на содержание татарских послов с Тарусского княжества, о котором упоминает духовная Ивана III [516]), то теперь великий князь пожаловал им родовые земли уже от себя на условии службы [517]. Очевидно, получение Василием в 1392 г. ярлыка на Тарусу было согласовано с тарусскими князьями, и ранее, и позже сохранявшими с Москвой хорошие отношения. Переход на положение служебных князей был им выгоден, так как великий князь брал на себя уплату выхода в Орду, был обязан защищать их земли от тех же татар, Литвы или других русских князей. При этом владения тарусских князей становились анклавом внутри московских владений, так как южная, пограничная часть Тарусского княжества (Лисин, Пересветова купля) перешла непосредственно в руки московского княжеского дома.
Такое положение сохранялось до тех пор, пока в 1473 г. московский князь, пользуясь своим правом верховного собственника Тарусского княжества, не передал Тарусу своему брату. До 1494 г. под непосредственной властью Ивана III оказался и Оболенск [518].
Козельское княжество выделилось к началу XIV в. из состава Карачевского – владения потомков Мстислава Михайловича, одного из сыновей св. Михаила Черниговского [519]. Оно занимало территории левобережья Оки между ее притоками Жиздрой и Угрой. В договоре Василия I с Владимиром Андреевичем 1404 г. и в современной ему духовной Владимира Андреевича Козельск указан в числе владений, переданных великим князем князю серпуховскому [520]. Лишь один из козельских городков – Людимльск передается во владение некоему князю Ивану («пожаловал князя Ивана Людимльском») [521]. Возможно, это Иван Козельский, упоминаемый в письме Ольгерда патриарху Филофею 1371 г. [522].
Обстоятельства перехода Козельского княжества под московскую власть могут быть гипотетически реконструированы только исходя из общей обстановки в верховских землях на рубеже XIV–XV вв.
В 1390-е гг. усилилось продвижение Великого княжества Литовского в данный регион, был занят Любутск, находящийся на правом берегу Оки [523]. Видимо, в противовес этому Василий I и предпринял попытку овладеть Козельском и тянувшими к нему землями. В 1403 г. он восстановил отношения с Ордой, прерванные с приходом в ней к власти во второй половине 90-х гг. временщика Едигея [524]. Едигей был врагом Витовта и мог выдать Василию (от лица своего марионеточного хана Шадибека) ярлык на Козельск. Василий после этого оставил за местными князьями часть владений, а сам Козельск и большую часть тянувших к нему волостей передал Владимиру Серпуховскому. Ясно, что перераспределение земель было произведено по договоренности с козельскими князьями, поскольку Ивана Василий I «пожаловал» Людимльском, а в 1408 г. в Ржеве московским воеводой был «князь Юрий Козельский» [525]. По типу это были действия, аналогичные предпринятым в начале 90-х гг. XV в. по отношению к Тарусскому княжеству; но в случае с Козельском местным князьям оставлялась много меньшая часть территории княжества и без его столицы.
Однако уже в 1406 г. в ходе начавшегося московско-литовского конфликта Козельск был занят войсками Витовта [526]. Тем не менее в договоре Василия II с внуком Владимира Андреевича Василием Ярославичем 1433 г. сказано: «А чѣм, господине, князь велики, благословил тебя отець твои, князь велики Василеи Дмитреевич, в Москвѣ, и Коломною с волостми, и всѣм великим княженьем, так жо и Муром с волостми, и Козелскими мѣсты, и иными примыслы, того ми, господине, под тобою блюсти, а не обидети, ни вступатися»; аналогично в договоре Василия II со своим дядей Юрием Дмитриевичем того же года: «А чѣмъ тобе благословилъ отець твои… и Козельском с мѣсты…» [527]. По смыслу текстов Козельское княжество признается владением отца Василия II – Василия I, переданным в числе других его «примыслов» сыну. Однако ни в одной известной духовной грамоте Василия I Козельск не фигурирует. Не назван он и в договоре Василия II с Юрием Дмитриевичем от 11 марта 1428 г. [528].
Объяснить указанное противоречие можно тем, что после войн с Москвой 1406–1408 гг. Витовт удержал Козельск за собой. Василий I «благословил» этим примыслом сына на случай, если Козельск удастся заполучить обратно (причем «благословил» в устной форме, так как в двух последних его завещаниях гарантом был Витовт, дед Василия II по матери). И это удалось сделать после смерти Витовта (1430 г.), когда в Великом княжестве Литовском началась борьба за власть между Свидригайлой Ольгердовичем и Сигизмундом Кейстутьевичем. В перечне городов, принадлежавших Свидригайле (контролировавшему восточную часть Литовского государства) в мае 1432 г., Козельск уже не фигурирует [529]. Имел ли место силовой захват или договоренность со Свидригайлой, остается неясным.
