Драгун в походной форме, 1841 — 1851 годы
Волнения 1846 года были нечто большее, чем просто карательная экспедиция против аборигенов. Война с Мексикой уже некоторое время стояла на повестке дня, и, когда злополучный мексиканский генерал Мариано Аристо пересек реку Рио-Гранде у местечка, называвшегося Пало-Альто, страна с воодушевлением поднялась на войну. Как обычно, когда 50 000 добровольцев, которые были призваны по указу президента Джеймса К. Полка на краткосрочную службу (контракты с ними были заключены на срок от шести месяцев до одного года), явились на сборные пункты около мексиканской границы, срок их службы уже подходил к концу. Регулярная армия тем временем была увеличена до 15 000 человек, но этот решительный шаг был почти сведен на нет бесстыдным политиканством и фаворитизмом президента при назначениях на высшие командные посты. Несмотря на это, военные действия осуществлялись блестяще, и война была красиво выиграна.
Южные соседи никогда не испытывали недостатка в отваге, и победы при Монтеррее, Буэна-Виста, Серо-Гордо, Контрерасе, Чурубуско, Молино-дель-Рей и Чапультепеке принесли заслуженную славу американскому оружию.
Отличились на этой войне и выпускники академии. Генерал Винфельд Скотт заявлял: «Я настаиваю на своих словах — что касается наших выпускников-кадетов, то война между Соединенными Штатами и Мексикой могла бы, а возможно, и должна была продолжаться четыре или пять лет, с гораздо большим числом поражений, чем побед, выпавших на нашу долю на первом ее этапе; тогда как мы завершили ее всего за две кампании, завоевав большую страну и заключив мир, не проиграв ни единой битвы или стычки».
Разумеется, немало хлопот доставляли добровольцы. Они вели себя, как всегда и везде ведут себя добровольцы: одни сражались как герои, другие бежали, подобно овцам. При Буэна-Виста бежали многие из них, тогда как облаченные в красные рубахи миссисипские стрелки выполнили приказ своего раненого командира, полковника Дэвиса, «Стоять насмерть!» — девиз, который стал лозунгом 155-го пехотного полка Национальной гвардии. (Позднее полковник Дэвис стал президентом Конфедерации Штатов Америки.)
Но на поле боя большинство добровольцев вели себя особенно неприглядно. Описания их непотребств в книге Сэмюэля Чемберлена «Мои признания» вряд ли намного преувеличены. Автор, который в юности был рядовым 1-го драгунского полка армии США и прослужил в нем всю войну, выразил в ней все презрение солдата регулярной армии к недисциплинированным и разболтанным гражданским воякам. Поведение двух отрядов добровольцев вызвало его особенный гнев: «Наша маленькая армия (под командованием Вула) была в большей мере ослаблена, чем усилена включением в ее состав двух полков добровольческой кавалерии полковника Йелла из Арканзаса и полковника Хэмфри Маршалла из Кентукки. Личный состав, из которого были сформированы эти полки, был превосходен — лучшего нельзя было и желать, поскольку эти люди обладали силой и энергией, соединенными с активностью, но они понятия не имели ни о дисциплине, ни о необходимости повиноваться своим офицерам… Их несдержанность в желаниях и себялюбие делали их более чем бесполезными в дозоре, в лагере же от них были одни только неприятности… Они смотрели на латиносов как на своих рабов-негров, грабили их и дурно обращались с ними, совершали насилия над женщинами… Они совершенно не заботились о своем оружии — из пятидесяти карабинов ни один не был вычищен, а большая часть их сабель просто-напросто ржавела в ножнах. От такого прискорбного положения, похоже, просто не было выхода; экс-губернатор Йелл… и экс-сенатор Маршалл… были слишком важными персонами, чтобы принять совет, а тем более помощь от какого-то вышедшего из низов янки, вроде генерала Вула».
Убийства, насилия, грабежи, снятие скальпов и другие подобные жестокости были характерны для добровольцев, и нас уже не удивляет, когда мы читаем о том, что все это южное «рыцарство» экс-губернатора Арчибальда Йелла дало деру под Буэна-Виста, бросив своего полковника и нескольких других офицеров погибать под пиками мексиканцев.
К чести армии США, поведение солдат ее регулярных частей было образцовым, продемонстрировавших, что самообладание и дисциплина на поле боя идут рука об руку с корректным поведением по отношению к гражданскому населению.
