от открытого пространства дворика. Таким образом, находившиеся на длительном излечении состоятельные паломники могли за соответствующую плату пользоваться удобным и достаточно изолированным жильем [242].
Эффективность лечения в Асклепиейоне Эпидавра подтверждалась многочисленными надписями, сообщавшими об исцелениях. О них, кроме Страбона, упоминает и Павсаний [243]; и действительно, ряд таких текстов был найден при раскопках святилища [244]. Дошедшие документы относятся ко времени вскоре после 320 г. до н. э. и далее, вплоть до II в. н. э. Эти надписи представляют собой весьма своеобразный тип источников, сообщающих не только о посетителях Асклепиейона. Ведь записи составлялись и редактировались служащими Асклепиейона, так что в них можно найти отзвуки мыслей персонала священной здравницы.
Интересно, что в этих записях иногда содержатся даже критические высказывания, обращенные против скептиков, сомневавшихся в действенности Асклепиева лечения. Так, тексты № 1168-III и 1168-IV в доходчивой для самого простого человека форме стремятся сокрушить сомнения и указывают на благоволение Асклепия даже к неверящим в его силу людям.
Приведем содержание более короткого текста № 1168-IV: одноглазая афинянка Амбросия пришла к богу с просьбой, но, войдя в святилище, она стала осмеивать некоторые из записанных рассказов об исцелениях, говоря, что, дескать, невозможно, чтобы хромые и слепые могли стать здоровыми только потому, что увидели сон. Когда же она сама заснула, ей привиделось, как явился бог и сказал, что он сделает ее здоровой, а в качестве платы требует, чтобы она посвятила в святилище свинью из серебра, как памятник ее невежества. Сказав это, он открыл ее больной глаз и влил в него какое-то лекарство. Едва наступил день, она вышла из энкойметериона здоровой.
Эта новелла явно была рассчитана на тех паломников, которые хоть и прибыли в Асклепиейон, сомневались в действенности лечения. Однако авторы текста не осуждают подобного неверия, они мирятся с ним и лишь убеждают: засни в энкойметерионе и бог тебя исцелит, бог простит тебе твое невежество.
Стремление подчеркнуть доброту бога-целителя передает текст № 1168-VIII, рассказывающий о разговоре Асклепия с мальчиком Евфаном, эпидаврянином, страдавшим от каменной болезни: бог спросил мальчика, спящего в энкойметерионе, что он даст ему за исцеление. Мальчик ответил: «Десять астрагалов» — видимо, это была немалая ценность в глазах ребенка. Засмеявшийся бог обещал вылечить его, и когда Евфан утром вышел из энкойметериона, он был уже здоров.
Другие тексты повествуют об исцелениях больных, доверивших Асклепию и получивших излечение во время сна без каких-либо предварительных условий [245].
Приведенные примеры показывают, как тонко велась духовная обработка паломников по прибытии их в Асклепиейон. Совершенно очевидно, что применявшиеся здесь методы убеждения заключали в себе демагогические приемы и элементы гипноза, наряду с которыми немалую силу имел и религиозный экстаз. Столь полная мобилизация психики больного [246] обеспечивала довольно высокую эффективность применявшихся сакральными врачами методов рациональной медицины.
Что касается самих врачевателей, то они не выказывали особенного религиозного рвения — среди многочисленных эпидаврских надписей найдено лишь одно посвящение врача Эпафродита, поставленное к тому же не Аполлону и Асклепию, а Исиде [247].
Зато жрецы Асклепиейона тщательно заботились о том, чтобы паломники выполняли все установленные религиозные обряды. В ограде святилища стояли алтари с посвящениями самих жрецов Асклепию Сотеру [248]. Здесь же были выставлены различные документы, излагающие ритуальные правила, называющие имена людей, ревностно исполнявших обряды.
В назидание паломникам еще в IV в. были опубликованы правила о том, как посетитель, прибывший в святилище, может получить средства для совершения предварительной жертвы [249], которая приносилась Аполлону [250]: жрец Асклепия должен предоставить все необходимое (венки, зерна ячменя и дрова для сжигания жертвенных животных) за строго установленную плату. Списки отдельных лиц, сделавших щедрые посвящения или участвовавших в общем жертвоприношении [251], также были обнародованы, и каждый паломник могих прочесть.
Авторитет эпидаврских божеств вообще стоял очень высоко, их чтили не только частные лица, но и полисы. Например, между 229 и 225 г. Ахейский союз принял специальное постановление о жертвах в Эпидавре богине Гигиейе [252]. Можно предположить, что персонал святилища заботился о том, чтобы укрепить авторитет здравницы среди остальных святилищ Асклепия [253].
Удачным приемом было использование для восхваления эпидаврского храма творчества поэта Исилла, написавшего в конце IV в. ряд поэм в честь Аполлона и Асклепия. Около 300 г. его произведения были высечены на стелах и выставлены в Эпидавре.
По-видимому, общепризнанное мнение о могуществе исцелителя Асклепия и его помощников играло некоторую роль в ряду психотерапевтических средств, которыми пользовались врачи Асклепиейона. Конечно, не во всех записях об исцелениях нашли свое отражение реальные факты. Тем не менее наряду с храмовыми легендами эти тексты содержат рассказы о действительных выздоровлениях, пусть сильно приукрашенные и преувеличенные [254]. Само пребывание в здравнице под наблюдением высококвалифицированных специалистов должно было приносить утомленным и страждущим паломникам большую пользу. Если же больные подвергались удачно выбранной и тщательно продуманной системе лечения, будто бы предписанной им Асклепием во время их сна (такое откровение позднее обозначалось латинским термином «инкубация»), то результаты могли быть очень значительными, особенно если учесть, что совершавшиеся предварительные процедуры представляли собой эффективные оздоровляющие приемы [255].
Асклепиейоны Эпидавра и Коса пользовались наибольшей славой в Греции. Но и более мелкие святилища, почитавшиеся в пределах сравнительно ограниченной территории, служили местом успешного лечения посредством инкубации. Конечно, все зависело от одаренности врача, ведавшего медицинской службой в каждом отдельном Асклепиейоне. Если это был настоящий мастер, то популярность святилища, в котором он работал, быстро возрастала.
Есть основания предполагать, что в III в. на Родосе в Асклепиейоне работали длительное время именно такие действительно крупные врачи. Об этом говорит косвенный источник: специальное постановление совета и народного собрания полиса о том, что никому нельзя ставить вотивные статуи или иные посвящения в специально указанной части теменоса или во всех тех местах, где поставленные приношения могут препятствовать проходу по святилищу. Если же кто нарушит это правило и поставит вотив в неуказанном месте, то астиномы должны будут перенести его в другое место, а разрешение на постановку вотива аннулировалось [256]. В 24—26-й строках декрета указано, что стелу с данным постановлением следует поставить в теменосе Асклепия в том месте, где укажет архитектор.
Приведенный документ создает впечатление, что большое число лиц стремилось поставить посвящения богу-врачевателю, но в святилище места уже не хватало. Надо иметь в виду, что родосский культ Асклепия не получил сколько-нибудь подробного освещения в источниках (например, Страбон не счел нужным упомянуть о храме этого бога на Родосе). Далее, следует учесть, что
