Албанская церковная община есть и на Кавказе, она очень малочисленна — три-четыре деревни. Ее прихожан назвали удинами — христианским народом.
В Азербайджане делаются попытки возродить Албанскую церковь, но, ничего не зная о ней, делают это кустарно, связывая с политикой. Во всяком случае, не с душой. И уж не с историей, конечно… Слишком провинциально.
А о былой Албанской Автокефальной Апостольской церкви, пожалуй, громко говорят храмы, превращенные в лезгинские мечети. Их не отличить от албанских храмов. Те же маковки, шатры, росписи на стенах — словом, вся архитектура. Но они без креста — с полумесяцем.
Как сейчас вижу перед глазами порушенный албанский храм селения Лекит. Он зарос деревьями, а впечатление оставил необычайное: голова закружилась. Подобное испытал я лишь на Алтае, у священной горы Уч-Сумер — в самом сердце тюркского мира.
Умели предки выбрать место для храма.
Специалисты отметили разительное сходство храма в селении Лекит с церквями Сергия и Вакха в Константинополе (527 год) и Виталия в Равенне (547 год), а также с мечетью Скалы в Иерусалиме (691 год), с мечетью Дербента, то есть с более поздними сооружениями. Это лишний раз доказывает — из Кавказской Албании шла архитектурная мода в Европу и на Ближний Восток.
По преданию, в Леките спасали от римских преследователей внуков Аттилы… Давняя история, тогда географию тюркского мира не скрывали, но героев уже начинали прятать.
Следы Кавказской Албании ведут в Европу, они на виду и сегодня. Их разучились узнавать… Или не хотят узнавать?
Так, меня удивили молитвенные коврики, что продают в Дербенте на базаре. В узоре три албанских креста. А сколько крестов в орнаментах ковров? Не счесть. Это же тамга албан! Их знак. Совершая намаз, мусульмане стоят на кресте, он — память о Тенгри, о Кавказской Албании, об Алтае. Носом тычут и не видят…
Ответ на албанскую «загадку» при желании найдешь и у языковедов. Оказывается, лезгинский язык выведен из древнетюркского языка, сходство заметное. На эту тему есть диссертация, ее защитил в Махачкале лезгин, гордый потомок албан, которому дорога честь предков. В этой диссертации доказанная история лезгин, их корни.
Та же судьба постигла лакцев, еще один народ Дагестана, оставленный в XIX веке без истории. И они из Кавказской Албании. И даргинцы. И табаса-раны. И другие обездоленные народы Страны гор…
Не могу не отметить, топоним Дагестан составлен из тюркских слов! Так на каком языке говорила Кавказская Албания?.. Великая тайна.
Однажды мне в руки попала книга по Кавказу, изданная в XIX веке, там написано о Прикаспийской провинции Римской церкви в Кавказской Албании. Кто был в той церкви? Авары (аварча, как писали тогда)[30]. В их селах до сих пор сохранились руины латинских храмов, а на кладбищах — могилы с латинскими крестами…
Очередная «загадка» Кавказа? Не слишком ли много тайн, которые опять же под носом?
Мировой науке известны семь томов Эдуарда Гиббона — «История упадка и разрушения Римской империи», там есть раздел об аварах. Это — тюрки, бежавшие с Алтая, главные соперники франков за лидерство в Европе, союзники Византии. Таково мнение классика истории, который изобличал политику иезуитов, зная ее изнутри.
Но что нам Гиббон! Если был обком партии… Когда сияло обкомовское солнце, все звезды на небосклоне Дагестана блекли.
Царская Россия поделила албан на малочисленные народы Кавказа. Став орудием колониальной власти, религия сделала братьев чужими, даже врагами. Но все, наверняка, изменится в лучшую сторону, стоит лишь нам, кавказцам, осознать, чьими потомками мы являемся.
Осознать, что история Евразии создана нашими предками! Это уже немало.
Селение Джалган, что на горе у Дербента, — негаснущая путеводная звезда в том начинании. Момент истины. Никакая Москва, никакой обком ей не помеха.
У могилы святого Георгия великое начало, она, посещаемая паломниками разных конфессий, с IV века была храмом под открытым небом. Она видела все — наше величие и наше падение. Что, если над ней возвести храм памяти? Храм братьев, разведенных Судьбой?
Будет место воссоединения народов, родов… Слово же сильнее меча. Или нет?
Сюда придут люди, предки которых себя называли тюрками: англичане и немцы, грузины и армяне, норвежцы и датчане, французы и испанцы, русские и украинцы, поляки и шведы. Миллионы людей почитают святого Георгия, это и есть тюркский мир. В глубинах их памяти хранится правда о себе, они сами найдут к ней дорогу, по своим балладам и легендам.
