Виктор Петелин - История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Ознакомительная версия.

В.О. Ключевский писал: «На стороне тверских князей было право старшинства и личные доблести, средства юридические и нравственные; на стороне московских были деньги и умение пользоваться обстоятельствами, средства материальные и практические, а тогда Русь переживала время, когда последние средства были действительнее первых».

А на первый план выходил третий сын князя Даниила, внук Александра Невского – Иван Калита, который умными советами, терпением, милосердием, молитвой, надеялся соединить все русские земли. Иван Калита и его сын Симеон Гордый – главные герои романов «Бремя власти» (1981) и «Симеон Гордый» (1983).

Д. Балашов изучил массу документов. Во многом он шёл неизведанными путями, слишком мало было написано о XIII—XIV веках раздробленной России, но чутьё художника подсказывало ему единственный путь – путь правды. «Достоверность повествования Дмитрия Балашова, – писал А. Янин в предисловии к роману «Марфа-посадница», – зиждется на сочетании несомненного художественного таланта автора и пытливого учёного. Известный фольклорист, знаток народного быта, Дмитрий Балашов тщательно исследовал все источники по истории Новгорода – письменные и археологические. Он в курсе старых и новых концепций русской истории, анализ которых даёт основу его собственного видения прошлого, нигде не вступающего в противоречие с известными сегодня русскими древностями». Но это свидетельство учёного-историка касается и всего цикла романов «Государи Московские». Уже в романе «Младший сын» Д. Балашов свидетельствовал, что в изложении даже самых мелких событий он придерживался со всей строгостью документальной, летописной канвы. Право на вымысел должно быть строго ограничено. Он работал с первоисточниками, только такой подход даст возможность создать правдивое историческое произведение. Только это время после смерти Александра Невского, с 1263 по 1368 год, время раздоров и противостояния, время борьбы за единство России, подготовило русский народ к Куликовской битве.

В авторском вступлении к роману «Бремя власти» Д. Балашов выражает своё отношение к тому, что происходит в мире в начале XIV века: русские князья надеялись, что в Орде победит православие, по всему миру побеждала Византия со своей православной верой, но победил ислам. И распространение ислама широко пошло по миру. «А в самой Византии и в сопредельных землях створилось гибельное разномыслие. Бесконечные церковные споры сотрясают гибнущую Византию, и сами кесари великого города склонили слух к принятию унии с Римом. Лишь горсть монахов в горе Афонской ещё блюдёт истинное православие, в суровой аскезе добиваясь лицезрения света фаворского. А великую некогда землю Руси поделили Литва и Орда… А литовские полки, охапив уже всю землю Руси до Киева, рвутся дальше и дальше, дерзают спорить с ханом…» (Балашов Д. Бремя власти: Роман. М., 1984. С. 7, 8).

И в это время потихоньку поднимается Московское княжество во главе с Иваном Калитой. Всё бывало, как и у его предшественников, – подарки, переговоры, великое княжение, потом великое княжение отбирали, отдавали тверским князьям, потом снова подарки, великое княжение, подрастали сыновья, бывали свадьбы, бывали и смерти первенцев. Но при всех страстях и страданиях Иван Калита богател, строил храмы, а тверские князья беднели, хотя по красоте и храбрости превосходили московских князей.

Наконец Иван Калита в Твери слушает могучий колокольный звон, такого колокола в Москве нет. Вскоре Иван Калита решил забрать этот колокол в Москву. Тверичане воспротивились, но тверской князь уговорил их отдать колокол. Так закончилась эта междоусобная битва между Тверью и Москвой. И когда Иван Калита умер и его похоронили, прибыл в Москву его сын и наследник Симеон, отъезжавший по делам. Упал в церкви на холодную плиту, под которой покоился Иван Калита, и рыдал. «Тяжкий крест, отец, оставил ты сыну своему! Как непереносимо тяжелы заботы высшей власти! Но – да будет воля твоя, Господи! И ты, батюшка, да не узришь оттоль ослабы в сыне и наследнике своем! На сем кресте, под сенью храма сего клянусь! Да исполню веру твою и веру твою в назначенье моё не отрину.

Покойся с миром, отец. Сейчас я встану с колен и пойду – править землею и вершить власть. Как тяжко бремя твоё! Сейчас…» (с. 353).

В романах Д. Балашова много вымышленных персонажей, бояр, кметей, крестьян, смердов. Через десятки лет проходит вымышленная семья Фёдора Михалкина, которая во многом скрепляет сюжет и композицию цикла, представляя светлый ум, отвагу, смекалку Фёдора, потом его сына Мишука, потом его внука Никиту. Привлекает правдивость их образов, как и образов исторических персонажей.

Бесценна литературная деятельность Д. Балашова.

Жизнь Д.М. Балашова трагически оборвалась в родном доме.

