Поляки бились геройски, но начальство их предало. Недели не прошло… 5 сентября из Варшавы смылось правительство, в ночь на 7-е — главнокомандующий с благозвучной фамилией Рыдз-Смиглы. С этого дня они думали лишь о том, как поскорее удрать с тонущего корабля.
9 сентября элитные паны попросили у французов убежища. 16-го договорились с Румынией о транзите во Францию и 17-го покинули страну. Но государство исчезло уже числу к 10-му: управление страной и войсками рассыпалось. Тело продолжало биться в конвульсиях, но мозг уже умер.
У нашей границы кипел никем не управляемый котел, грозя взорваться и перехлестнуть к нам.
Но это не всё!
12 сентября в руководстве вермахта обсуждали: не отдать ли Западную Украину оуновцам (членам ОУН — Организации украинских националистов)? [192] Пусть потешат себя иллюзией, будто у них есть «независимое государство»… Ясно, что «независимое» полностью подчинялось бы рейху — и крайне усложнило возврат в СССР захваченных Польшей территорий.
— Каких «захваченных Польшей»? — можете вы удивиться. — Ты о чем?
Да, тут надо пояснить. Вражья пропаганда долдонит, что Россия вечно всех обижала — в том числе маленькую бедную Польшу. Многие верят…
А дело было так.
Польша веками нападала на Россию, старалась отгрызть наши юго-западные земли. В 1612 году ей удалось хапнуть даже Москву, агрессора мы выбили ценой неимоверных усилий.
В 1815-м половина Польши вошла в состав Российской империи.[83] Не по нашей прихоти — а решением международного Венского конгресса! Это было справедливо: ведь поляки чрезвычайно активно участвовали в агрессии Наполеона. Следовало обезопасить нашу западную границу, это понимал весь мир.
В составе России новые земли получили статус Царства Польского и массу привилегий: собственную конституцию и парламент (чего и в России не было), свободу печати, приоритет польского языка и католической церкви. Местное дворянство уравняли в правах с русским.
Однако вместо благодарности поляки постоянно бузили — и требовали не только независимости, но и передачи им всего юго-запада России (того, что сейчас называют Украиной и Белоруссией)! Луну с неба не просили: не додумались…
В 1917-м империю развалили, Польша вновь появилась на карте. И тут же взялась за прежнее: напала на ослабленную Гражданской войной Россию. Надеялась под шумок урвать кусок наших земель, в чем и преуспела.
Отбивал вторжение лично Сталин: координировал действия Западного фронта. Вскоре оккупантов вышвырнули.
Но в 1920 году Троцкий и Тухачевский учинили «марш на Варшаву»…
Сталин предупреждал: «Тыл Польши неоднороден в классовом отношении, но классовые конфликты еще не достигли такой силы, чтобы прорвать чувство национального единства. Если бы польские войска действовали в районе собственно Польши, с ними трудно было бы бороться» [193]. Он предлагал дальше границы не идти.
На его мнение плюнули, вторглись в Польшу, за что и поплатились. У поляков взыграл патриотизм, они разгромили Тухачевского, цапнули Западные Украину и Белоруссию, а вдобавок убили, по разным оценкам, от 20 до 80 тысяч русских военнопленных.
Прошло девятнадцать лет…
Захваченные ими земли следовало вернуть в состав СССР. И появление вместо них бандеровской «незалэжной Украины» было весьма нежелательно: ведь англосаксы ее мгновенно признают, и она станет считаться суверенной страной — хоть всем будет ясно, что управляется она из Берлина.
17 сентября в 03:15 утра послу Польши В. Гржибовскому вручили следующее:
Нота правительства СССР
17 сентября 1939 года
В течение десяти дней польско-германской войны Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава как столица не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни.
Это значит, что Польское государство фактически перестало существовать. Тем самым прекратили свое действие договора, заключенные между СССР и Польшей. Оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому советское правительство не может нейтрально относиться к этим фактам.
Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, остались беззащитными. Ввиду такой обстановки Главное командование Красной Армии отдало приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии.
