образы чистых дев: свв. Агнии, Феклы, Цецилии, изображаются также преимущественно в образе Оранты. Уже в год (330) прибытия Афанасия Александрийского в монастыри Фиваиды, основанные Пахомием, там были две женских обители.
Если, затем, донышки стеклянных сосудов, плиту Тараскона, фреску катакомб св. Прискиллы мы совершенно естественно относим к «памятям» «посвященных дев», диаконисс, то равным образом получим право на подобную догадку и для памятников V и первой половины VI века. Именно эта эпоха была эпохой наибольшего расцвета женского церковного служения, о чем свидетельствует паломничество в св. Землю конца IV века Сильвии (или по иной догадке Эферии), упоминающей диакониссу, именем Марфану. Одним из доказательств против попыток (Мейстера) отодвинуть это паломничество к VI веку служит именно его указание на существование диаконисс, келий, а не монастырей и пр. [54].
Но этой тесной связью образа Божией Матери Оранты с чином диаконисс и дев может быть объясняема и редкость таких изображений: они, вероятно, сосредоточивались почти исключительно на предметах личного убора диаконисс и дев, а так как таких вещей древность нам не сохранила, то отсюда происходит и их крайняя редкость.
Изображения на медальонах, печатях, крестах и саркофагах
Дальнейшие изображения, на медальонах и личных печатях, представляют не иконные изображения Богоматери, но ее образ в двух событиях: «Благовещении» или же в «Поклонении волхвов». Таковы, например, три бронзовых (рис. 71, 72) медали, найденные в окрестностях Рима и находящиеся ныне в Ватиканском Музее [55]. Изображения эти ничем не отличаются от катакомбных, кроме разве некоторых подробностей, имеющих свое значение. Таково, например, изображение в «Поклонении волхвов» голубя, несущего масличную ветвь в клюве, и изображение креста над головой Младенца.
71. Медальон, найденный в Риме, Garrucci, 480, 5
72. Медальоны, найденные в Риме. Garrucci, 480,6, 435,7
73. Золотой браслет VI века в Британском Музее. Dalton, fig. 326
Несравненно более значения имеет изображение Божией Матери Оранты, с воздетыми руками, под большим мафорием и в нимбе, на золотом браслете VI века (рис. 73) в Британском Музее [56].
К VI или даже к концу V века может быть отнесен золотой крестик, найденный в Сицилии, как тельник вместе с другими подвесками на цепочке, в Кампобелло ди Маццара, так как весь характер орнаментации и резьбы чрезвычайно близко напоминает описанный нами клад Мерсины или Тарсоса. На этом крестике изображена Божия Матерь с поднятыми руками, в обычном византийском мафории, и изображение сопровождается вырезанной вглубь надписью ΗΑΓΙΑ ΜΑΡΙΑ.
Замечательным свидетельством в пользу непосредственных связей в самой Византии между почитанием Божией Матери и деятельностью диаконий является, во-первых, печать (относимая издателем к VII–VIII векам и во всяком случае не позднее VIII века) монастыря Дексикрата в Константинополе [57], содержавшего у себя приют для стapцев (герокомин) и образовавшего, как видно из надписи, диаконию (ΔΙΑΚ(ονια) ΤωΝ ΔΕΞΙΚΡΑΤΥ). На лицевой стороне печати изображена по грудь Божия Матерь с Младенцем перед нею, по тому древнейшему типу, какой видим еще в катакомбах св. Агнии.
Весьма важно поэтому сопоставить с печатью диаконии другую печать уже храма Божией Матери, по прозванию «диакониссы» [58], которой была посвящена в Византии древняя церковь «дома Ареобинда», построенная Петром, братом императора Маврикия. По свидетельству историков, там был некогда дом готфа Ареобинда, неизвестно однако, которого: зятя ли императора Олибрия, или бывшего консулом и патрицием (449), или же женатого на племяннице Юстиниана, или префекта претория в 546 году. Печать, относящаяся к этому монастырю, IX–X ст. и дает то же изображение. Надпись: СФРАГ(IС) TIC ПANAГ(IAC) ӨE(ΟΤΟΚΟY) TIC ΔΙΑΚ(ονίσσης) Τ(ου) ΡEΟΒΙΝΤ(ου).
74. Образ Божией Матери «Оранты» на серебряном кресте епископа Аньелла в соборе Равенны
Любопытное изображение (рис. 74) Божией Матери Оранты из чеканного позолоченного серебра находится на кресте Равеннского архиепископа святого Аньелла, умершего в 566 году, на 96 году своей жизни. Крест этот принадлежит, как известно, к разряду так называемых процессиональных крестов, носившихся при крестных ходах и затем утверждавшихся на престоле. Он имеет 1,30 м. в высоту и 1,25 м. в ширину и состоит из двадцати бляшек, укрепленных по четырем его рукавам. Средний медальон, 0,20 м. в поперечнике, представляет именно Божию Матерь Оранту, облаченную в длинный подпоясанный хитон и мафорий, застегнутый фибулой на груди и покрывающий ее голову. На земле изображены цветы и растения, а по сторонам два дерева, заменяющие, по всей вероятности, палестинские пальмы. Интерес этого изображения, столь близкого к древнейшему представлению Божией Матери как Марии, служительницы Иерусалимского храма, заключается именно в посредничестве между этим древнейшим изображением и позднейшим византийским образом Божией Матери заступницы, почитавшейся, между прочим, в той же Равенне.
Общий пошиб изображения еще вполне древнехристианский; отличается тяжелыми формами фигуры, широким овалом лица, крайне простыми, вертикально-падающими складками хитона и сухой резьбой и мелким чеканом. И стиль, и техническое исполнение заставляют относить эту пластинку, как и весь крест, именно к первой половине шестого столетия. Что же касается помещения этого образа – в середину выносного креста, то оно могло относиться, прежде всего, к храму, для которого он был исполнен и который мог быть или диаконией или освящен во имя Божией Матери.
В тот же круг идей, связанных с почитанием Девы Марии и установлением чина Дев и диаконисс, входит, по всей вероятности, ряд многих, едва затронутых анализом тем и сюжетов древнехристианского искусства.
75. Саркофаг Адельфии, жены комита Валерия, в Сиракузах, в Музее
Так, любопытное, но пока загадочное представление (рис. 75) Божией Матери находится на одном из саркофагов, найденном в 1872 году в Сиракузах и подробно объясненном Эдмондом Лебланом [59]. На крышке этого саркофага находится (быть может, позднейшая) эпитафия христианки Адельфии, жены комита Валерия. Также на крышке по одну сторону изображено Рождество Христово, по другую, левую, – скала с источником; в нем черпает дева, а рядом стоит с поднятой рукой мужчина; далее две группы, видимо, между собой связанные. В одной группе женщина, под покрывалом, сидит на кафедре с подножием; по сторонам ее две другие жены стоят; третья, сидя на земле, поднимает к ней молящие руки.
В другой группе две женские фигуры с непокрытой головой приводят, очевидно, к той же сидящей фигуре, молодую женщину или девицу, с непокрытой же головой.