Балашов Д.М. Собр. соч.: В 6 т. М., 1991—1993.

Исторические писатели не раз принимались писать о великом XIV веке в России, когда над страной висело ордынское иго, князья по-прежнему ездили к великому хану с подарками и данью, чтобы получить или продлить ярлык на княжение то ли в Тверском, то ли в Рязанском, то ли во Владимирском, то ли в Московском княжествах. И всё зависело от настроения великого хана или от дипломатической осведомленности и лести русского князя, всё это время продолжалась великая раздробленность Русской земли, неспособной скинуть татарскую власть, продолжались усобные битвы за сиюминутные выгоды, а русский народ страдал от татарских набегов.

В середине 60-х годов один за другим появляются исторические романы Михаила Каратеева всё на ту же увлекательную тему о великом князе Дмитрии Донском и о свержении татарского ига, об удельной борьбе русских князей и о единении всей Русской земли для укрепления Российского государства, о распадении Белой и Золотой Орды, о завоевательной политике талантливого полководца Тимура, прозванного Железный хромец, разбившего великого хана Тохтамыша, – пятитомная эпопея «Русь и Орда»: в 1958 году – роман «Ярлык Великого Хана», в 1962 году – роман «Карач-Мурза», в 1963 году – роман «Богатыри проснулись», в 1966 году – «Железный Хромец», в 1967 году – «Возвращение». Романы печатались в Аргентине скромным тиражом.

Имя М.Д. Каратеева как исторического писателя было совершенно неизвестно в литературном мире в ту пору, когда вышел его первый роман «Ярлык Великого Хана», сразу привлёкший внимание зарубежных критиков и читателей. Олег Михайлов в 1989 году в Аргентине получил романы от внука М.Д. Каратеева и привёл в своей книге «Литература русского Зарубежья» (М., 1995) обширные цитаты из первых откликов на эти произведения. Рецензент бельгийского журнала «Родные перезвоны» обратил внимание на то, что роман «Ярлык Великого Хана» – «это родник чистой воды, которую пьёшь с наслаждением, – живая вода, исцеляющая наши недуги уныния, слабости духовной и телесной»; критик мюнхенского журнала «Свобода» писал, что вроде бы не выходят книги русских писателей, которые бы радовали душу и сердце, но есть счастливое исключение – роман «Ярлык Великого Хана»: «Странное дело: в книге описывается прошлое чуть ли не тысячелетней давности, а кажется, что читаешь актуальный роман, настолько он близок»; «Недавно изданный в Буэнос-Айресе исторический роман М. Каратеева «Ярлык Великого Хана» является крупным вкладом в русскую художественную, а в равной мере и в популярно-историческую литературу, – писал критик в нью-йоркской газете «Россия». – В личности автора сочетается глубокий и разносторонний эрудит и талантливый писатель… В плане романа книга правдива и увлекательна. Его герои живут интенсивной жизнью, их психология убедительна. Автор даёт целый ряд сочных и необычайно верных по звучанию сцен… очень хороши картины природы… Язык составляет одно из главных достоинств книги. Автор чутко выбрал именно тот характер речи, который, будучи окрашенным в цвет эпохи, не утомляет излишней архаичностью»; критик калифорнийского журнала «Жар-птица» писал, что М.Д. Каратеев – «большой художник и увлекательный писатель, – два свойства, необходимых для того, чтобы встать в ряды литераторов Зарубежья первого класса» (Михайлов О.Н. Литература русского Зарубежья. М., 1995. С. 396—397).

Оказалось, что М.Д. Каратеев – эмигрант первой русской волны. Родился в дворянской семье в германском городе Фрайберге, по отцовской линии он был потомком братьев Киреевских, отец, Дмитрий Васильевич, был широко образованным человеком, преподавал философию в Гейдельбергском университете, знал геологию и минералогию, знал языки; по материнской линии писатель – прямой потомок поэта Василия Жуковского. Так что ничего удивительного не было в том, что в конце жизни в М.Д. Каратееве проснулся талант писателя и историка.

М.Д. Каратеев поступил в Полтавский кадетский корпус, в 1920 году вместе с Добровольческой армией ушёл сначала в Константинополь, потом в Белград. Продолжил обучение в Петровском-Полтавском кадетском корпусе, военное обучение закончил в Сергиевском артиллерийском училище, став офицером-артиллеристом, высшее образование получил в Бельгии, защитил докторскую диссертацию по химии. Но это ничуть не избавило его от тех трудностей, которые выпали на долю русских эмигрантов первой волны. Получив дипломы, М.Д. Каратеев отправляется сначала в Парагвай, в Перу он неожиданно встречается с отцом, ректором университета, работает в его университете химиком. Одновременно с этим печатает серию очерков «Русские в Аргентине»: «Парагвайская надежда», «На рудниках Боливии», «Россия в Уругвае».

Ознакомительная версия.