мертвой точки и, главное, заставить войска покинуть составы и отправиться маршем на предусмотренные для них квартиры, были задействованы имеющиеся штабы дивизий, а именно – Баварской кавалерийской дивизии в Голобах, 2-й кавалерийской дивизии в Повурске, 212-й пехотной дивизии в Пинске. Кроме того, 31 декабря штаб недавно назначенного обер-квартирмейстера подполковника фон Каприви был перенесен в Брест-Литовск, чтобы осуществлять отправку застрявших на перевалочных станциях транспортов, охрану тыловых районов от поляков и заготавливать продовольствие.
В конце декабря с украинской Директорией был согласован новый план вывода войск, согласно которому им предписывалось полностью оставить Украину к 25 января. Для этого с 1 января на ветке Бахмач – Гомель – Пинск (Повурск) в распоряжение 41-го резервного корпуса следовало ежедневно предоставлять пять поездов. Ему подчинялись стоявшие в Сумах части 11-й ландверной дивизии и баварской 1-й кавалерийской бригады. 1-й и 20-й армейские корпуса должны были ежедневно получать по два поезда каждый и отправляться через Полтаву – Кременчуг – Казатин – Голобы, 27-й резервный корпус – ежедневно по одному поезду и через Искоростень или Казатин. Для последнего планировалось увеличение темпов отправки до двух поездов в день. 22-й резервный корпус ежедневно выделял по пять поездов в распоряжение 41-й резервного корпуса, чтобы тот использовал их для охраны железных дорог.
Нарастающая большевистская опасность
С середины декабря в 41-м резервном корпусе стала нарастать опасность со стороны большевиков из-за отхода 10-й армии. Он не был слишком поспешным и проходил согласно указаниям Главнокомандования на Востоке. Столь долго ждать, пока не будет окончательно очищена восточная Украина, значило препятствовать стремлению частей 10-й армии попасть домой [92]. Группа армий «Киев» волей-неволей вынуждена была считаться с тем, что ее фланг окажется оголен.
17 декабря на станции Калинковичи [93] объявился отряд большевиков и стал брататься со стоявшим там 2-м батальоном 386-го ландверного полка. Одновременно большевики начали в Гомеле переговоры, не приведшие, однако, ни к какому результату, так как их делегация позволяла себе недопустимые словесные выходки, вследствие чего пришлось удалить ее из города [94]. Отступили они и на пинской ветке, когда 35-я резервная дивизия объединилась с несколькими прибывшими к ней транспортами – 3-й батальон 182-го пехотного полка, 2-й эскадрон 14-го гусарского полка и 3-й пулеметный отряд, чтобы выбить большевиков из Мозыря и Калинковичей. Железная дорога Калинковичи – Жлобин, к которой вышли большевики, была надолго выведена из строя.
После этой краткой передышки разложение, естественно, продолжилось. 30 декабря 1-й и 2-й батальоны 420-го пехотного полка самовольно оставили охраняемый ими участок железной дороги Мжена – Гомель. Следствием этого происшествия стала потеря связи с 11-й ландверной и 95-й пехотной дивизиями. Попытка вновь задействовать оба батальона под Калинковичами полностью провалилась. Они отправились домой. А в 3-м батальоне 438-го пехотного полка, находившегося у Калинковичей, на приказ принять участие в операции против угрожавшего станции большевистского отряда отозвались, кроме офицеров, только 50 человек. Операция привела к новому раунду переговоров с большевиками. После этого большая часть 20-й ландверной дивизии была выведена из-под Калинковичей и отправилась на запад. Большевики получили свободу действий в южном направлении.
В этих обстоятельствах из-за недостаточной охраны украинский персонал ветки Гомель – Пинск отказался нести службу. Попытки штаба корпуса с помощью вызванных из частей железнодорожников возобновить сообщение, наладив необходимую охрану важнейших станций, к успеху не привели. С 1 января движение совершенно замерло.
Теперь выяснилось, что ничего другого, кроме как вновь вступить в контакт с большевиками, не остается. Это произошло, когда большевистские делегаты прибыли на проходивший 5 января в Гомеле съезд солдатских советов 41-го резервного корпуса, 35-й резервной дивизии и 47-й ландверной дивизии. В ходе него немецкие представители дали большевикам себя обмануть и, несмотря на протесты штаба корпуса, заключили договор, по которому русским было позволено вступить в Гомель и в район расположения обеих дивизий. Взамен русские обещали неприкосновенность германских частей и содействие их последующей отправке на Родину, для чего отказывались от разжигаемой ими стачки железнодорожников. Гомельский солдатский совет, явно для защиты большевиков, собирался блокировать ветку Бахмач – Гомель, таким образом оставив на произвол судьбы находившиеся там части 11-й ландверной и 95-й пехотной дивизий. Это удалось предотвратить. После непродолжительного конфликта с большевиками было заключено более приемлемое соглашение, которое гарантировало сообщение по магистрали в Пинск.
Поездка 1-го армейского корпуса через Советскую Россию
Временное блокирование ветки Бахмач – Гомель, вызванное событиями в Гомеле, привело к дальнейшему замедлению вывода выдвинувшегося на восток дальше всех 1-го армейского корпуса, лишь часть которого смогла проследовать через Полтаву.
После того как с Украины были выведены основные силы 1-го армейского корпуса, к рубежу 1918/19 годов из его состава там оставались только штаб корпуса и арьергард 45-й (саксонской) ландверной дивизии из трех батальонов, эскадрона и трех батарей артиллерии в Харькове. Половина 70-й ландверной бригады в Екатеринославе 19 декабря была разоружена украинцами и под их охраной вывезена. Выдвинутые на север охранные подразделения под Белгородом эвакуировали 20 декабря. Только баварский 1-й полк тяжелой конницы и одна прусская батарея отправились согласно указаниям штаба корпуса. Полк, настроение в котором резко изменилось, 1 января арестовал свой солдатский совет.
В Харькове из-за сопротивления солдатского совета обстановка оставалось неспокойной. Из-за ситуации на железных дорогах к западу от своей зоны ответственности группа армий 23 декабря снова решила выводить части корпуса пешим порядком согласно плану, предлагавшемуся еще 14 ноября. Но в связи с изменившимися условиями – лежал глубокий снег – штаб корпуса и теперь отверг данный проект. Лишь когда ситуация обострилась еще сильнее, штаб корпуса начал подготовку к прорыву – или на восток к донским казакам, или на юго-запад к 20-му армейскому корпусу, однако это не нашло у войск ни понимания, ни поддержки. Положение осложнили и напряженные отношения между штабом корпуса и штабом 45-й ландверной дивизии. Нарастала и расхлябанность. А тут еще 3 января украинцы бесследно исчезли из города, и, поскольку германские части не оказывали никакого сопротивления, большевики смогли в тот же день по железной дороге прибыть из Белгорода в Харьков и постепенно усилиться там до 8 тысяч человек относительно боеспособных войск.
Тем самым вывод все еще остававшихся в Харькове штабов и войск стал невозможным. Штаб корпуса, так как большевики прервали с ним переговоры, вынужден был предоставить объясняться с ними солдатскому совету. Результат этих, ведшихся частью в Харькове, частью – в Москве, переговоров был зафиксирован в подписанном 16 января договоре, по которому в обмен на сдачу большей
