Собственно проблеме городов Ф. Х. Гутнов посвятил в одной из глав раздел «Роль торговли и городов в социальных процессах этносов Северного Кавказа». Вопросы «социальных процессов» в связи с появлением городов я оставляю за скобками. Кратко о вопросах археологических, близких к нашей теме, частью о предполагаемых в Хазарии «феодальных отношениях».
Основная посылка автора следующая: «Вопрос о времени, условиях и механизме формирования северокавказских городов остаётся всё ещё не выясненным» (С. 244). Действительно, это так, но я должен уточнить: не выяснено также, были ли здесь города или только большие населенные места, большие поселения. В поисках ответа автор обращается к данным о раскопках городищ салтово-маяцкой культуры, в основном по публикациям Г. Е. Афанасьева. Излагается известная концепция формирования крепостей бассейна Северского Донца по Г. Е. Афанасьеву (соответственно и Северного Кавказа), сводящаяся к расчету трудозатрат на их сооружение и выделению экономических округов с радиусом в 5 км. Что касается построений Г. Е. Афанасьева, то их можно воспринимать как не более чем одну из моделей реконструкций, искусственно привнесённую в хазарскую археологию. Достаточно указать, что трудозатраты даже в 20 000 человекодней для укреплений 4-го типа чрезвычайно малы. При работе 100 человек всё сводится к 200 человекодням, т. е. трудозатраты оказываются весьма посильными для небольшой общности (племя). Что же касается выделяемых экономических округов диаметром в 10 км, то эта модель подлежит проверке на археологических материалах, прежде всего по сходству керамики и синхронности включенных в округа поселений. Такие данные в исследованиях Г. Е. Афанасьева не учитываются. Непосредственно для выводов Ф. Х. Гутнова примеры из Афанасьева мало что дали (С. 244, 245), хотя он приводит аналогичный расчет трудозатрат в крепости Урцеки по М. С. Гаджиеву (С. 251). Определение С. А. Плетнёвой владельца Дмитриевского укрепления как «феодала» Ф. Х. Гутнов считает ошибочным (С. 246). В то же время, цитируя только небольшую часть одной из фраз книги Г. Е. Афанасьева, автор допускает искажение его вывода. Приводимая Гутновым в связи с каменными крепостями цитата о том, что такие крепости «могли строить либо крупные феодалы, либо государственная власть», у Г. Е. Афанасьева лишь постановка вопроса — кто из них? (Афанасьев Г. Е. 1993– С 147). На той же странице сам Г. Е. Афанасьев делает вполне определенный выбор: крепости не могли быть феодальными замками, — аргументируя его следующим: «…Сама степень развития общества у алано-асского населения бассейна Среднего Дона вряд ли была столь высока, что позволяла местной элитарной верхушке получать достаточный прибавочный продукт для создания подобных дорогостоящих замков. В противном случае нам пришлось бы признать, что феодальные отношения у носителей степного варианта салтово-маяцкой культуры были в значительной степени более развиты, чем в Византии и в странах Западной Европы того времени…» (Афанасьев Г. Е. 1993– С. 147, 148)[22]. Впрочем, Ф. Х. Гутнов в другом разделе фактически разделяет точку зрения Г. Е. Афанасьева.
В целом, перечислив в книге ряд крупных памятников Дагестана и Северного Кавказа, Ф. Х. Гутнов приходит к заключению: «Если исходить не из этимологического значения слова город („огороженное место“), то отнюдь не всякое даже крупное раннесредневековое поселение можно считать городом» (С. 254). Трудно не согласиться. По существу, хазарскими городами у автора считаются всё тот же не найденный на сегодня Семендер, да и то с определёнными оговорками, а также Итиль. Книга, возможно помимо воли автора, отразила слабую изученность средневековых поселенческих памятников Северного Кавказа и Дагестана, что никак не могут компенсировать многократные обращения к письменным источникам. Их потенциал исчерпан.
Таманский полуостров и Крым: четыре не-хазарских города
Можно ли считать хазарскими города Тамани и Крыма? Говоря «хазарскими», я подразумеваю не только этнических хазар, но и болгар. По существу, именно к хазарским в ходе очерчивания ареала салтово-маяцкой культуры их относила С. А. Плетнёва ещё в 60-е гг. XX в. (Плетнёва С. А. 1967. С 47–49), развивая эту же мысль в последующих работах.
