ученые-отказники.
А процессы «разрядки» породили еще одно движение – «правозащитников». Еще в 1969 г. несколько диссидентов – Горбаневская, Орлов, Ковалев, Буковский, Плющ, Якир, Красин, Ходорович, Ковалев, Великанова, Глузман – создали «Инициативную группу защиты прав человека в СССР». Она провозглашалась не подпольной, а «открытой». Но формировала свою конспиративную сеть информаторов, собирала материалы о нарушениях этих «прав», обобщала в нелегальной «Хронике текущих событий». По сути, это были подборки для передачи иностранным журналистам.
В 1973 г. советских «правозащитников» зарегистрировала в качестве своей группы всемирная организация «Международная амнистия», занимающаяся помощью политзаключенным. А в 1975 г. СССР подписал Хельсинкские соглашения о соблюдении «прав человека», и этим сразу воспользовались. В Москве под руководством Орлова, Щаранского, Амальрика и Гинзбурга возникла «Группа содействия выполнения Хельсинкских соглашений в СССР». Каждые 2 недели она выпускала «Информационные документы», куда собирались факты о «нарушениях прав человека».
То есть группа, взявшая на себя функцию проверять и доносить за границу, а как СССР соблюдает взятые обязательства. Финансирование пошло через Гинзбурга, через «Фонд Солженицына», который удивительно «вовремя» был создан за рубежом. И как-то очень уж быстро сформировалась целая сеть – украинская, литовская, грузинская, армянская Хельсинкские группы, связанные с московской. Причем «правозащитники» оказались тесно связаны с националистами. Например, грузинскую Хельсинкскую группу возглавлял будущий диктатор Грузии Звиад Гамсахурдиа. А диссидента Юрия Орлова одно время прятали бандеровцы и рекомендовали друг другу: «Цэ наш москаль!» [118].
Влияние партийной идеологии в СССР падало. А в возникавшую пустоту врывались влияния извне. В данном отношении союзником Запада становился даже технический прогресс. Так, с 1960 г. рижский завод ВЭФ начал массовый выпуск портативных транзисторных радиоприемников «Спидола». Любой мальчишка, заимевший «спидолу», мог расположиться во дворе или сквере, без контроля родителей слушать зарубежную музыку, а заодно и «вражьи голоса». (Между прочим, в латышском народном эпосе «Лачплесис» Спидола – имя ведьмы, олицетворения сил тьмы. Случайное ли совпадение?)
А следом грянула «магнитофонная революция», позволившая широко распространять, переписывая друг у друга, неподцензурные песни, ту же рок-музыку и передачи из-за рубежа. «Окнами» для проникновения чужих веяний становились социалистические страны. Там, чтобы не раздражать население, допускались более широкие «свободы», чем в СССР. У них действовали и собственные связи с западными государствами. И через них попадали в СССР всевозможные журналы, книги. Причем в первую очередь пользовалась спросом не политика, а порнушка. Но именно это и требовалось для воздействия на среднего советского человека! Это оказывалось намного эффективнее, чем политика!
По мере «разрядки» в прокате шло все больше зарубежных фильмов. Народ раскатывал губы, видя шикарные автомашины, рестораны, бары, огни реклам, богатые виллы с небоскребами, полураздетых красоток. Такая жизнь казалась идеалом, настоящим «земным раем». Каждый воспринимал как неоспоримую аксиому: «у них» гораздо лучше. Вспоминали ли при этом о своем хорошем? О тех же бесплатных лечении, обучении, летнем отдыхе, безопасности, порядке? Нет. Они подразумевались как само собой разумеющиеся, привычные. А западные соблазны манили, влекли…
Молодые придурки слепо копировали их, и появлялись советские хиппи, панки, демонстрируя «протестный» образ мысли и поведения. А интеллигенция, разочаровавшись в химерах коммунизма, ударялась в духовное искательство. По сути, находила себе другие химеры. Заражалась импортным ядом «общечеловеческих ценностей», охотилась за «смелыми» произведениями, за «живой» мыслью. В 1974 г. в Москве открылось представительство фирмы «Ксерокс». Множительные аппараты стали появляться в научных, производственных, партийных, комсомольских учреждениях. С их помощью развернулось тиражирование подобной литературы.
