в комканье этих молитв, бормотанье про себя, магическое отчитывание. В Ленинграде в 1905–1906 гг. один придворный священник пробовал возвратом к древней практике читать все молитвы вслух, и это ему сходило с рук только благодаря сильному покровительству. Епископ Антонин стал практиковать это в Москве, ходя по храмам в 20-е и 21 годы. Читал молитвы вслух, не отступая от книжного текста и читая по-славянски. Не прошло и двух месяцев, как все духовенство взбудоражилось. И Тихон прислал официальный запрет: не отступать ни в чем от общей практики, служить, как все, иначе грозил репрессиями. Эти репрессии выразились в секретном приказе по приходам бойкотировать епископа Антонина и не пускать его служить. Так, первая попытка слабой реформы вызвала гнев и месть со стороны попов. Когда СЦВ обосновался в этом храме и явилась фактическая возможность реформизма, эта практика прежде всего получила здесь свое осуществление. Вот первое наше нововведение, возвращение к древней литургической практике, встреченное поповством враждебно. Второе — это переход на русский язык богослужения, чтобы освободить службу от вековой и засохшей замазки и сделать ее понятной и живой. Была и переделана славянская наша литургия.
Теперь твердят, что без Собора нельзя ничего делать, а между тем Златоуст составил свою литургию, когда был всего только маленьким антиохийским священником. Вдохновляясь этим примером и чувствуя потребность освежения молитвенных формул, я в 1922 году приступил к пересоставлению литургии. Так как после падения царизма у нас из ектений выпала политика, то у нас из ектений осталась одна шелуха. Учитывая косность церковников, особенно суеверие москвичей, я не дерзнул на составление своей собственной и новой литургии, а только скомпилировал, прорабатывая по изданию Ленинградской духовной академии чины древних литургий. И как только открылся Заиконоспасский храм — эта литургия совершается здесь неизменно. Когда Провидению угодно было кормило правления вложить в мои руки, когда живоцерковники и содацы вынуждены были со мною и считаться, последние напечатали мою литургию, и на Соборе 1923 года она была рекомендована к совершению. Было постановлено: благословить то, что сделано до сих пор в литургической области, и провинциальные батюшки стали совершать ее; но потом ремесленная, лицемерная и фарисейская «Живая Церковь» лукаво обернулась, и то самое, что на Соборе благословляла, в июне 1923 года вменила мне в преступление, когда вынесена была резолюция: признать преступной и крайне вредной деятельность епископа Антонина… нарушившего вселенскую литургию. Тем не менее, по свидетельству непредубежденных людей, эта литургия, совершаемая вся вслух, производит более сильное впечатление, чем старая славянская исковерканная литургия Златоуста, и свидетельствовать об этом может епископ Василий, который скажет, что христиане тихоновских приходов от своих священников требуют: служите нам так, как служат в селе Ворогово. Введенский несколько раз служил со мною эту литургию и говорил: эта литургия производит потрясающее впечатление. Это наше приобретение держится только на оазисах СЦВ и в провинциях проводится более смелыми батюшками. От непредубежденных богомольцев идут свидетельства добрые утешительного и благотворного действия русской литургии на их религиозные чувства.
Но почему духовенство противится введению русского языка? Очень просто. Если бы дворяне изгнали из своего классового обихода французский язык, тогда и гувернерам, и гувернанткам французам нечего было бы делать. Если совершать богослужение на русском языке, тогда пропадет вся магия слов, тогда совершитель богослужения и все присутствующие будут принимать одинаковое участие своими мозгами и умами. А это духовенству невыгодно. Пропадает обаяние, преимущественное значение служителя культа, как волхва и чародея, одного знающего словесные секреты. Поповство издержится за славянский язык как за средство рабовладельческого командования умами верующих, как за средство укрепления этим своего колдовнического, магического влияния. Когда вы пойдете к иерею и он начнет причитать большею частью бессмыслицу, вы проникаетесь, и это всегда, к нему почтением, что в этом секрете непонятности и заключена вся целительность. Охранением и спасением человеческой бессмыслицы духовенство желает спасти свое влияние. Вот на этом коренится вековая цепкость, что попы, как клопы, держатся за обряд. И все свежие религиозные течения прорываются протестом против старых обрядовых форм. Христианство вошло в мир и свежестью народной речи, отвергши тогдашний условный, клерикальный богослужебный язык. Чтение молитв вслух и послужило камнем преткновения, на который наткнулась и тихоновщина, разинувшая пасть на СЦВ, с другой стороны — тем камнем, которым СЦВ закрыл эту пасть. Месяца три тому назад относительно одной Церкви, теперь закрытой, явилась слабая возможность для верующих получить ее в свое пользование. Верующие обратились к епископу Антонину: Похлопочи. Прежде чем предпринять и начать что-либо, епископ Антонин Предложил условия — согласны ли вы принять русский язык и открытый алтарь? Купцы, разговаривавшие с епископом, ответили согласием Рг потихоньку, за спиной епископа Антонина, сбегали в Донской монастырь к Тихону: благослови получить через Антонина церковь, но на двух условиях — с русским языком и открытым алтарем. Тихон сказал: пусть лучше церковь провалится, а на этих условиях не берите. Таким образом русский язык и открытый алтарь для Тихона — тошнотворные пилюли. К открытому алтарю СЦВ пришел помимо исторической справки, с учетом того грязнения и замусоривания алтаря, которое наблюдается в тихоновск церквах, а главным образом, учетом той закулисной распущенности и безобразий, которыми духовенство сквернит алтари, закрываясь иконостасам и от взоров мирян. Алтарь стал что Сухаревский рынок.
О. К.Смирнов в своем предисловии к издаваемой им литургии говорит сдержанно, что алтарь превратился у нас в место совсем не церковных разговоров… У нас алтарь превратился в чулан: там и шкафы, и вешалки и зонты, и галоши, там и ковры, и метлы, и лопаты… Это самое укромное место храма, куда складывают все требующее сбережения, а престол посреди этой рухляди чувствует себя затерянно и сиротливо. А подойдите вы в любой торжественный праздник в московский многопрестольный храм и посмотрите, как ведет себя набившийся туда народ, особенно в так называемых приделах, и вы ощутите невыразимое негодование от неряшливости и кощунства, которыми окружаются престолы в этих приделах. Желая очистить алтарь, вернуть ему чистоту и неприкосновенность, желая подтянуть духовенство, дабы оно не мнило себя на рынке под прикрытием, а чувствовало себя перед лицом Божиим и на виду у всех — СЦВ и открыл алтарь изнесением престола по сю сторону иконостаса. Эта реформа и ударила по поповской и расхлябанности, и лени, и вызвала такое раздражение. Тут пошла игра на народном неведении. В одну из первых служб в церкви Николы на Ямах один присутствующий, желая сразить епископа Антонина, задал ему вопрос: а разве Святой Николай