В 1850-е годы армия вступила, увеличившись на четыре кавалерийских полка и занимаясь своей прежней, уже ставшей привычной профессией — сражениями с индейцами. Обязанности, возлагаемые на нее, увеличивались день ого дня, поскольку открытие месторождений золота в Калифорнии в 1849 году резко увеличило приток людей на Запад, и число приграничных фортов, необходимых для охраны маршрутов их движения, соответствующим образом увеличилось. Большее же число пересекающих страну маршрутов и обозов означало и большее число разъяренных индейцев, озлобленных сокращением их охотничьих угодий и вторжением незваных пришельцев в районы, ранее принадлежавшие только им. Но индейцы не были единственными врагами; в 1857 году была организована крупная экспедиция против мормонов. Эти господа, не полагая многоженство сколько-нибудь существенной обузой, бросили вызов полномочиям федерального правительства. Они также раздражали страну тем, что сурово обращались (дело дошло даже до нескольких убийств) с обозами иммигрантов, пытавшихся пересечь их территории.
Продемонстрированной правительством силы оказалось достаточно, чтобы решить эти проблемы, но ближе к концу десятилетия на горизонте замаячила куда более серьезная угроза, чем индейцы или приверженцы веры в «святых последних дней». Ранним утром 18 октября 1859 года полковник Роберт Э. Ли отправил своего адъютанта Дж.Э.Б. Стюарта, чтобы тот потребовал сдачи от одного яростного фанатика [24], запершегося в машинной станции у Харперс-Ферри. От небольшого города у слияния Потомака и Шенандоа до Чарльстонского залива был всего один шаг, но когда звездно-полосатый флаг затрепетал над взятым Самтером, как нация, так и ее вооруженные силы оказались разделенными надвое.
Долгая и кровавая борьба, последовавшая за этими событиями, была войной граждан-солдат. Армия США в 1861 году насчитывала несколько более 16 000 солдат и офицеров, и большая часть их была разбросана вдоль протяженной границы страны. Верные своей присяге, рядовые солдаты сухопутной армии и матросы флота почти все, до единого человека, не выступали ни на чьей стороне. Из почти 15 000 рядовых регулярной армии лишь 26 человек перешли на сторону южан. Из 1080 армейских офицеров 313 человек подали в отставку.
Ни одна из сторон не могла предположить, что конфликт будет столь продолжительным, тогда как широкая публика как на Севере, так и на Юге считала, что противоположная сторона обратится в бегство при первом же вооруженном столкновении. На территории конфедерации [25] на военную службу продолжительностью в один год завербовались около 100 000 человек; на Севере президент призвал под знамена 75 000 человек из милиционных формирований и увеличил численный состав регулярной армии на девять пехотных полков, один артиллерийский и один кавалерийский. Но старый закон, который ограничивал призыв личного состава милиции штатов на федеральную службу сроком в три месяца, все еще оставался в силе. Как результат этого, формирование новых армий было отдано на откуп каждому отдельному штату. Не существовало какой-либо единой формы одежды, состава вооружения или продолжительности службы, а командующие назначались губернаторами соответствующих штатов. Офицеры других званий обычно избирались.
Как и можно было ожидать, многие из назначенных командующих оказались весьма плохими военачальниками. Политическая опека обычно представляет собой далеко не лучший способ отбора способных солдат. Но по мере продолжения войны происходил естественный отсев некомпетентных командиров, решающая проверка боевыми условиями вскоре отделила мужей от юношей. Там, где патриотизму было позволено возобладать над политической целесообразностью, губернаторский выбор обычно оправдывал себя. По причинам, известным только федеральному правительству, оно медлило с принятием на службу многих отставных офицеров армии, которые предлагали ему свои услуги. Этим воспользовались губернаторы многих штатов и приняли их на службу в качестве добровольцев.
Зуав (5-й Нью-Йоркский полк) и кавалерист времен Гражданской войны.
На вооружении постоянно растущей федеральной кавалерии находились не только сабли и револьверы Кольта, но и, что куда более важно, смертоносные магазинные карабины Спенсера. Короткие — длиной только 39 дюймов (около 1 метра), — с тубулярным магазином на семь патронов кругового воспламенения, они стали самым эффективным огнестрельным оружием этой войны
