Перед сном, присыпав снегом свой маленький костерок и завернувшись в одеяла, я обдумал дальнейший путь. Обычно все путешественники проезжали через форт Бриджер, и, как это ни было рискованно, я все равно решил туда завернуть.
Во-первых, из простого любопытства. Во-вторых, я хотел получить сведения о погоде и дорогах. И, пожалуй, стоило пополнить запасы. А если кто-то следил за мной и потерял мой след, он будет пытаться перехватить меня именно в форте Бриджер. Я его замечу и узнаю, кто меня преследует.
Этот форт основал Джим Бриджер, уроженец Вирджинии, который приехал на Запад, чтобы жить в горах. Он многое знал об этих землях, но его отсюда выжили - кажется, мормоны. Они обнесли форт каменной стеной в двенадцать футов толщиной, а потом сами его покинули. Сейчас там стоял временный армейский гарнизон.
В Бриджер я приехал через два дня, услышал бодрый звук горна и увидел стройные ряды белых палаток, в которых жили солдаты. Незавидное житье, да и пение горна вряд ли нравилось беднягам, когда им нужно было спешить в строй.
Выпив, люди обычно много говорят, поэтому, хоть я и не любил этого дела, все же купил виски и устроился тут же в лавке, чтобы послушать новости.
В лавке толпилось около дюжины солдат и примерно столько же грубого вида штатских, и кто знает, кем они все были на самом деле. Тот, кого принимаешь за необразованного горца, может на деле оказаться сыном европейского аристократа, и меня не покидало ощущение, что тут просто кишмя кишат люди, которые выдают себя за кого-то другого. Года два назад здесь вот так же путешествовал писатель Ричард Бартон, записывая разные истории. Он виделся со всеми, включая Эфа Хенкса и Портера Роквелла.
Я внимательно прислушивался к спору о тракте на форт Холл и к разговорам о здешних индейцах. Оказалось, что вождь шошонов по имени Охотник на Медведей недавно снова начал предпринимать вылазки и с ним даже была серьезная стычка. Судя по тому, что я услышал, тот наш раненый индеец с двумя скальпами примкнул к этому вождю.
Около полуночи, когда здешний люд потянулся на ночлег, я прикончил выпивку и вышел на мороз. В форте Бриджер меня ничто не задерживало, да и негде было ночевать. Я проехал шесть миль и устроился возле ручья в углублении среди упавших деревьев, развел костер и уснул, сжимая в руке револьвер.
Еще до рассвета я отправился в путь. На этих землях жили индейцы, и я вполне мог налететь на кого-нибудь из воинов Охотника на Медведей. Но мне никто не встретился. Уже темнело, когда я приметил поселение из дюжины лачуг, окруженных стогами сена. Какой-то человек гнал домой штук шесть коров. Увидев меня, он схватился за винтовку.
Я подъехал и спросил, нельзя ли у них переночевать. Он внимательно оглядел меня с ног до головы, осмотрел моих лошадей и спросил, не мормон ли я.
- Нет, - ответил я. - Я живу в селении рядом с Южным ущельем.
Он посмотрел еще пристальнее.
- Слыхал. Как тебя звать?
- Шафтер. Бендиго Шафтер. Я еду в Орегон.
- Дальняя дорога, - сказал он. - Ты, что ли, один из тех, кто накормил наших святых?
- Было дело. Они застряли в снегах, а мы о них услышали. Хороший народ.
- Слезай и входи. Твоего коня я обихожу.
- Благодарю. Думаю, вам хватает своей работы. Я сам управлюсь. Мне нужно только место для ночлега.
Он присматривался ко мне, пока я расседлывал жеребца и ухаживал за ним.
- Немного найдется таких, чтоб так заботились о лошадях. Здешний народ обходится с ними грубо.
- С женщинами тоже, - сказал я.
- Ты женат? - спросил он.
- Нет.
- А у меня две жены. Увидишь. Первая - Мэг, она сама нашла мне вторую. Вряд ли я сам сыскал бы лучше, хоть считается, что я неплохой добытчик. У них своя компания, понимаешь? Вдвоем веселей, да и работа пополам. Облегчение.
Мы подошли к дому, я снял шапку, и мы вошли.
Я увидел двух женщин и четверых детей. Женщины были умудрены годами, одна лет на семь старше другой. Обе привлекательные и спокойные. Кинув взгляд на стол, я понял, что у этого парня поваров хватает - сразу две хозяйки в доме.
- Мэг... Бесс... мистер Бен Шафтер из поселка, что у Южного ущелья. Он один из тех, что помогли Эстер и остальным.
- Рада вас видеть, - сказала Мэг. - Святые часто о вас говорят, мистер Шафтер. Вы можете на нас рассчитывать.
- Мы просто сделали то, что было в наших силах, мэм.
- Не часто встречаешь доброе к себе отношение, - тихо сказала Бесс. Такое нужно ценить.
Мы сели за стол. Я был очень голоден, и эти две женщины принесли много еды, а потом постелили мне рядом с очагом.
