американские советники. Ельцин делал все, чтобы угодить партнерам, выполнить их рекомендации. Такую уступчивость президент США поощрял, расширил поставки в Россию «ножек Буша». Американцы предпочитают белое куриное мясо, а ножки оставались невостребованными. Вот и слали в Россию то, что самим не нужно (отнюдь не бесплатно, по хорошим ценам). Спрашивается, неужели в нашей стране кур не было? Еще при Брежневе понастроили множество птицеферм. Но в общем развале они приходили в упадок — без сбыта, без кормов, без ремонта, отопления. А правительство вместо того, чтобы наладить их, закупало «ножки Буша».
Что же касается помощи Запада в восстановлении российского хозяйства, то группой советников Ельцина руководил американский экономист с мировым именем Джеффри Сакс. Он и в Польше был советником Леха Валенсы, и там обеспечил «экономическое чудо». Но не в России. В 2015 г. в телепрограмме «Беседы с Тайлером» Сакс рассказал об этом откровенно, как полякам буквально по пунктам диктовали последовательность действий: «Не платите ваши долги, добейтесь списания. Вам понадобится срочная помощь, миллиард долларов к такому-то времени» — и она аккуратно поступала. «Мы не хотели помогать России… Мы хотели свой однополярный мир. Ельцин сказал мне 11 декабря 1991 года, когда мы впервые встретились с ним: „Мы хотим быть нормальной страной“… Но мы не хотели нормальности для этой страны. Все, что я говорил о Польше, тут же было принято, потому что это был хороший совет, а Польша должна была стать оплотом НАТО… Россия находилась по другую сторону».
В ней внедрялись совершенно другие программы. Мы уже отмечали, как в СССР с 1988–1989 г. шел скрытый процесс перехвата государственной собственности. Преобразовывались в акционерные общества крупнейшие предприятия, банки, самые доходные отрасли добывающей промышленности — нефтяной и газовой. В правление выдвигались те, кто имел «административный ресурс», связи в правящей верхушке. 1 июля 1991 г. был принят закон «Об основных началах разгосударствления и приватизации предприятий». Его мгновенно подхватили в Российской Федерации, 4 июля был принят республиканский закон «О приватизации государственных и муниципальных предприятий РСФСР». Эта задача возлагалась на комитет по управлению государственным имуществом. В ноябре 1991 г. его возглавил Чубайс.
Справка: кто есть кто?
Чубайс Анатолий Борисович. Учился в школе с патриотическим уклоном, но, по собственному признанию, ненавидел ее. Также высказывался в последующих интервью, что «ненавидит советскую власть». Окончил Ленинградский инженерно-экономический институт, защитил кандидатскую диссертацию. С 1986 г. возглавил кружок «прогрессивных» экономистов Ленинграда, основал клуб «Перестройка», устраивал семинары в курортных пансионатах, куда приезжали и московские «прогрессивные» из гнезда Гвишиани — Гайдар, Авен и др. (кто финансировал эти мероприятия, неизвестно). Выдвинулся в качестве доверенного лица Собчака, стал у него заместителем председателя городского исполкома, главным экономическим советником. Гайдар, возглавив «правительство реформ», взял его к себе.
Планы приватизации Чубайс разрабатывал вместе с Гайдаром. 29 декабря 1991 г. у Ельцина подписали указ «Основные положения программы приватизации государственных и муниципальных предприятий», 29 января 1992 г. еще один указ, «Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий». А в июне Чубайс получил ранг заместителя председателя правительства Российской Федерации, и программа приватизации была утверждена Верховным Советом. Она предусматривала два вида, «малую» и «чековую» (или «ваучерную») приватизацию. Малые предприятия на торгах или напрямую распродавались частным лицам. А крупные в обязательном порядке преобразовывались в акционерные общества. Часть акций полагалась трудовому коллективу, другую требовалось продавать на аукционах за «приватизационные чеки». 31 июля 1992 г. Чубайс создал в своем ведомстве «Отдел технической помощи и экспертизы» из американских советников. Возглавлял его Джонатан Хэй, кадровый сотрудник ЦРУ [144].
Что касается «малой» приватизации, то она уже шла вовсю — не дожидаясь утверждений Верховным Советом. Распродавались столовые, рестораны, магазины, склады, мастерские. С 1 октября 1992 г. были пущены в ход механизмы «чековой» приватизации. Каждому гражданину через отделения Сбербанка выдавали один «ваучер» (за саму бумажку взималось 25 рублей). Номинальная его стоимость составляла 10 тыс. рублей — в то время сумма относительно большая, но не слишком. Предполагалось, что это и есть доля каждого жителя России при разделе общенародной собственности. Цифру взяли с потолка, приватизации подлежало свыше 130 тыс. предприятий, и позже специалисты оценивали, что реальная стоимость одной доли при подобном разделе «на всех» должна была стать неизмеримо выше — не 10 тыс., а несколько миллионов.
Но духом «бизнеса» уже заразили большую часть населения. Бабульки, пенсионеры, домохозяйки витали в химерах, как они станут «акционерами», какие прибыли будут получать. Размечтались и работники заводов, фабрик — как они станут совладельцами, какие доходы потекут в их кошельки. Хотя для «ваучеров» устанавливался очень ограниченный срок действия, два года. Если никуда не вложить его, то он «сгорит», можно выбрасывать. А идти куда-то на аукцион с одним личным или несколькими «чеками» членов семьи, разумеется, было бессмысленно. Как бы для помощи гражданам и «профессионального управления активами» создавались специальные чековые инвестиционные фонды. Лицензии им выдавал тот же самый Комитет по госимуществу Чубайса (и зачастую они организовывались под эгидой того же Комитета). Их количество достигло 662, а людям предоставляли как бы свободный выбор. Сам решай, какому фонду ты доверяешь, неси туда свой «ваучер», а там профессионалы решат, куда и как выгоднее вложить ценные бумаги, в том числе и твою.
Разохотились всякие мелкие предприниматели. Ведь «чеки» допускали свободную продажу. Если вложишь не один, а сто, то и прибыль будет более ощутимая! На базарах, вокзалах, в метро, подземных переходах появились люди с табличками «куплю ваучер». Для такой работы нанимали и продавцов газет, другого уличного товара. Покупали не по 10 тыс., а гораздо дешевле — зато наличными и сразу. А в условиях, когда люди оставались без зарплаты, без работы, это действовало. Сбывали свои «чеки» и за тысячу, и за 500 руб. Спившиеся, когда «нутро горит», меняли на бутылку водки. Другие были сбиты с толку, метались, как бы не прогадать. Выбирали среди множества фондов, какой из них более солидный. Наконец, когда срок действия поджимал, останавливались на каком-то из них…
Что ж, в первое время «акционеры» получали по почте отчеты из правлений фондов. Какая прибыль, как израсходована на само правление и почтовые пересылки, какие остатки вложены в расширение бизнеса. Но эти фонды очень быстро стали менять свой облик, у одних отзывались лицензии, другие сливались друг с другом, преобразовывались в иные структуры — акционерные общества, компании. Отчеты в почтовых ящиках переставали появляться, и найти концы становилось уже невозможно. Народ остался ни с чем. И бабульки, которые вкладывали куда-то свой единственный «ваучер», и «предприниматели», возомнившие себя хитрыми, скупавшие «чеки» у разоренных сограждан. В выигрыше оказались только те, кто затевал приватизацию, и плававшие вокруг
