жреца в Асклепиейоне и об обязанностях лица, купившего эту должность, из города Халкедона [230]. Поскольку апойкии обычно воспроизводили сакральные институты своих метрополий, можно полагать, что в этом документе повторены основные установления Мегар, выславших переселенцев на берега Босфора Фракийского еще около 737 г. Поэтому целесообразно привести некоторые данные из этого постановления халкедонян.
Судя по документу, речь шла о рядовом жреце-храмоуправителе: он должен был ежедневно открывать святилище, заботиться о чистоте не только храма, но и находившейся возле него стои. Но даже и такая невысокая должность ценилась в конце III — начале II в. очень высоко — купивший ее Матрий, сын Мэния, должен был заплатить 5 тыс. драхм. Власти города учитывали трудность единовременного взноса всей суммы, поэтому покупающему должность давалось право вносить плату в два приема. Но обряд вступления в жреческие обязанности — άνθεσις — должен был совершаться только после выплаты всех денег.
Уложение халкедонян, вероятно, повторяет и лишь отчасти развивает издавна сложившиеся правила замещения вакансий жрецов Асклепия [231]. Этот акт показывает, что полисные власти предъявляли определенные требования к исполнению жрецами своих обязанностей и следили за их добросовестной работой [232].
Отмеченная выше неравномерность освещения источниками (эпиграфическими и литературными) деятельности различных групп персонала религиозных лечебниц в какой-то мере может отражать действительное положение. Иными словами, допустимо предположить, что ведавшее финансами жречество часто занимало главенствующее положение в Асклепиейонах, тогда как сакральные медики, вынужденные оставаться неизвестными, оттеснялись на второй план.
Конечно, сакральные врачи вряд ли позволяли храмовой администрации уж очень ущемлять свои интересы. К тому же существовавшая в святилищах профессиональная спайка обслуживающего персонала должна была смягчать противоречия, которые могли возникать между разными категориями работников Асклепиейонов.
Следует коснуться и конкретных условий труда медиков в религиозных лечебницах. В отличие от светских врачей сакральные медики осуществляли лечение в особо благоприятных природных условиях. Пациенты, вырванные из обыденной жизни, попадали в хорошо устроенные и ухоженные курортные комплексы. Эти здравницы привлекали своим обычно прекрасным местоположением, обилием источников, часто целебных 61, а также богатой растительностью. В окружении мягкой, гармоничной природы паломники проникались спокойствием, здесь особенно крепли их надежды на то, что благой и мудрый бог исцелит их болезни. В этом убеждали и вотивные таблички, висевшие в Асклепиейонах, с рассказами о чудесных исцелениях. Большое впечатление должны были производить статуи и рельефы, изображавшие Асклепия и его дочерей — Гигиейю, Панакейю, Иасо и Акесо. На рельефах часто изображали, как эти божественные врачеватели исцеляли немощных. Следуя сложившимся тогда представлениям, художники придавали богам-целителям внешность прекрасных, гармонически развитых людей, светящихся добротою и мягкостью. Эти привлекательные образы также должны были поддерживать надежды каждого страждующего паломника на чудесное исцеление [233].
С течением времени Асклепий, верный друг страждущих, получил прозвище Спасителя, так как именно он избавлял от телесных страданий человека, лично к нему обращавшегося. Эти верования особенно распространились в III—II вв., когда полисы Греции, изнемогавшие от войн, часто не могли обеспечить действенной помощи своим гражданам. На этой почве культ Асклепия-Сотера, Спасителя, достиг небывалого ранее расцвета. Дополнительным, но важным фактором была возросшая техническая подготовка персонала Асклепиейонов, умело использовавших достижения не только медицины, но и других наук. Устраивавшиеся в Асклепиейонах торжественные праздники, во время которых совершались чудеса излечения соответственно подготовленных больных, служили подъему авторитета бога-врачевателя.
Несомненно, что обстановка в сакральных здравницах способствовала успеху методов рациональной медицины, применявшихся тамошними врачами [234]. Но, облегчая работу врача Асклепиейона с точки зрения психологической подготовки пациента и последующей психотерапии, религиозное врачевание лишало иногда лекаря возможности применить совершенно необходимые средства светской медицины. Тем не менее лечение в религиозных здравницах пользовалось большой популярностью в эллинистической Греции. Кроме Асклепиейонов в Афинах, на Косе и Делосе, можно назвать еще несколько не менее важных центров. Самым древним и наиболее почитаемым даже во времена Страбона был Асклепиейон в городе Трикке [235], во внутренней фессалийской области Гистоэотиде. Трикка, упоминаемая еще в «Илиаде» (II, 729; IV, 202) как владение сыновей Асклепия [236] Махаона и Подалирия, вплоть до наших дней сохранила полученное еще в эпоху бронзы наименование в форме Триккала. Расположение святилища в плодородной местности, на берегу довольно полноводного Лефея (притока Пенея), должно было весьма способствовать успеху курортной терапии. Действительно, на стенах триккского Асклепиейона висели многочисленные таблички с рассказами о полученных здесь чудесных исцелениях. Достойно внимания, что Страбон упоминает о подобных текстах только в рассказе о врачебных святилищах Эпидавра, Коса и Трикки [237]. Это позволяет полагать, что фессалийский Асклепиейон принадлежал к числу наиболее известных сакральных лечебниц.
Раскопки в Трикке велись в 1902 г., но в крайне небольших масштабах [238], поэтому пока еще нет достаточных материалов о деятельности персонала этого Асклепиейона. Между тем еще В. Лик списал стихотворную эпитафию одного «божественного врача», поставленную его женой Андромахой [239]. Судя по тому, что надпись римского времени была вырезана на мраморной плите, покойный лекарь был зажиточным человеком.
Несколько больше известно о врачах из Асклепиейона Эпидавра. Обширная территория этой здравницы наводит на мысль, что численность медицинского персонала должна была быть здесь немалой — ведь сюда прибывала масса паломников, и, следовательно, приток средств был достаточно велик. Ярким свидетельством богатства святилища является сравнительно кратковременное строительство капитальных сооружений на территории здравницы [240]. Так, не очень крупный храм самому Асклепию был сооружен архитектором Феодотом около 380 г., а в 360—330 гг. выдающийся архитектор и скульптор Поликлет Младший возвел прославленные еще в древности Фолос и в некотором отдалении от основной территории святилища — театр, акустические качества которого сохранились в полной мере: используемый и поныне театр в Эпидавре является первоклассным зрелищным сооружением. Недаром Павсаний, обычно не описывавший таких построек, особо отметил гармонию и красоту созданного Поликлетом театра [241].
В эпидаврском [Асклепиейоне имелся двухэтажный портик длиною около 70 м., в западном конце которого был устроен еще один этаж, впущенный в землю. Полагают, что этот подвальный зал служил энкойметерионом — комнатой, куда на ночь помещали больных, дабы Асклепий явился им во сне и сообщил о способах исцеления. В восточном конце портика был устроен священный источник, где больные совершали омовения.
На всей территории эпидаврского святилища были расположены небольшие портики и экседры, хорошо оборудованные для прогуливающихся больных. Гимнасий, палестра, стадион и другие сооружения позволяли желающим свободно заниматься гимнастикой или искать духовных развлечений. К их услугам была гостиница (Катагогион) — квадратное в плане здание, разделенное на четыре части, каждая из которых имела свой отдельный центральный двор. Портик с колоннадой отделял комнаты первого этажа
