Тебеньков поднялся из-за стола и медленно, словно в раздумье, протянул штурману руку.
- Желаю успеха... Я верю в ваш успех. Все необходимое для дороги вы можете получить даже сегодня.
В середине августа 1847 года из Константиновского редута к устью Медной вышли три большие индейские байдары и, несмотря на штормовую погоду, благополучно достигли мыса у западного рукава реки. Тут Серебренников достал из кожаной сумки инструменты, определил местонахождение отряда и сделал первую запись в дневнике. Шестерым своим спутникам он сказал:
- Поздравляю с началом большого пути... Буду счастлив поздравить вас и с его успешным окончанием.
Семеро русских не знали, что в те минуты, когда они сидели у жаркого костра на берегу, из-за ближайших сосен, из-за корчей бурелома за каждым их движением напряженно следили черноглазые люди с разрисованными лицами и что в тот же день, на север, в далекие селения атабасков, отбыли их посыльные с донесением о появлении русского отряда.
Вождь племени "воронов", старый Инхаглик-Черная Стрела, был очень удивлен прибытием "странствующего доктора". Эти белые люди могли поставить в тупик своими странными поступками любого мудреца. Виданное ли дело - человек отправляется в далекую опасную дорогу, рискует жизнью и имуществом только ради того, чтобы лечить бедных индейцев! А главное - он не требует вознаграждения и не пытается выменивать дорогие меха, он как будто вполне доволен простыми благодарностями.
Приезд "доктора" в селение атабасков, расположенное там, где река Щечитна впадает в Медную, не вызвал недовольства и у шаманов. Американец сказал, что верит в чудесные действия шаманских плясок и причитаний, и даже дал главному шаману для освящения свои лекарства. После освящения эти лекарства приобрели такую силу, что уже через несколько дней ими был исцелен старший сын Инхаглика, болевший крапивной лихорадкой.
Два переводчика, прибывшие с "доктором" на отличной упряжке собак, долго объясняли Инхаглику причины этих дальних разъездов американца. Оказывается, какой-то индеец спас "доктору" Бобу Хайли жизнь, и поэтому, будучи достаточно богатым, Хайли решил посвятить остаток лет своих лечению индейцев.
Поистине с редкостным человеком свела судьба Инхаглика, и вождь племени "воронов" назвал счастливым тот день, когда упряжка "доктора" остановилась возле этого жилища.
Вечерами они подолгу беседовали у очага, а утром "доктор" уходил обычно на прогулку. Он любил прогуливаться вдоль берегов реки, где собирал веточки деревьев, мхи и какие-то камни, необходимые ему для изготовления лекарств. Из этих прогулок он возвращался иногда радостным и возбужденным и, в приливе дружественных чувств к Инхаглику, дарил ему табак, или бисер, или цветной платок, или еще что-нибудь на память. Щедрость "доктора", казалось, не знала границ: называя Инхаглика братом, он вручил ему собственное новенькое ружье и полный патронташ патронов. Вождь "воронов" ликовал: никто из его соплеменников никогда не имел огнестрельного оружия, а тем более такого отличного ружья... Инхаглик снова заговорил о том, что находится в огромном долгу у "доктора", но тот только отмахнулся:
- Для человека, которого я назвал своим великом другом и братом, не жаль ничего.
- Все же я очень хотел бы, чтобы и от меня ты имел какую-нибудь память, - сказал Инхаглик. - Прошу тебя, друг мой, возьми мои меха. Я долго копил их для обмена на русские товары, но ты дал мне так много, что мне просто неудобно оставаться перед тобой в долгу.
"Доктор" задумался и, помолчав, ответил с доброй улыбкой:
- Если ты так хочешь что-то подарить мне, мой брат, я мог бы пожалуй, взять у тебя немногое... Я взял бы у тебя то, что не имеет никакой цены. Однако тогда я смог бы долгие годы жить с тобой по соседству, лечить тебя и твоих сыновей и сидеть у этого очага, слушая твои воспоминания о давних боевых походах.
Индеец в нетерпении поднялся со скамьи:
- Что же ты хотел бы получить, мой брат?
"Доктор" промолвил небрежно:
- Землю...
Инхаглик не понял:
- Какую землю? И зачем тебе земля?
- Я хотел бы получить побережье реки Щечитны от самых верховий ее до впадения в Медную. Я знаю, что это мертвые берега, но я оживил бы их, привел бы рабочих, построил жилые дома и магазины, и твои люди получили бы у меня работу и много товаров, табаку и вина. Ты получил бы прекрасный дом, и целую дюжину ружей, и лучше твоих ездовых собак не было бы на всей Аляске... Ты стал бы очень богат и знаменит, Инхаглик, и, главное, мы остались бы соседями.
