваченных врагов, а затем носивших эти свои трофеи столь же гордо, как любой европеец свои государственные награды. Несмотря на эти прискорбные обычаи, эфиопы, чья приверженность христианству была, как можно судить, весьма поверхностной, имели задатки отличных солдат, а получив современную подготовку и вооружение, могли стать, если так сложатся обстоятельства, неплохими воинами.
В XVIII столетии одно племя из группы племен банту обосновалось в Юго-Восточной Африке. Они называли себя зулусами и постепенно, под руководством умелых вождей, стати значительной военной силой в Южной Африке. Зулусы, высокие гордые люди, первоначально были не более воинственным народом, чем их соседи, но обстоятельства вынудили их выработать военную систему, уникальную для примитивного народа. Африканская племенная жизнь вращалась в основном вокруг нескольких считаных сообществ полурелигиозного характера; именно от одного или нескольких таких сообществ и начала свое существование своеобразная полковая система. Молодые люди были сведены в полки, которые жили по строгим законам; им предписывалось безбрачие и другие дисциплинарные ограничения, без чего они были бы просто неуправляемыми ордами.
Воин-зулус со щитом, обтянутым кожей, метательными дротиками и коротким ассегаем (древковое колющее оружие. — Пер.)
Чака, ставший вождем зулусов в 1800 году и проявивший недюжинный талант военачальника, продолжил укрепление военной дисциплины. Полки были расквартированы в их собственных поселениях, или краалях, право женитьбы давалось только королевским повелением, как награда за героический поступок. Обычный длинный ассегай, или копье, был укорочен и получил широкий наконечник и короткое толстое древко, что побуждало воинов стремиться к ближнему бою. Одновременно с этим был усовершенствован боевой строй полумесяцем. Центральная его часть, позади которой располагался резерв, осуществляла основную атаку, тогда как «рога» охватывали врага и наносили удар по его флангам и тылу. Полки были различной численности — от 400 до 2000 человек. Каждый полк возглавлялся командиром. Воины каждого полка отличались от воинов других полков цветом обтянутых воловьей кожей щитов или страусиных перьев на голове либо каким-нибудь другим образом. Быстрые передвижения были особым коньком тактики зулусов; они могли совершать переходы по 40 миль в день.
