к Лобному месту, развернули плакат «За нашу и вашу свободу», и их тут же задержали. Но заранее были созваны иностранные корреспонденты, сделали сенсационные снимки. Всех участников на Лубянке знали, отслеживали через «сексотов» каждый их шаг. Сергей Семанов, работавший главным редактором журнала «Человек и закон», тесно контактировавший с «органами», свидетельствует: «сексоты» были и среди самих 7 демонстрантов [149, с. 88]. Тогда почему же их вообще допустили на Красную площадь? Позволили стать «героями», а иностранцам – раздуть легенду о «русских борцах с режимом»? Кстати, задержанных в тот же день освободили. Предъявили обвинение только в «грубом нарушении общественного порядка», и суд дал им максимум по 3 года ссылки, а некоторых отпустили на поруки.
В целом же получается, что КГБ при Андропове не столько боролся с диссидентами, сколько… делал им рекламу! Их малочисленные имена узнавали по всему миру, западные СМИ захлебывались восторгами по поводу «борцов за свободу», раздувались кампании сочувствия к «жертвам тирании». Но попустительство к подобным «борцам» было характерно не только для Андропова. Я уже отмечал, что в 1960-х нашей семье довелось жить в Эстонии, в Тарту. В период событий в Чехословакии там появлялись антисоветские листовки, надписи на заборах: «Янки, убирайтесь за Чудское озеро». В воинских частях была введена повышенная боевая готовность, офицеры с солдатами назначались для патрулирования улиц, отлавливали тех, кто это писал. Их сдавали в милицию. А эстонские правоохранительные органы покрывали их. Задержанные еще и писали жалобы в эстонскую прокуратуру, что военные грубо с ними обращались! На Лубянке тоже должны были знать о таких эксцессах. Но ведь почему-то не реагировали!
У диссидентов были и заступники в Кремле. Когда одного из них, Жореса Медведева, упрятали в «спецпсихушку», его брату Рою Медведеву посоветовали обратиться к Бовину – ученику Андропова и референту Брежнева. Он выбрал подходящий момент, доложил Генеральному секретарю о «незаконных» действия. Тот позвонил начальнику КГБ: «Юра, что у тебя с этим Медведевым?» Андропов понял тон и сразу предпочел выкрутиться: «Да это мои… перестарались, но я уже дал команду, чтобы выпустили» [149, с. 48].
Можно привести и более красноречивый пример. Главное партийное издательство, «Политиздат», подчинялось напрямую заведующему отделом пропаганды ЦК А. Н. Яковлеву. С 1968 г. это издательство стало выпускать большую серию романов «Пламенные революционеры» – о «героях» борьбы за «свободу» разных времен. Выходили они огромными, 200-тысячными тиражами. Соответственно, и гонорары были сказочными. Но вот несколько авторов и названий книг: Анатолий Гладилин – «Евангелие от Робеспьера», «Сны Шлиссельбурга. Повесть о Мышкине»; Василий Аксенов (Гинзбург) – «Любовь к электричеству. Повесть о Красине»; Владимир Войнович – «Степень доверия. Повесть о Вере Фигнер»; Булат Окуджава – «Глоток свободы. Повесть о Пестеле»; Марк Поповский – «Побежденное время. Повесть о Н. Морозове».
Все перечисленные авторы, которых привлекло и облагодетельствовало издательство Яковлева, – видные диссиденты. Почти все они вскоре окажутся за границей. Гонорары как бы «на дорожку» пригодились. Гладилин и Поповский пристроятся под крылышком ЦРУ, на радио «Свобода». А Окуджава, хоть и не эмигрировал, будет приезжать к ним, выступать в эфире «Свободы». Книга «Окуджавы», вышедшая в издательстве ЦК КПСС, была почти сразу же перепечатана… «Посевом»! [280] Ну и еще одно совпадение. Все «пламенные» герои книг, заказанных писателям-диссидентам, были… масонами.
А были и «тихие омуты», которые власти обходили стороной, не задевали. Мы уже упоминали Самуила Маршака. Он успел умереть, но очень непростым деятелем был и его коллега, самый издаваемый в России детский писатель Корней Чуковский.
На даче Чуковского в Переделкино было подобие «клуба» диссидентов, здесь гостили Солженицын, Литвиновы, Агурский и прочая подобная публика. А сам писатель на закате жизни задумал грандиозное дело – создать пересказ Библии для детей. Но только Бог в ней якобы из цензурных соображений был подменен довольно красноречивым обозначением «волшебник Яхве». Эту книгу советская цензура пропустила! Она вышла в издательстве «Детская литература» в 1968 г. под названием «Вавилонская башня и другие древние легенды». Но информация о книге каким-то образом попала к китайцам, они объявили «религиозные бредни» доказательством советского ревизионизма. Это привлекло внимание партийного руководства, и тираж изъяли (книга была переиздана в 1990 г. [3]). Характерно, что перед смертью Чуковский передал в правление Союза писателей список «черносотенцев из литературы», которых не желал приглашать на свои похороны…
Группы диссидентов стали расти с 1967 г. за счет сионистов. Эффектная победа Израиля в «шестидневной войне» возбудила национализм евреев, появилось много желающих выехать на «историческую родину» (победа убедила в жизнеспособности и безопасности этой «родины»). Но ведь большинство евреев принадлежало вовсе не к рабочим и колхозникам, а к интеллигенции. Многие работали в научных учреждениях, оборонной промышленности, экономике, были допущены к тем или иным секретам. Им отказывали. Появилось движение «отказников», борющихся за право выехать.
В Ленинграде еще с 1966 г. существовала подпольная сионистская организация Гиллеля Бутмана, даже издавала свою газету «Итон», и КГБ почему-то ее не трогал. Но в организацию входил бывший пилот Дымшиц, в 1970 г. возник план купить билеты на самолет, захватить его и улететь за границу. Только теперь Андропов доложил в ЦК о сионистской группе (при угоне и ему нагорело бы). Причем преступников кто-то предупредил: об их планах известно. Но они упрямо не отказались от замысла, на аэродроме их арестовали. Дело было серьезное. Измена Родине, терроризм! Как раз в это время двое литовских евреев, Бразинкасы, угнали самолет в Турцию, была убита бортпроводница Надя Курченко. Главных обвиняемых, Дымшица и Кузнецова, приговорили к расстрелу, остальных к разным срокам заключения.
Но уже сказывалась «разрядка». С ходатайством вступились Никсон и Голда Меир. Смертные приговоры заменили на 15 лет лагерей, другим сроки тоже уменьшили. А через некоторое время несостоявшихся угонщиков обменяли на советских разведчиков, арестованных в США. В Израиле их чествовали как героев.
Андропов первым в советском руководстве подал предложения – во избежание скандалов и дальнейших терактов снять ограничения на выезд евреев. Попытались копировать то, как поступило руководство ГДР. В 1972 г. эмиграцию разрешили, но евреи должны были оплатить образование, полученное за государственный счет. Для них начали вводить ограничения при поступлении в вузы, связанные с «режимными» отраслями науки, при приеме на оборонные предприятия (а вдруг потом за границу захотят?).
Но зарубежные средства массовой информации завопили о советском «антисемитизме», дискриминации. А решилось все… потребностью СССР в американском зерне. В 1974 г. конгресс США принял поправку Джексона – Вэника. Запреты на торговлю касались и стран, препятствующих эмиграции. Советскому правительству пришлось снять все ограничения на «израильские визы». Правда, при этом сошло на нет движение евреев-отказников. Им больше никто не отказывал. Но появлялись артисты-отказники,
