Власти Веймарской республики в 1920-х годах в отношении Польши занимали в целом враждебную позицию, считая, что сам факт существования независимого польского государства наносит ущерб интересам Германии. Вместе с тем «польский вектор» внешней политики Германии в межвоенный период был одним из приоритетных[145].
В начальный период своего существования Польша проводила великодержавную, шовинистическую политику в отношении своих соседей, крайними проявлениями которой стали советско-польская война 1920–1921 годов, захват Виленской области у Литвы, постоянное давление на Восточную Пруссию под предлогом выполнения Версальских договоренностей по Данцигу. Вполне естественно, что Германия воспринимала своего соседа как основного потенциального противника, вооруженный конфликт с которым мог вспыхнуть в любой момент.
На этом сложном политическом фоне и развернулось противоборство германских и польских спецслужб, по понесенным потерям сравнимое разве что с польско-советским противостоянием на востоке Европы. Следует отметить, что «война разведок» в целом велась с равным счетом, преимуществ ни у одной из сторон не наблюдалось. Силы польских и немецких спецслужб, за исключением определенного периода зарождения организационных структур немецкой разведки, были примерно равными. Общим в истории их становления также является и то обстоятельство, что они были созданы и начали свою деятельность почти одновременно с формированием государственных учреждений Второй Речи Посполитой и Веймарской республики буквально с нуля.
После окончания Первой мировой войны Германия оказалась в положении государства, вовсе не имеющего самостоятельных, дееспособных спецслужб, способных решать сложный комплекс относящихся к их компетенции задач. С полным основанием считать государственной спецслужбой группу «Абвер», созданную в 1920 году в составе военно-стратегического отдела Войскового управления рейхсвера, не приходится в силу ее крайне малочисленного состава.
Абверштелле «Остпройссен-Кёнигсберг» в Польше
Германские разведывательные структуры, используя свои достаточно ограниченные ресурсы, в 1920-е годы смогли добиться неплохих результатов в освещении военной и военно-политической ситуации в Польше. Особенно благоприятные возможности получать актуальную развединформацию они имели на территории Данцига, используя такие факторы, как относительно свободный режим перемещения через границы, развитую транспортную инфраструктуру, наличие значительного вербовочного контингента, имеющего родственные, личные связи по обе стороны границы и т. д. Но при этом специалистами германской разведки отмечалось, что приграничные и внутренние районы Польши трудны для проведения планомерной разведывательной работы в силу строгого контрразведывательного режима, обеспеченного польскими спецслужбами. Под «планомерной разведывательной работой» подразумевалось ведение наступательной агентурной разведки.
Начало проникновению в интересующие абверштелле «Остпройссен» объекты в Польше в начале 1920-х годов было положено путем массовой заброски специализированных групп агентов-вербовщиков с основной задачей поиска подходящих кандидатов на вербовку. Так, только одним сотрудником абвера Герлахом было подготовлено и направлено в Польшу с конкретными заданиями пять таких групп. О результативности работы группы Герхарда Рихтера, например, свидетельствует тот факт, что за относительно короткий период времени ему и его помощникам Паулю Фухсу, Яну Безбородову и Францишеку Зелиньскому удалось завербовать четырех военнослужащих 64-го пехотного полка в Торуне: капрала Яна Кружиньского, рядовых Антонина Буцковского, Романа Лукашевского, Антонина Соберальского. С аналогичными заданиями в Польшу также были направлены группы Ганса Вольке и Эмиля Ратца[146].
В первой половине 1925 года польской контрразведкой был задержан писарь повятовой мобилизационной команды (аналог военкомата) в Кощчержине Ян Крефт. В ходе судебного разбирательства было установлено, что к числу поставленных немецкой разведкой перед Крефтом задач относились: сбор информации о численности, местах дислокации, вооружении 65-го пехотного полка в Старограде; возможные штатные изменения в указанной воинской части; сведения о мобилизационных планах командования.
