Борис Ковалев - Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941—1944

Несмотря на свое согласие с некоторыми предложениями Розенберга Гитлер отказался до окончания войны вносить в проводимую политику какие-либо изменения.

Единственным официальным документом, получившим поддержку со стороны руководства III Рейха, стала инструкция министерства пропаганды, подписанная Геббельсом 15 февраля 1943 года В этом документе требовалось избегать в пропаганде, рассчитанной на народы Советского Союза, всех дискриминирующих их высказываний и ни в коем случае не упоминать о колонизаторских планах Германии36.

В специальные лагеря военнопленных, где содержались политработники Красной Армии, были направлены немецкие вербовщики. Так, в сентябре 1942 года в лагерь под Борисовым прибыл немецкий офицер фон Рам, в совершенстве владевший русским языком. Целью его командировки являлся подбор из числа советских политработников пропагандистов идей национал-социализма.

На общем собрании он заявил следующее: «Мы, немцы, совершили много ошибок, не зная характера русского народа. Сами, без вашей помощи, мы никогда ничего на сможем сделать. Вы должны нам помочь. Мы не имеем никаких территориальных или иных претензий к России. Мы только против советской системы. У нас нет противоречий. Вы за социализм, и мы за социализм. Только мы за национальный социализм для своей страны, а в России интернациональный социализм. В интернационализме в России заинтересованы евреи, их господство нужно уничтожить»37.

Всех согласившихся помогать нацистам немедленно освободили из лагеря и отправили на курсы пропагандистов. Бывшие военнопленные получали усиленное питание: молоко, мёд, мясо, хлеб. Три раза в неделю (в течение трех недель) они прослушивали лекции на темы: Что такое социализм», «Рабочий вопрос в Германии», «Крестьянский вопрос в Германии» и «Культура и просвещение в Германии», «Еврейский вопрос в России». Кроме того, слушателям раздавались для чтения различные нацистские брошюры. По окончании курсов пропагандисты использовались в лагерях военнопленных. Также они делали доклады на учительских конференциях, собраниях старост, на промышленных предприятиях и для крестьян. Темы выступлений не просто утверждались немцами, — лекции читались по конспектам, полученным из взвода пропаганды38. Все они сводились к призывам оказывать всяческое содействие оккупантам «в борьбе против общего врага — жидо-большевизма». При этом тем людям, которые могли держать оружие в руках, рекомендовалось вступать «в боевые антибольшевистские соединения»39.

Усиление сопротивления и коренной перелом в Великой Отечественной войне заставил нацистские оккупационные и пропагандистские службы разработать новый план по активному вовлечению в коллаборационистские подразделения русских граждан. В 1941 году немцы требовали от населения в основном экономической поддержки, с 1942 года командование вермахта пошло на создание вспомогательных отрядов из местных жителей. 1943 год был характерен «союзной инициативой» ведомства Геббельса. Согласно ей эта война велась самим русским народом против поработившего его большевизма, Германия же выступала в качестве союзника России.

По мере роста людских потерь вермахта, и особенно после Сталинградской битвы 1942–1943 годов, мобилизация местного населения приобрела еще более широкие масштабы. Так, в прифронтовой полосе немцы стали мобилизовать поголовно все мужское население, включая подростков и стариков, по тем или иным причинам не увезенным на работу в Германию. К скрывающимся от мобилизации применялись всяческие репрессии, вплоть до расстрела. В этих условиях многие русские мирные жители бежали в леса и пополнили ряды партизан.

В 1943 году мелкие команды вспомогательной русской полиции в некоторых районах стали немецким командованием оформляться в роты и батальоны, которые получали армейское вооружение, проходили военную подготовку и переименовывались в подразделения РОА.

Как правило, «добровольческие части», независимо от их национального состава, получали форму немецкого военного образца, различались они шевронами на рукаве и использовались преимущественно для борьбы против партизан, для охраны железных дорог и военных объектов, в качестве различных вспомогательных и тыловых подразделений. Во время битвы на Курской дуге было отмечено участие РОНА в операциях непосредственно на фронте, хотя последнее было сделано в основном в пропагандистских целях. Иногда немецкое командование использовало «добровольческие части» в качестве прикрытия отступающих немецких войск40.