Когда нужно было раздеваться, я начал немного нервничать, хоть меня и отделили от остальной комнаты занавеской из простыни: в моем поясе было зашито золото. Оно даже успело натереть тело под рубашкой. У меня широкие плечи и узкие бедра - пояс выпирал не сильно, но кто-нибудь все же мог обратить на него внимание. Этим людям я доверял, но не хотелось вводить их в искушение. Много порядочных людей сбилось с пути от одного только вида золота.
Я хорошо выспался, а проснулся так поздно, что одна из женщин уже разводила огонь в очаге. Мне стало стыдно. С самого моего детства ни одна женщина не разводила огонь в моем присутствии.
Жили эти люди небогато, но ухитрялись сводить концы с концами. У них, похоже, всегда было что поставить на стол. В доме все чисто прибрано, и видно, что они моют не только картошку, но и детей.
Когда я седлал коня, ко мне вышел хозяин.
- Мистер Шафтер, - смущенно сказал он, - вы спасли мою сестру и тех, кто был с нею. Мы не богаты, но один проезжающий оставил нам вот эту книгу... я видел, что у вас они тоже есть. Может, вам эта книга пригодится? Тут рассказывается целая история.
Это был "Рьенци, последний трибун" Булвер-Литтона. Конечно, я никогда не читал этого романа и впервые встретился с фамилией, которая писалась через черточку.
- Спасибо, - сказал я. - Это драгоценный подарок.
Я раскрыл книгу, когда селение скрылось из глаз, а вокруг не было ни души. С тех пор как я стал взрослым, мне еще ни разу не доводилось читать книгу рассказов или роман. В детстве я, правда, прочел несколько, но те были написаны специально для детей. А эта не была детской: кто такой "трибун" я уже знал из Плутарха.
Я все ехал и ехал, вокруг лежали широкие скучные равнины. На том месте, где должна была быть почтовая станция, я увидел только обгорелые бревна и три жуткие ямы, наполненные водой с щелочью. Тут не было приюта ни человеку, ни зверю, и я двинулся дальше. Кое-где обнажалась серая земля, снег лежал пятнами, надо мной нависало ровное серое небо.
Я уже был готов сдаться и устроиться на ночлег прямо посреди бескрайних прерий, как вдруг тропа нырнула в небольшую долину.
Глава 17
Стало теплее, снег таял, обнажая черную грязную землю. Вдали, сколько хватает глаз, простиралась серая пустынная равнина с пожухлой полынью, лишь на горизонте в голубой дымке маячили далекие горы. Никто не попадался мне навстречу, кроме редких кроликов. Эти вдруг прыскали из-под копыт, шарахались в сторону, а потом усаживались и глазели, словно бы недоумевая, что это за невиданное существо вторглось в их пустынное царство.
Где-то вдали маячили темные силуэты кедров, однажды среди пустынных прерий передо мной возник столб с надписью, что до Карсон-Сити отсюда 533 мили. Но мне не нужно было в Карсон-Сити.
Постепенно все вокруг менялось. Плоская равнина покрылась мертвой белой пылью, которая легко подымалась в воздух, забивая глаза, уши и нос. Полынь и кусты исчезали, на теле земли начали выступать, будто заплатки или нарывы, уродливые пятна соли. Вдали показался корявый абрис Гранитной горы. Говорили, что у ее подножия полно источников.
Однажды я ночевал рядом с озерцом, полным серной воды. Конь бунтовал, не желая ее пить, но потом сдался - другой воды поблизости не было. В миле отсюда, прямо посреди прерии, торчала низкая скалистая гряда. Кое-где на ней высились кедры, а за ними, наверное, скрывались глубокие расселины, в которых свободно могли прятаться индейцы, выслеживая путников, отдыхающих около этой - прости Господи - воды. Мне тут не нравилось, но деваться было некуда. Многочисленные старые кострища указывали, что я тут побывал не первым.
Слава Богу, что у меня с собой была фляга, взятая по совету Этана, так что мне удалось сварить приличный кофе. Ночь выдалась холодная.
Глава 18
Прошло всего две недели с тех пор, как я покинул наш поселок, а мне уже казалось, что я давным-давно в пути. Я представлял себе, что сейчас может делаться у нас, и радовался, что там остались Дрейк Морелл и Уэбб. Они, конечно, не верх совершенства, но в случае нужды будут настоящими защитниками и полезут в драку не задумываясь. Когда приходит беда, люди часто слишком много времени тратят на сомнения и колебания.
Утром вдруг пошел снег. В кедрах шумел ветер. Я ехал, то и дело оглядываясь. Индейцы могут легко подкрасться в такую погоду, и я не чувствовал себя в безопасности. Индейцы уже давно приметили, что белые путешествуют в любую погоду, видели, как они прикрывают уши и поднимают воротники, закутываясь в теплые пальто. И потому перестают что-нибудь видеть, становятся неуклюжими и малоподвижными. Лучше уж померзнуть, но остаться в живых.