За непродолжительный период сотрудничества с германской разведкой Яну Крефту удалось собрать большой объем информации военного характера, и не только по указанным вопросам. Несмотря на крайнюю осторожность в работе на абвер, Крефт попал в разработку польской контрразведки после того, как стал проявлять ничем не обоснованный интерес к вопросам, не относящимся к его компетенции[147].
Провалы германской агентуры требовали от немногочисленных сотрудников абвера постоянно улучшать свою деятельность, искать новые формы работы и совершенствовать ее методику. Такой поиск сопровождался весьма внушительным числом ликвидированных агентурных звеньев, о чем свидетельствуют следующие количественные показатели. Так, в 1922 году на территории Польши местными спецслужбами была вскрыта противоправная деятельность 122 человек, в следующем году было задержано 74 лица, подозревавшихся в связях со спецслужбами Веймарской республики. В 1924 году аналогичный показатель составил 30 агентов. В зоне ответственности контрразведки 8-го военного округа, примыкавшего к территории Восточной Пруссии, эти цифры выглядели следующим образом: 1922 год — 12, 1923-й — 28, 1924-й — 11 агентов германской разведки[148].
Снижение вскрытых случаев шпионажа дало повод руководству Второго отдела польского Генштаба оценить деятельность собственной контрразведки как «явно ненормальную» и констатировать, «что германская разведка в указанный период активизировала свою деятельность, а польская сторона не выработала соответствующие методы противодействия»[149].
В 1924 году контрразведка 8-го военного округа совместно с отделом информации Поморского воеводского управления полиции поставила на учет как возможных агентов иностранных спецслужб 594 лица, из которых 532 были по национальности немцами, 62 — поляками. Подавляющее большинство подозреваемых было зафиксировано в окружении воинских гарнизонов в Торуне, Грудзензе, Тшеве, Хелмно[150].
До 1925 года абверштелле «Остпройссен» не удавалось привлекать к сотрудничеству польских военнослужащих званием выше сержанта. Значительным «прорывом» в работе абвера на польском направлении стали последовательные вербовки в 1926 году первых офицеров — поручиков Павла Пионтека и Казимежа Урбанюка, позволившие немецкой разведке заглянуть в сейфы военного министерства Второй Речи Посполитой.
Действовавший по заданию сотрудника абвера Генриха Рауха агент-вербовщик Гюнтер Волленберг зимой 1925 года, воспользовавшись материальными затруднениями командира кавалерийского эскадрона в местечке Конице П. Пионтека, вошел с ним в контакт и провел зондирующие переговоры о возможности сотрудничества с германской разведкой. Саму вербовку поляка осуществил лично Г. Раух на встрече в пограничной полосе, на так называемой «зеленке». За высокое денежное вознаграждение П. Пионтек обязался предоставлять Г. Рауху секретные материалы, к которым он имел непосредственный доступ.
На очередных встречах в районе Данцига, куда П. Пионтек имел возможность беспрепятственно приезжать, он передал на фотопленках оговоренные ранее материалы и пообещал завербовать в интересах абвера своего коллегу — адъютанта командира кавалерийского полка в городе Торуне К. Урбанюка. Операция была завершена его вербовкой с последующей передачей секретных польских мобилизационных документов, представлявших для абвера особую ценность.
В качестве курьера, перевозившего негативы через границу, в дальнейшем использовалась невеста П. Пионтека Ванда Пекарска. Кроме значительного объема документальной информации П. Пионтек предоставил германской разведке много устных сообщений, касающихся вопросов боевой подготовки польских частей и соединений, дислоцированных в районах, примыкавших к Восточной Пруссии.
П. Пионтек обратил на себя внимание польской контрразведки после того, как ее агенты доложили о его возросших денежных тратах. Отдельный информационный реферат в Торуне, который начал разработку Пионтека, вначале планировал использовать его в качестве агента-двойника для передачи в ACT «Остпройссен» дезинформационных материалов. В этих целях был даже установлен контакт с Пионтеком. Одновременно были продолжены проверочные мероприятия, послужившие в дальнейшем основанием для его ареста. В частности, было установлено, что Пионтек своими действиями нанес значительный ущерб польским вооруженным силам и использоваться в дезинформационных мероприятиях польской контрразведки не мог.
