при монголах мировой для того времени характер.
На территории Золотой Орды до ее образования насчитывалось всего лишь несколько городов, из них некоторые, как, например, Судак (Солдай), Феодосия, Херсонес, Танаис были полуразрушены. С образованием Золотой Орды и установлением караванных путей торговля от Крыма до Китая начинается восстановление старых и основание новых городов, что особенно заметно на примере Крыма. Город Солдай (Судак), восстановленный еще в сороковых годах, к началу пятидесятых годов XIII в. стал опорным пунктом венецианцев в Крыму. В 1253 г. при посещении города Рубруком здесь останавливались «все купцы, как едущие из Турции и желающие направиться в Северные страны, так и едущие обратно из Руси и Северных стран и желающие направиться в Турцию». Сюда привозили «горностаев, белок и другие драгоценные меха… ткани из хлопчатой бумаги, бумазею, шелковые материи и душистые коренья» [275]. Параллельно с Солдаем венцианцы вскоре открыли фактории и в других городах Причерноморья, нам известна их фактория в Тану (Танаис), восстановленная монголами под названием Азак. С восстановлением Византийской империи в 1261 г. в Крыму появляются генуэзские купцы, конкуренты венецианцев. На развалинах греческого города Феодосии они основали свою факторию Каффу, которой суждено было сыграть важную роль в системе караванной торговли. Генуэзцы «под покровительством греческих императоров почти монополизировали торговлю Константинополя и Черного моря» [276] и, опираясь на Каффу, начали вытеснять своих конкурентов венецианцев.
В бытность Ибн-Батуты в Крыму в 30-х гг. XIV в. Каффа была «большим городом». «Чудная каффийская гавань», по словам Ибн-Батута, являлась «одной из известных гаваней мира», где он застал «до 200 судов военных и грузовых, больших и малых» [277].
На стыке двух дорог, идущих от генуэзского города Каффы и венецианского Солдая, в центре Крымского полуострова возник один из старинных татарских городов Солхат, выросший на месте татарской крепости — Крыма, Солхат, хотя и являлся административным центром всего Крымского полуострова, но в своем превращении в богатейший торговый пункт обширных размеров» [278] был обязан караванной торговле. В нем постоянно жили половецкие, русские и аланские купцы [279].
Во второй половине XIII в., в период развития караванной торговли, на ее путях возник ряд новых городов, из которых особенно примечательными являются города Маджар и Астрахань. Они подробно описаны Ибн-Батутой. Гор. Маджар, расположенный на пути караванной торговли между Азаком (Тану) и Астраханью, являлся одним из крупных торговых центров на северном Кавказе и всегда шумел «мнози бо от различных язык живущей на месте том» [280]. Ибн-Батута называет Маджар «одним из лучших тюркских городов, на большой реке (на Кубани в месте впадения речки Буйвал), с садами и обильными плодами», «На базаре этого города я видел еврея, — пишет Ибн-Батута, — который приветствовал меня и заговорил со мною по-арабски. Я спросил его, из какой он страны, и он сообщил, что он из земли Андалузской (Испания), что он прибыл оттуда сушей, а не ездил морем и приехал через Константинополь великий, через римские земли и через черкесов» [281].
Одним из лучших городов Ибн-Батута называет город Хаджи-Тархан-Астрахань, построенный на реке Итиле при монголах. «Город этот, — пишет он, — получил название свое от тюркского хаджи (поломника), одного из благочестивцев, поселившегося в этом месте — Султан отдал ему это место беспошлинно, (т. е. сделал тарханом), и оно стало деревней, потом оно увеличилось и сделалось городом» [282]. К сожалению, арабский путешественник не указывает ни времени возникновения города, ни местоположения его. Средневековые карты помещают г. Цитрахань на западном берегу Волги, несколько выше нынешней Астрахани, в районе бывшего хазарского города Итиля, на месте, называемом «Жареный Бугор», исследованном — в 1777 г.
С. Гмелиным. В развалинах города С. Гмелин нашел татарские серебряные монеты, кольца, серьги, запястья и др. вещи [283]. В 1393 г., ко времени раскопок А. А. Спицына, остатки старой Астрахани, разрушенной Волгой и ветрами, состояли лишь из небольшого участка в 170 сажен длиною и 150 сажен шириною, весь культурный слой города был уничтожен каменоломнями. Найденные остатки строительного материала и керамики были тождественны с керамикой Сарая. А. А. Спицын скупил у местных жителей 240 золотоордынских монет, собранных жителями в Жареных Буграх [284].
Астрахань занимала большую территорию, окруженную каналами; в зимнее время с устройством искусственного ледяного вала Астрахань превращалась в неприступную для неприятеля крепость. Связанная по волжскому пути с Сараем на севере, на юге — с Кавказом и Ираном, Астрахань играла важную роль в средневековой торговле. О значении Астрахани до ее разрушения Тимуром Иософато Барбаро писал: «Город Цитрахань — теперь он почти разрушен. Но прежде славился своей обширностью я богатством. До разрушения его Тамерланом пряности и шелк… доставлялись в Тану через Цитрахань и потом уже на шести или семи венецианских галерах привозились в Италию» [285]. В 1374 г» венецианец Лункино Тариго «с одной вооруженной баркой вышел к реке Танаис (Дон), по которой дошел до такого места, где названная река (Дон) наиболее приближается к Эдили (Волге)… и от реки к реке волоком по земле угнал барку к названной реке Эдилю и вышел к Бакинскому морю, принимавшему много кораблей» [286]. Речной путь, по-видимому, был кратчайшим по сравнению с сухопутно-караванным, существовавшим между Тану и Астраханью и являвшимся в то же время наиболее длительным. Из инструкции Пеголотти видно, что сухим путем от Тану к Астрахани приходилось ехать довольно долго: 25 дней на волах или же 10–12 дней на лошадях [287].
В числе городов, близко лежащих к Астрахани, современники указывают на Сарай, расположенный на расстоянии однодневного пути по воде, двухдневного пути по суше от Астрахани. «От Джитархана до Сары (Сарая) один день пути водой по реке Волге», — пишет Пеголотти. Арабский географ XIV в. Абулфеда говорит о двухдневном пути от Астрахани, имея в виду дорогу по суше. Говоря о Сарае, они оба подразумевают старый Сарай — Сарай Бату, названный у Абулфеда «Иски-юртом» — Старым юртом [288].
На карте Фрао Мауро указываются оба Сарая — Сарай Берке и Сарай Бату, первый из них назван saray grando великим Сараем, второй просто «Сараем» (saray) [289]. Старый Сарай с пере несением столицы ханов в новый потерял свре политическое значение как столица, но его роль в караванной торговле по — прежнему была велика. Об этом свидетельствуют остатки его (развалин близ села Селитренное на реке Ахтубе), занимающие около 36 кв. километров [290]. Что касается нового Сарая, то превращение его в политический центр благоприятствовало его (развитию. Не случайно Фрао Мауро называет его saray grando Великим Сараем. Ибн-Батута, посетивший его при хане