В середине 1440-х гг., в ходе междоусобной борьбы уже в Московском великом княжестве, Василий II дал Козельск своему двоюродному брату Ивану Андреевичу Можайскому [530], потом отнял обратно [531]. Между сентябрем 1447 и февралем 1448 г. Козельск вновь был захвачен Литвой [532]. Возвратить его под московскую власть удалось только в 90-е гг. XV в. [533].
Белевское княжество сформировалось в составе владений новосильско-одоевских князей к началу XV в. [534]. По свидетельству родословных книг, князей Федора и Василия Белевских «князь великий было Василей свел… с вотчины з Белева в опале, а дал им Волок, и жили на Волоце долго, и князь великий пожаловал их, опять им вотчину их Белев отдал» [535]. «Опала», по-видимому, была связана с позицией белевских князей по отношению к хану Улуг-Мухаммеду, обосновавшемуся в Белеве после своего изгнания из Орды и нанесшему здесь 5 декабря 1438 г. поражение войскам Василия II [536]. Таким образом, Василий Васильевич владел Белевом какое-то время после 1438 г. В 1459 г. Федор и Василий Михайловичи Белевские были в числе князей новосильского дома, заключавших договор с Казимиром IV [537], следовательно, к этому времени они вернулись на свою отчину. Улуг-Мухаммед, в середине 1440-х гг. обосновавшийся на Средней Волге, еще в 1442 г. подходил к московским пределам с юга [538]; это означает, что он продолжал тогда оставаться в районе Белева, поэтому вряд ли великий князь московский мог овладеть в такой ситуации этим городом. Таким образом, период московского контроля над Белевом имел место, скорее всего, между 1442 и 1459 гг. [539]. Поскольку местные князья получили наместничество в Волоке, а затем были возвращены в Белев (несомненно, уже в качестве князей служебных), очевидно, что имела место договоренность между ними и Василием II: отношения предполагалось построить по уже традиционному типу, когда отчина князей сохраняется за ними как пожалование великого князя. Но переход белевских князей под патронаж Казимира IV попытку подчинения Белева сорвал.
В духовной грамоте Ивана III (1503 г.) Ярославль упоминается вместе с Тверью, Нижним Новгородом и Тарусой в числе стольных городов, некогда самостоятельно плативших дань в Орду [540]. Выше (см. параграфы «Ростов», «Великое княжение Владимирское») говорилось, что данный перечень отображает, скорее всего, ситуацию 1383 г., когда великое княжение Владимирское было закреплено за московскими князьями. Следовательно, в конце XIV в. Ярославское княжество (управлявшееся потомками Федора Ростиславича Черного) считалось суверенным [541]. В конце 40-50-х гг. XV в. под московскую власть перешли северные владения князей ярославского дома (отделенные от основной территории княжества великокняжескими землями) – в районе р. Кубены и Кубенского озера (т. н. «Кубена» и «Заозерье») [542]. Примерно в то же время жена Василия II Мария Ярославна купила у ярославских князей часть земель на основной территории княжества, включая г. Романов [543]. Но формально ярославские князья сохраняли статус суверенных. В проекте договора Василия II с его двоюродным братом князем верейским и белозерским Михаилом Андреевичем от 19 июня 1447 г., по которому Михаилу передавалась часть ярославского Заозерья, говорится: «А коли, господине, князь велики, придет посолъ татарьскои въ Ярославль, и мнѣ, господине, с тое отчины з Заозерья давати ярославьским княземъ в выход и во всѣ пошлины, и ординьские проторы, по старинѣ, как давали заозерьские князи ярославьским княземъ» [544]. Таким образом, ярославские князья сохраняли собственные отношения с Ордой и самостоятельно уплачивали туда дань, что свидетельствует об их суверенности.
Согласно известию Ермолинской летописи, помещенному под 6971 (1463) г., ярославские князья «простилися со всеми своими отчинами на век, подавали их великому князю Ивану Васильевичю, и князь велики против их отчины подавал им волости и села» [545]. Построение летописной статьи не позволяет с уверенностью говорить, что речь идет о событиях именно
