писали об «истинно славянском пении, игре и танце» [222]. Подобная оценка вполне соответствовала целям советского фольклора, должного взращивать стереотипы и вызывать при этом позитивные эмоции. Костюмы упоминались в рецензиях так же часто, как и получившие блестящие отзывы народные танцы. Газета «Ilta-Sanomat» сообщала, что великолепный состав хора – это «в своем роде самое грандиозное, что СССР в этом виде искусств [когда-либо] отправлял в нашу страну» [223].
Ил. 17. Государственный русский народный хор имени М. Е. Пятницкого выступает на танцевальном помосте в парке Алппипуйсто в Хельсинки в июне 1951 года. Автор фото: Вяйнё Каннисто. Источник: Helsingin kaupunginarkisto
В 1950‐х годах культурные визиты все отчетливее стали разделяться на две категории – на визиты больших групп артистов и визиты групп поменьше. Сначала ОФСС относилось к этим двум категориям визитов одинаково, но постепенно самых именитых и талантливых исполнителей стали использовать отдельно в различных выступлениях с финскими оркестрами или в сольных концертах классической музыки, публика на которых часто очень отличалась от зрителей на гастролях, организованных ОФСС.
Роль солистов и дирижеров в распространении музыки очень значительна, так что даже немного удивительно, что артисты из СССР поначалу совсем не исполняли советскую музыку. У этого может быть несколько причин. Советские администраторы, курирующие сферу культуры, вероятно, не были уверены в том, как западная публика отреагирует на советских артистов. Осознавая существующую предубежденность и желая ее уменьшить, для выступлений в западных странах отбирали известные классические произведения, исполнявшиеся советскими артистами превосходно. Хотя музыканты могли влиять на этот отбор, у советских администраторов было свое весомое мнение относительно того, что на гастролях за границей исполнять можно, а что нельзя. Вероятно, решено было сначала посмотреть, как будут приняты солисты в Финляндии и на Западе. Результат, судя по всему, не разочаровал, так как постепенно доля советских произведений в концертных программах гастролировавших в Финляндии артистов начала увеличиваться.
Лауреат первой премии Международного музыкального фестиваля «Пражская весна» 1950 года и призер Международного конкурса имени королевы Елизаветы в Брюсселе Ольга Каверзнева (1926–2006) приехала с визитом в Финляндию в декабре 1951 года. В программе ее выступления в консерватории 12 декабря 1951 года соседствовали венская классика и советские композиции, музыка Кабалевского, Хачатуряна и несколько сочинений Прокофьева. Каверзнева входила в очередную группу деятелей искусства, приезды которых в Финляндию уже превратились в рутину, хотя в составе данной группы были артисты, к которым это слово применить сложно. Например, в составе делегации был Эмиль Гилельс (1916–1985) – один из самых прославленных пианистов XX века [224]. Он приобрел мировую известность, выиграв Международный конкурс имени королевы Елизаветы в Брюсселе в 1938 году. В Финляндии Гилельс играл с филармоническими оркестрами Хельсинки (30 ноября), Тампере (9 декабря) и Турку (11 декабря) [225]. Несмотря на известных гостей, не все концерты, состоявшиеся в ярмарочном центре «Messuhalli» в Хельсинки, прошли с аншлагом. Видимо, большие коллективы артистов привлекали широкую публику больше, чем отдельные исполнители высочайшего уровня, по крайней мере, тогда, когда целевой аудиторией были рабочие [226]. Возможно, из‐за этого прибывавшие в Финляндию на гастроли группы стали делить на первоклассных артистов, на чьи выступления ждали традиционную концертную публику, и на большие группы исполнителей, которыми привлекали широкую аудиторию. Организации концертов отдельных артистов постепенно стали уделять все больше внимания.
Михаил Суслов (1902–1982), главный идеолог КПСС, входивший в ближайшее окружение Сталина, играл важную роль в принятии решений относительно заграничных поездок артистов. Многие сохранившиеся письма указывают на то, что в период нахождения Сталина у власти в вопросах, касавшихся зарубежных обменов, было принято обращаться именно к Суслову. Этот факт подтверждает то, что КПСС рассматривала значение поездок артистов в Финляндию как идеологический вопрос. Наверняка можно назвать множество причин для организации культурных визитов, но администрация по делам культуры, так же, как и ОФСС, обосновывала гастроли в первую очередь именно идеологической состовляющей. По той же причине ОФСС обратилось к КПСС с просьбой, которая касалась учрежденного годом ранее фестиваля «Sibelius-viikot» («Недели имени Я. Сибелиуса») – предшественника нынешних Праздничных недель Хельсинки («Helsingin Juhlaviikot»). Тойво Карвонен из ОФСС предположил, что Давида Ойстраха можно было бы направить в качестве главного солиста фестиваля «Недели имени Я. Сибелиуса». Посольство Финляндии в СССР поддержало просьбу. О сложности процесса принятия решения говорит тот факт, что дело было передано на высший уровень, то есть в политбюро ЦК КПСС Суслову. До этого вопрос уже был перенаправлен из ВОКС в Комитет по делам искусств СССР, а оттуда – во Внешнеполитический отдел ЦК [227].
Изначально просьбу о приезде Ойстраха в Финляндию высказало в исключительном порядке концертное агентство «Фацер» в своем прямом письме артисту 10 октября 1951 года. Это обстоятельство свидетельствует отчасти о неопытности «Фацер» в подобных вопросах: в СССР просьбы следовало направлять не артисту, а в отвечавшую за его действия соответствующую организацию. Занимавший значительное положение советский артист, каким был Ойстрах, мог влиять на решения управления, но ходатайство все равно следовало направлять в администрацию, так как переговоры с самими артистами носили всегда неофициальный характер. В данном конкретном случае Ойстрах сам перенаправил запрос на рассмотрение в управление культуры.
Первым по делу высказался ВОКС, обратившись к генеральному секретарю ОФСС Тойво Карвонену, который выразил свою поддержку и посчитал визит важным мероприятием. ВОКС направил дело в ЦК КПСС 4 декабря 1951 года. Политбюро и Суслову дело было представлено 14 января 1952 года, при этом ЦК рекомендовал положительное решение по делу, ссылаясь также на поддержку со стороны администрации по вопросам искусства. Об участии Ойстраха в фестивале «Недели имени Я. Сибелиуса» сразу же составили предварительное решение, но дело застряло в бюрократической машине, и спустя два месяца Суслов вынес по делу отрицательное решение: «Участие Ойстраха не является безусловно важным». Вероятно, в дело вмешалось Министерство государственной безопасности МГБ – предшественник КГБ. Его архивы закрыты, поэтому принимавшиеся в Министерстве решения невозможно отследить. В любом случае, Ойстрах не участвовал в фестивале «Недели имени Я. Сибелиуса» в 1952 году. Суслов велел ответить, что Ойстрах занят в консерватории педагогической работой [228]. Вместо него солистом на фестивале «Недели имени Я. Сибелиуса» выступил Рикардо Однопозофф (1914–2004) из США. Однопозофф родился в Аргентине в семье еврейских эмигрантов из России. СССР относился к русским эмигрантам очень сдержанно, и замена Ойстраха именно русским эмигрантом стала, возможно, неприятной новостью для советских чиновников. Возможно, именно поэтому спустя два года, в 1954 году, Ойстраха отпустили участвовать в фестивале «Недели имени Я. Сибелиуса».