Одновременно советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью.
Примите, господин посол, уверения в совершенном к Вам почтении.
Народный комиссар иностранных дел СССР
В. Молотов [194]
Посол гордо отверг ноту, хоть обязан был ее принять: реагировать на подобные заявления вправе только правительство, а дело посла — бумажки передавать. Но в том-то и суть, что польское правительство уже неделю как пребывало в виртуальном пространстве…
Документ передали в посольство, минуя Гржибовского. А около 6 утра советские войска вошли в Польшу.
Дату выбрали не случайно: накануне, 16 сентября, окончились бои на Халхин-Голе. Мы и Дальний Восток обезопасили от нападений (хотя бы на ближайшее время), и всему миру показали, что мускулы имеем. В общем, заставили воспринять себя всерьез.
Поведение бойцов РККА «казалось странным — они, как правило, не стреляли первыми, к польским войскам относились с демонстративной доброжелательностью, угощали папиросами и говорили, что пришли на помощь против немцев» [195]. Поляки отступали без боя, охотно сдавались.
Вечером того же дня польское правительство и командование убежало в Румынию.[84] Повторю: договорились они об этом накануне, когда советского вторжения никто не ждал! Так что фраза ноты «Польское государство перестало существовать» точно отражала реальность — еще ДО нашего вмешательства.
На территории Польши действительно клубился хаос, она стала зоной нестабильности у нас под боком. Нарисовались варианты:
— либо немцы захватят всю Польшу и выйдут на нашу нынешнюю границу — а затем с нее на нас и полезут (что полезут, никто не сомневался); не нужно объяснять, что, чем ближе граница к Москве, тем опаснее;
— либо Западная Украина превратится в непредсказуемо-агрессивный «незалэжный бандеростан», центр терроризма и разложения для Советской Украины;
— либо мы вернем украденные Польшей земли и отодвинем границу;
— теоретически существовала возможность помочь полякам против немцев — но Варшава ее наотрез отвергла.
Ясно, что третий вариант был для СССР единственно приемлемым — да и справедливым исторически.
Но с идеологией возникли проблемы. Наша пропаганда работала в марксистско-классовом ключе: «Освободим наших братьев — трудящихся украинцев и белорусов от гнета польских панов!» Большинство эту идею искренне поддержало.
Однако отмечены и такие настроения: «Вот тебе и красный империализм. Говорили, что чужой земли не хотим, а как увидели, что можно кусочек захватить, сразу об этом забыли» [196]. «Зачем мы перешли польскую границу? Ведь в Польше и в других странах есть компартия, есть пролетариат, ну и пусть они сами совершают революцию и своими силами избавляются от помещиков и капиталистов» [197]. «Нам никто войны не объявил, мы проводим политику мира, а вдруг сами объявляем и втягиваемся в войну. Ленин учил, что революцию на штыках не принесешь» [198].
Многих тогда шокировал «захватнический поход». Он действительно противоречил и русскому миролюбию (нам проще отдавать, чем забирать — даже свое), и официальной идеологии (ведь Сталин отверг троцкистский принцип «экспорта революции»). Немало русских коммунистов недоумевало.
История повторилась с Крымом в 2014 году. Сходство удивительное.
1. И Крым, и Западные Украина с Белоруссией весьма долгое время были частью России.
2. Примерно на 20 лет их незаконно отхватили другие страны.
3. В эти страны вторгся наш извечный враг — Запад (в 1939-м Польшу атаковали немцы, в 2014-м американцы устроили переворот на Украине). Этот враг напрямую угрожал нам.
4. Мы минимизировали ущерб (в 1939-м отодвинули границу от Москвы, в 2014-м предотвратили захват Черноморского флота).
5. Местное население в обоих случаях приветствовало возврат в Россию.
Эпизоды чрезвычайно схожи. Так что если Киев образца 2014 года недоволен уходом Крыма — то пусть сперва отдаст полякам Львов: его Украине подарила Москва…
