Все это вылилось в вооруженное столкновение (но не революцию, потому что военные действия начало правительство) в июне-июле 1880 г. между нацией в целом и провинцией Буэнос-Айрес. Жертвами противостояния стали две тысячи погибших, в основном портеньос. Велось нечто вроде осады Буэнос-Айреса, пока правительство города не сдалось национальному правительству, которое ранее переехало в местечко Бельграно, изгнав из Конгресса всех депутатов, выступивших в поддержку Буэнос-Айреса, и поставив на их место других.
В конце концов Рока решил воспользоваться поражением и захватом Буэнос-Айреса, разоружением войск портеньос, и смело покончил с проблемой превращения Буэнос-Айреса в столицу. Он добился принятия закона, провозгласившего город Буэнос-Айрес столицей республики. То есть то, что изначально говорилось в Конституции 1853 г., а затем было изменено по настоянию Буэнос-Айреса, осуществилось в 1880 г., благодаря принятому закону. Подтвердил это также и особый закон провинции, передавший город Буэнос-Айрес всей нации.
Так был положен конец давнему противостоянию между Буэнос-Айресом и внутренними провинциями, возникшему в последние годы существования вице-королевства. Теперь город, сильно отличавшийся от других провинций страны, перешел под полную юрисдикцию национальной исполнительной власти. В свою очередь провинция Буэнос-Айрес должна была выбрать себе новую провинциальную столицу, которой стал город Ла-Плата.
Таким образом 1880 год стал очень важным по многим причинам. Во-первых, завершилось завоевание пустыни: индейцы были изгнаны со своих земель и 15 тысяч квадратных лиг[44] перешли на службу прогресса. В действительности эти земли получили крупные землевладельцы, использовавшие их по-разному. Во-вторых, произошли два важных события, значение которых в тот момент было понято не до конца: начался экспорт небольших партий пшеницы и стало возможным хранение мяса с помощью искусственного холода. В-третьих, Буэнос-Айрес превратился в столицу, что стало подтверждением создания национального государства, происшедшего в период президентства Роки. Наконец, была решена проблема передачи власти в стране.
До этого национальное государство фактически не существовало, оно было гостем города Буэнос-Айреса. Президент Авельянеда во время бурных дней, предшествовавших революции 1880 г., в ответ на жалобы депутатов от провинций, просивших у него гарантий, показывал им охранника, стоявшего на углу рядом с его домом и говорил: «Какие гарантии могу я вам дать, если у меня нет власти даже над этим охранником?»
Начиная с 1880 г. национальное государство приобрело влияние и силу, которыми до этого не обладало. Ранее оно решало проблемы с правительством провинции Буэнос-Айрес, зачастую оказывавшимся более сильным. Например, банк провинции Буэнос-Айрес был солиднее, чем Национальный банк, который хотя и не был в строгом значении слова банком национального правительства, тем не менее часто выступал от его имени. С 1880 г. национальное государство получило столицу и необходимые ресурсы для создания ряда структур общенационального значения: учебных заведений, федеральных судов, армейских гарнизонов, больниц, ипотечного банка, Национального банка. То есть оно занималось тем, что Рока называл государственными обязанностями и полномочиями.
Таким образом 1880 год стал важнейшей вехой в аргентинской истории. Его персональным символом был генерал Рока, тридцатисемилетний уроженец Тукумана, чрезвычайно удачливый (он уже в тридцать один год стал генералом) государственный деятель, сумевший возглавить широкий спектр общественных сил и стать кандидатом национального единства.
В целом можно сказать, что в период с I860 по 1880 г. обозначились контуры того, чем станет Аргентина в конце XIX в. Хотя все еще сохранялись многие элементы прошлого, как негативные, так и позитивные, международная обстановка, изменения в аргентинском обществе и воля некоторых политических лидеров сделали возможным создание новой страны, которая вскоре проявила свою яркую самобытность и четко определила свое место в мире. Я имею в виду Аргентину, какой она была в период между вступлением на пост президента Роки (1880) и принятием закона Саенса Пеньи (1912).