- Но что значит "получить землю"? - недоумевал индеец. - Земля это не лук, и не копье, и не одежда. Как можно землю дарить? Разве ты унесешь ее к своим предкам?
"Доктор" тихо смеялся и гладил Инхаглика по плечу:
- Человек приходит в этот мир, брат мой, чтобы сделать добрые дела. Разве это плохо, если на берегу той реки мы построим селение, и ты и твои люди будете жить в достатке? Я не говорю о вечном владении: только на время моей жизни эта земля будет принадлежать мне.
- А другие племена? - озадаченно спросил индеец, пораженный необычной просьбой "доктора". - Они тоже добывают на той реке металл.
- Ты станешь самым сильным из вождей, Инхаглик, а сильный может не считаться со слабыми. Они придут к порогу твоего дома и как великой милости будут ждать и мудрого слова твоего и улыбки.
- На нас уже три раза нападало племя "волков", - сумрачно вымолвил вождь. - О, если бы все было так, как ты обещаешь, я заставил бы их стоять у порога моего дома целые дни!..
С прежней доброй улыбкой Боб Хайли сказал переводчику по-английски:
- Теперь он наш... Я не думал, чтобы этот старый болван был способен на отговорки. Мои подарки стоят не менее двухсот долларов...
Вождь "воронов" еще не успел прийти в себя. Сосредоточенно глядя в огонь, он говорил вслух:
- Странные люди!.. Но мне нравятся твои обещания, доктор. Будет очень хорошо, если все "вороны" заживут в достатке. А "волки" пусть завидуют: не к ним, - ко мне пришел этот добрый гость...
Вдруг он резко повернулся к Хайли.
- Ты можешь получить, брат мой, всю землю до самого океана! Правда, там давно уже поселились русские, но ведь они не будут с тобою спорить? Они приходили и сюда недавно и ничего не требовали, не просили, - только переночевали и ушли. Ни слова я не слышал от них о земле...
Хайли показалось, что бревенчатая хижина покачнулась.
- Русские были здесь недавно? - чуть слышно переспросил он.
- Да, они шли на байдарах вверх по реке. И не разбились на порогах!
Впервые за время своего пребывания в гостях у Инхаглика Боб Хайли не сумел скрыть охватившей его тревоги.
- Сколько их было? Когда они здесь прошли и куда направились? С каким грузом!? - нетерпеливо допытывался он, досадуя на медлительные ответы Инхаглика. Ему показалось очень подозрительным, что до сих пор никто из индейцев не обмолвился даже словом о недавнем появлении русских, и не менее подозрительным показался ответ вождя.
- Русские приходят сюда не впервые, - сказал вождь. - Случается, они подолгу живут в наших краях. Эти люди очень спешили к фактории и пробыли у нас только одну ночь. Они собираются зимовать на фактории и спешили потому, что опасались, как бы река не стала.
- А может быть они опасались твоих воинов? - настороженно спросил Хайли.
Индеец покачал косматой головой.
- Моих людей им нечего было опасаться. Русские отлично знают, что племя "воронов" охотно вело с ними торговлю. Кроме того, я не могу припомнить случая, чтобы русские вступали в споры с моими людьми.
Боб Хайли чуть приметно усмехнулся.
- Отважный Инхаглик, возможно, считает русских своими друзьями?
Вождь быстро и пристально взглянул на американца.
- Я не просил их о дружбе. Просто они не причинили нам зла. Когда они уходили, их молодой и веселый начальник подарил мне пачку табаку, пачку чаю и еще пачку сахару, большую трубку и новый нож. Он ничего не взял взамен, кроме двух или трех соленых рыб. И табак, и чай, и сахар очень хороши, но я берег все это для больного сына.
- Однако сын твой не выздоровел ни от табака, ни от чая?
- Нет, - произнес Инхаглик печально, - ему становилось все хуже. Могло бы случиться плохое, если бы ты не пришел.
В минуты затруднений на своем извилистом пути авантюриста Боб Хайли умел мгновенно принимать решения, не считаясь со степенью риска. Стараясь казаться очень заинтересованным, он спросил:
- Значит, после того, как ушли русские, твоему сыну стало еще хуже?
- Да, так было, - подтвердил Инхаглик.
- И ему стало хуже после того, как он пил русский чай и курил их табак?
- Но я уже сказал, что этот табак и чай очень хороши...
- А у тебя осталось, друг мой, хотя бы немного русского сахару, чаю или табаку?
- Немного найдется, - сказал индеец. - Только очень немного...
Хайли медленно встал и произнес торжественно:
- Я должен видеть эти продукты. Когда я лечил твоего сына, я понял, что он отравлен. Я - доктор, и яды не представляют для меня секрета. Покажи мне эти продукты, и тайна болезни сына будет раскрыта.