Зимой 1942–1943 годов в глубине оккупированной территории России происходила замена некоторых немецких гарнизонов «добровольческими частями». Личный состав, помимо обмундирования и питания, получал денежное довольствие. Официально оно делилось на три разряда: по первому разряду получали 375, по второму — 450 и по третьему — 525 рублей41. Фактически выдаваемые суммы были меньше. Так, в одной из «русско-германских» частей солдатам платили по 240 рублей в месяц, а младшим командирам — по 465 рублей. В казачьих частях холостые солдаты получали по 250 рублей, а женатые по 300 рублей42. Питание, квартиры и медицинское обслуживание, как и для немецких военнослужащих, были бесплатные, причем они должны были проживать отдельно от немецких солдат и офицеров.

Для награждения «добровольцев», полицейских, старост и прочих коллаборационистов немцами был учрежден специальный знак «За храбрость и заслуги». Отличие имело два класса, которые, в свою очередь, подразделялись на ряд ступеней. Награжденный получал грамоту, дающую ему ряд привилегий. Награжденные отличием 1 — го класса могли рассчитывать на значительную денежную сумму или участок земли. Отдельные командиры «добровольческих» частей за участие в боевых действиях против партизан награждались «железным крестом»43.

Морально-политическое состояние «добровольческих частей» было весьма неустойчивым. Имели место выступления против немцев и их пособников. Отдельные группы и подразделения после перехода на сторону советского сопротивления выполняли вместе с партизанами различные боевые задания. Поэтому оружие им выдавалось только для участия в операциях. «Русских добровольцев» запрещалось ставить на охрану складов оружия и боеприпасов. Чтобы затруднить побеги, утром и вечером устраивались переклички. Перебежчики из Красной Армии должны были подвергаться проверке на протяжении двух месяцев. Широко практиковалась засылка в подразделения тайных агентов, чтобы препятствовать появлению там антифашистских организаций и установлению военнослужащими связей с советским сопротивлением.

Под влиянием поражений вермахта и его союзников, а также в связи с пополнением коллаборационистских вооруженных формирований принудительно мобилизованными лицами, антинемецкие настроения стали проявляться еще активнее. Участились случаи отказа от выполнения боевых приказов и перехода на сторону партизан. Особенное возмущение вызывало требование немцев о принесении присяги «на верность фюреру Великой Германии — Адольфу Гитлеру».

Наибольшие надежды фашисты возлагали на полицейских и карателей, которые в свое время были репрессированы советской властью. В работе с ними партизанские агенты признавали незаконность вынесенных им приговоров, но отмечали, что обида на конкретных представителей советской власти и НКВД ещё не повод к активному сотрудничеству со злейшими врагами русского народа44.

В условиях нестабильности своего тыла германское командование издало ряд постановлений, приказов, распоряжений, из которых следовало, что «каждый честный русский гражданин должен доносить в ближайшую воинскую часть и учреждение всё, что он знает о большевистских агентах, которые грабят русских крестьян». Любая форма сотрудничества с немцами и их союзниками поощрялась выплатой денег, выдачей табачных изделий, водки, сельхозинвентаря и скота. При этом утайка подобных сведений каралась смертной казнью45.

Определенную поддержку нацисты смогли получить во время своего наступления на Северном Кавказе. В 20-30-е годы Сталин проводил там политику расказачивания, что вызвало сопротивление местного населения.

По политическому и экономическому состоянию и по географическому положению казаки делились на две группы: одну из них составляли солдаты и офицеры белой армии и эмигранты 20-х годов, проживавшие в разных странах Европы; другую — солдаты и офицеры Красной Армии, оказавшиеся в немецком плену, а также те, кто проживал на родине в период оккупации и, предложив свои услуги противнику, стал коллаборационистом. Они приветствовали немецкие войска как своих освободителей, создавали вооруженные легионы в рамках вермахта, сотрудничали с оккупационными властями.