VII. Строительство современной Аргентины
Период между 1880 и 1912 гг. (в 1912 г. был принят закон Саенса Пеньи, ознаменовавший начало новой эпохи) обычно принято называть «консервативным порядком» или «консервативным режимом». Такое определение не совсем верно, потому что те, кто управлял политическими, экономическими, социальными и культурными процессами того времени, в действительности не были консерваторами, так как они не стремились законсервировать ситуацию в стране, а, наоборот, хотели все изменить. Термин «консерватизм» стал применяться по отношению к политическим силам, господствовавшим в те годы, из-за того, что после принятия закона Саенса Пеньи они начали называть себя «консерваторами», а затем на их основе возникли консервативные партии.
На протяжении этих трех десятилетий мир пережил необычный этап, получивший название Belle Epoque. В Европе царил мир. Последняя Франко-прусская война началась в 1870 г., а уже в 1880 г. Франция, по сути случайно избравшая республику вместо монархии, восстановила свою политическую и экономическую мощь и снова встала во главе Европы. В свою очередь Германская империя, возникшая в результате Франко-прусской войны, была сильным централизированным государством. Бисмарк уже не управлял ею, но его теории о необходимости укрепления империи продолжали применяться на практике. Военные прихоти императора Вильгельма II превратили Германию в страну, наводившую страх на Европу.
Великобритания укрепилась и после Англо-бурской войны (1899—1902) еще более увеличила свои колониальные владения. Несомненно, она была самой сильной державой в мире и обладала огромным флотом, развитой торговлей, передовой промышленностью и политической стабильностью.
Что касается США, то они также начали демонстрировать свою мощь, что проявилось во время войны с Испанией в 1898 г. Боевые действия шли на Кубе, и испанский флот был полностью разгромлен американским, превосходство которого не вызывало сомнений.
С одной стороны, это означало, что США начали проводить империалистическую политику, проявлением которой стали фактическая оккупация Кубы, Филиппин и Пуэрто-Рико, вмешательство в дела других стран американского континента и ярко выраженные претензии на гегемонию в этом регионе. С другой стороны, в 1898 г. Испания впервые за много лет могла похвастаться стабильной политической системой и наличием политических партий, однако, потеря Кубы была воспринята как национальная катастрофа. Это привело к ряду последствий, особенно в сфере культуры, и появлению так называемого поколения 1898 г., выступившего с критикой событий Испано-американской войны (1898).
Но, за исключением Англо-бурской и Испано-американской войн, в то время царил мир, и вследствие этого стабильность была практически абсолютной, создавались крупные капиталы и европейская иммиграция в разные страны Америки сохранилась на прежнем уровне и даже выросла. В первые годы нового столетия везде царили оптимистические настроения.
Идея о всеобщем бесконечном прогрессе, исчезновение национализма, ослабление, как тогда казалось, религий, унификация политических и экономических режимов во всем мире (разные валюты уже могли обмениваться, и международный торговый режим был свободен от любых ограничений и вмешательств) давали повод для обоснованного оптимизма. Это отразилось в книгах, романах, театральных пьесах и фильмах того времени. Казалось, что мировая стабильность продлится вечно. Такое положение дел изменилось с началом Первой мировой войны в 1914 г., но в любом случае консервативный порядок в Аргентине был частью этой необычной эпохи.
В эти тридцать лет родилась современная Аргентина. Покажем это наглядно: если бы среднестатистический аргентинец, которому в 1880 г. было двадцать лет, посмотрел на Аргентину того времени, то он увидел бы довольно многообещающую страну, обладавшую некоторыми природными ресурсами, но не имевшую столицы и национального государства. Она не участвовала в системе мировой торговли, не имела собственной валюты, и треть ее территории была занята индейцами. То есть казалось, что когда-нибудь Аргентина 1880 г. может стать высокоразвитой страной, но для этого надо пройти через многие этапы.
Тридцать лет спустя этот же аргентинец (уже пятидесятилетний) увидел бы самую развитую страну Южной Америки, с выгодой для себя включенную в мировую систему производства, потребления и инвестирования, страну обладавшую самой протяженной сетью железных дорог в Латинской Америке и одной из самых протяженных в мире. Аргентина того времени имела систему образования, достойную восхищения, отличалась от других латиноамериканских стран наличием многочисленного среднего класса и впервые в своей истории наслаждалась политической стабильностью. То есть этот аргентинец, когда ему было двадцать лет, наблюдал еще незрелую страну, а в 1910 г., во время празднования столетия ее независимости, он мог уже гордиться новой Аргентиной, в которой существовала лишь одна негативная черта, речь о которой пойдет ниже.