Но опять же диссидентские материалы и «самиздаты» никого по большому счету не интересовали. Другое дело – «камасутра». Или то, что почиталось интеллектуальными вершинами. В ксерокопиях ходили по рукам романы Ефремова, на склоне лет увлекшегося индийской философией, «фрейдомарксизмом», эротизмом, от утопий коммунистической фантастики шагнувшего к «Таис Афинской», где он воспел «красоту» язычества, «сокрытую мудрость» древних темных культов и мистерий. Можно смело предположить, что как раз «Таис Афинская» дала мощный толчок к зарождению в России неоязычества.
Бешеным спросом пользовались и романы Стругацких, и интерес многократно подогревался тем, что авторы «гонимые», их книги «запрещенные». Действительно, некоторые их произведения вызывали трения с партийной цензурой, печатались в журналах с сокращениями, а в полном виде тут же переиздавались за границей «Посевом». Невзирая на это, Стругацкие были любимцами Андропова. Кто бы посмел их «гнать»? А в своих романах они от космических приключений и веселого критиканства перешли к унылым и пессимистическим мудрствованиям – это так нравилось интеллигенции, отвечало ее собственному душевному настрою.
С середины 1960-х годов в Советском Союзе кроме диссидентов, «правозащитников» и увлекшейся либеральным вольнодумством интеллигенции появилась и иная струя оппозиции – национально-патриотическая, никак не связанная с Западом. В Ленинграде КГБ раскрыл подпольную организацию Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа. Он пропагандировал христианские ценности, а вместо капитализма и коммунизма предлагал «социал-христианский» путь развития. Прошло два больших процесса, в 1967 и 1968 гг., был осужден 21 человек. Сроки они получили куда больше, чем либеральные антисоветчики, основатель организации Игорь Огурцов – 15 лет (10 тюрьмы и 5 колонии) и еще 5 лет ссылки. Но… этих процессов, в отличие от Синявского – Даниэля и Гинзбурга – Галанскова, зарубежная «общественность» как будто не заметила! Никаких кампаний в защиту христианских патриотов средства массовой информации не поднимали. И в Советском Союзе никто подписей не собирал. Это были «не те» инакомыслящие. Между прочим, они не реабилитированы до сих пор (в отличие от сионистов Гиллеля Бутмана, в действиях которого современный российский суд… не нашел состава преступления).
Впрочем, реальное значение подобных подпольных групп было практически нулевым. Но начался гораздо более серьезный процесс. Выделилось русское патриотическое крыло среди творческой интеллигенции. Одной из причин стала как раз обострившаяся проблема сионизма. А в сфере культуры евреи обосновались очень прочно, занимали ключевые позиции. Вторым толчком послужила кампания по уничтожению «неперспективных» деревень. Рушилось родное, исконное, историческое. Русских писателей, поэтов, художников, задело за живое. Произошло разделение, такие популярные советские издания, как журналы «Новый мир», «Юность», «Литературная газета», остались очагами либерализма, а «Молодая гвардия», «Наш современник» превратились в очаги патриотического направления.
Появился целый жанр «деревенской прозы» – выходили произведения Федора Абрамова, Виктора Астафьева, Василия Белова, Валентина Распутина, Сергея Залыгина, Юрия Бондарева, Василия Белова, Василия Шукшина, Бориса Можаева, Анатолия Иванова. «Молодая гвардия» публиковала очень острые по тем временам статьи скульптора Коненкова, художника Павла Корина, Леонова, Лобанова, Чалмаева, Семанова, где говорилось о «русском духе», необходимости встать на «национальную почву». А на волне агрессии Израиля на Ближнем Востоке, дипломатического разрыва СССР с этой страной Юрию Иванову удалось выпустить книгу «Осторожно, сионизм!» – позиции автора были безупречно коммунистическими, но фактический материал