Из Кавказской Албании в IV веке везли в Европу равносторонний крест, символ веры и свободы. В XXI веке из Дербента будут везти память о предках, которые дали миру этот крест и веру в Бога Единого…
Забытое прошлое вернется к нам, а с ним и силы. Вернее, дух.
Эта мысль посетила меня в Джалгане, у могилы святого Георгия, я смотрел на могильный камень, к которому за века прикасалось столько рук и губ, смотрел и думал: а почему нет? Сколько еще нам молчать о себе? О своем прошлом?
Я точно знаю: рядом со священной могилой и размещался Чор (Джор) — Патриарший престол. Надежду дало второе имя Дербента — Ворота Джора. В Джалгане есть каменные гробницы, где похоронили людей высокого положения, они обращены на восток. На Алтай. На наш Алтай. Что, если в них ключ к познанию тайн албанской истории?
Пока ключ этот валяется среди бурьяна и кустов ежевики, не тронутый. Взяв его, мы откроем Ворота Джора. Запад вновь встретится с Востоком.
Опять. Как братья.
Дербент — Москва. 2005 год
МОЯ «ФОЛК-ХИСТОРИ», ГОРЬКАЯ, КАК ПОЛЫНЬ
(продолжение беседы)
— Можно неожиданный вопрос? Известно, на Тибете по приказу Гитлера немцы искали Шамбалу — гору Бессмертия. Что вы думает о Тибете, Шамбале? Как они связаны с вашей тематикой?
— Я не романтик, а прагматик, поэтому огорчу читателей: мое мнение о «бессмертии» старо, как мир. На этом свете лишь Бог вечен. Имя Ему Тенгри. Остальное — прах. Даже Шамбала вместе с людьми, нашедшими ее.
Бессмертие — это образ, используя который, грешники надеются примерить на себя одежды Бога. Миф, рожденный их же воображением. «Кесарю — кесарево», — говорили в древности и были правы.
Гитлер — атеист и мистик, значит, он из породы людей, думающих о бессмертии. То же отличало Сталина, других пленников этой несбыточной идеи.
Нет, бессмертия я не желаю ни себе, ни кому-то другому, а веры в Бога — всем.
Мне ближе точка зрения предков, считавших, что бессмертие обретают поступком во благо своего народа. Лишь подвигу открыта дорога к бессмертию. Имя такого человека прославят поэты и сказители в произведениях, а люди — в воспоминаниях. Иначе говоря, мир сам создает бессмертных, когда дело остается и продолжается.
Возьмите хана Акташа, он, когда шло заселение Великой Степи, первым вывел свою орду на берег реки Итиль (Волги), потом — на Кавказ, к Дербенту. Или хана Баламира, который в 370 году разбил армию Запада и перешел Дон. То была важнейшая битва, которая открывала дорогу на запад — за Доном начиналась тогда Европа.
Столько лет прошло, а имена героев живы. Это ли не бессмертие?
Да, многие люди забыты, потому что мы многое из своей истории отдали другим, но то временная утрата. Если, конечно, слово «утрата» здесь уместно. Придет время, мы вспомним героев, обессмертим их имена. Откроем Шамбалу! Важно встряхнуться от сна, от лени.
Думаю, будет хорошим началом, если появятся инициативные люди в каждом городе, в каждой области, которые начнут по крупицам собирать хронологию Дешт-и-Кипчака, поднимать из небытия события и имена забытых героев своего рода-племени. Начните с себя, дорогие мои читатели. Хватит ждать.
Пусть поначалу будет доморощенно. Но собирайте, действуйте, ищите правду!
В краеведении скрыто непознанное, оно послужит началом серьезного научного исследования… Только делайте умно, а не так, как «алчные головы» в Казахстане, которые теперь тюркское и нетюркское, мыслимое и немыслимое приписывают казахам.
Не пойму, откуда такая жадность? Едят, как нищий — большими кусками. Не пережевывая, позоря себя и остальных тюрков. Своих братьев.
Если султан Бейбарс, Деде-Коркут или Чингисхан были из Дешт-и-Кипчака, столь ли важно, казахи они или не казахи? При жизни никто бы не посмел назвать их «казах».
По-моему, главное, что они тюрки! Этого достаточно. Надо думать, как выглядим мы со стороны, деля общее наследство предков.
Копейки не стоят «доказательства», время от времени мелькающие на страницах казахстанских газет, они дискредитируют и героев, и нас. Рвут без того хрупкую плоть тюркского мира. Причиняют ей боль.
Такие «исследования» сделаны на потребу дня, в угоду тщеславию начальства. Особенно, если выполнены чиновником, сидящим в высоком государственном кресле советника или помощника.