Ещё в 1928 г. в связи с городищами нижних течений Дона и Кубани Б. А. Лунин писал: «За последнее время некоторыми работниками усвоены и нередко применяются термины — „греческое поселение“, „римское“, „византийское“ и т. п., распространяемые на соответствующие отложения древних поселений (городищ) того или иного района нашей страны. Нам кажется, что подобные термины не соответствуют тому вещественному материалу, который мы имеем с названных городищ и который уже с известной полнотой характеризует, в общих чертах, древний быт их насельников. Городища эти, за исключением, быть может, лишь некоторых крупных и исторически известных пунктов, являли собой и в греко-римское время, и в так называемый период „византийского средневековья“ поселения, главную массу которых составляло местное население со своей местной культурой» (выделено мною. — В.Ф.). И далее автор заключает: «Мы нарочито позволили себе остановиться на данном вопросе, поскольку придаём, естественно, большое значение вопросам установления единой классификации и хронологизации археологических памятников; …слабо разработано у нас единство терминов и однообразное их понимание…» (Лунин Б. А. 1928. С. 12, 13).
Выделим главное. Б. А. Лунин, тогда ещё начинающий исследователь, в основу определения культурной принадлежности городищ интересующего нас региона кладёт состав местного населения и облик местной материальной культуры независимо от того, в какую политическую или государственную структуру входило то или иное поселение. Я полностью принимаю этот постулат. Исходя из него необходимо рассматривать Таматарху, Фанагорию, Боспор=Корчев, Сугдею.
Эти города были основаны ещё в дохазарское время. К появлению болгар и хазар уже давно сформировалась их планировка, мало менявшаяся от столетия к столетию. Включив на какое-то время эти города в сферу своих интересов, хазары не оказали существенного влияния на облик местной материальной культуры, остававшейся по сути провинциальной византийской. В культурных отложениях артефакты салтово-маяцкой культуры, преимущественно керамика, представлены незначительным количеством.
С. А. Плетнёва в 1967 г. писала: «Даже старинные города Причерноморья с их античными традициями, будучи заняты и освоены полукочевниками-полуземледельцами, приобретали, по всей вероятности, характерный облик кочевий. Особенно придавали им такой вид юрты…» (Плетнёва С. А. 1967. С. 50). Полезно перелистать старые издания! Увы, за истёкшие десятилетия раскопки Фанагории, Таматархи, Боспора не дали ничего принципиально нового, что могло бы изменить представления об облике этих городищ. Юрты, вернее, юртообразные постройки в них не обнаружены. Для собственно юрт в тесной городской застройке не было места.
Может быть, хазары внесли что-то новое в фортификацию и структуру этих старых городов?
Следы её средневековой, как, впрочем, и античной, оборонительной системы либо не сохранились, либо ещё не обнаружены.
Несколько странным выглядело у С. А. Плетнёвой сравнение Фанагории с кочевьями (Археология. 2003. С. 180), но городской облик Фанагории хазарского времени в последующем описании самой С. А. Плетнёвой сомнений не вызывает (сплошная застройка с уличной планировкой и др.), но какова в этом роль собственно хазар? На мой взгляд, застройка раннесредневековой Фанагории на первых порах сохраняла античную планировку, которая со временем утрачивалась (пишу, не только пользуясь трудами других авторов, но и по собственным впечатлениям от участия в работах на Центральном раскопе в 1970 г. в составе экспедиции М. М. Кобылиной).[23]Надо иметь в виду, что сегодня составить даже приблизительное впечатление о Фанагории в целом невозможно. Раскопано лишь несколько процентов её площади и не сплошь, а отдельными раскопами (рис. 26). От более подробного рассмотрения Фанагории меня избавляет выход в ближайшее время книги В. Н. Чхаидзе, посвящённой её средневековой археологии и истории. Она, безусловно, пополнит наши представления об этом памятнике и позволит вернуться к вопросу о хазарском присутствии на более широком материале. Но один факт из археологии Фанагории отмечу — использование в каменных основаниях ряда её жилищ кладки opus spicatum. В том числе небольшой участок строений с основаниями, сложенными в данной технике, был обнаружен на раскопе «Центральный». По моим наблюдениям в ходе раскопок этого участка в 1970 г., они относятся ориентировочно к VIII в., а для примыкающего слоя было характерно практически полное отсутствие салтово-маяцкой керамики. (О кладке opus spicatum см. далее.)
