Бель-Илю постепенно удалось склонить Шуазеля на свою сторону. Несмотря на то, что британцы старались опустошить шотландский Хайленд, призвав всех бойцов в армию и отправив их в Северную Америку, у «красавчика-принца» оставались еще тысячи людей кланов. В 1745 г. он высадился всего лишь с семью далеко не блестящими товарищами, а закончил с армией численностью в 8 000 солдат. Если он высадится с крупными французскими войсками, то сможет снова поднять на борьбу столько же, даже учитывая сокращение личного состава в результате макиавеллианских действий британского правительства.
Шуазель согласился, что этот аргумент имеет силу. Несмотря на то, что принц отказался от трех срочных приглашений прибыть в Париж (одно из них было написано собственной рукой Людовика XV), министр вновь призывал его. Принц под конец ворчливо согласился совершить эту поездку под влиянием отечески заботливого письма от Бель-Иля. Маршал сообщил ему, что тоже будет присутствовать на собрании у Шуазеля.
Шуазель добавил ложку дегтя в бочку меда, отправив сообщение по своим каналам, в котором сообщалось: в случае отказа принца прибыть в Париж совет сразу же примет решение об отмене проекта вторжения и без промедления приступит к переговорам о мире с Британией.
Принц был настолько далек от желания сотрудничать с Шуазелем, что его пришлось доставлять в Париж практически силой, преодолевая крикливые протесты и сопротивление. Чтобы добиться уверенности в том, что он поступает правильно, а не просто пошел на поводу у своих последователей вопреки собственному суждению, Чарльз Эдуард отправился на большой кутеж с выпивкой, который продолжался целый день 5 февраля. В результате он прибыл в дом Шуазеля вечером очень поздно, совершенно пьяный в компании с Александром Мюрреем из Элибэнка. Последний агент якобитов больше всех не нравился министрам, по этой причине он был специально выбран принцем.
Не сохранились дословного протокола совещания, но имелось много писем, касающихся этой темы. И они дошли до нашего времени, как и собственные краткие записи Чарльза Эдуарда, а также воспоминания Шуазеля об этом вечере.
Шуазель и Бель-Иль довольно радушно встретили пьяного принца, хотя, без сомнения, были шокированы его состоянием. Судя по всему, Чарльз Эдуард начал с повторения своего старого условия: он не шевельнет и пальцем, пока французы гарантированно не предоставят ему 20 000 фунтов, двадцать пять военных кораблей и 25 000 солдат, предназначенных для Англии.
К его удивлению, министры согласились без возражений. Они уверяли его, что экспедиция энергично готовится уже в данное время, при этом исполнятся все пожелания принца. В любой момент будет названо имя командующего, которым станет принц де Субиз.
Затем Шуазель высказал мнение, что максимальный показатель «затраты — эффективность» можно получить от якобитов, если они подготовятся для начала к диверсии где-нибудь на периферии. Что можно сказать об Ирландии?
Принц с негодованием отверг эту идею. «Сколько раз мне приходится повторять, — взорвался он, — что я совершенно не заинтересован в том, чтобы стать королем только Ирландии или только Шотландии. Должно быть все или ничего, три королевства или ни одного!»
Затем Шуазель сказал, что принц может рассмотреть еще один вопрос: о том, чтобы возглавить экспедицию для подкрепления войск в Северной Америке. Если Франция разобьет англичан в другом полушарии, то история всего мира может сделаться совершенно иной, а главным триумфатором окажется сам Чарльз Эдуард! Каким должно было быть воображение у французов, если они допускали, что его заинтересует поход в Америку, когда в 1756 г. он уже отказался от Минорки, а с 1746 г. принц всякий раз отказывался от Шотландии и Ирландии?!
Теперь слово взял принц, заявив: если «химерические» идеи будут развиваться и далее, то он предложит несколько собственных.
К ужасу Шуазеля Чарльз Эдуард заявил, что хочет, чтобы был подписан формальный договор, причем также должна подписаться и Испания, выразив согласие на участие Бурбонов в реставрации Стюартов.
Шуазель терпеливо объяснял, что он не может убедить испанцев сражаться даже за их собственные интересы в Америке, поэтому маловероятно, что они пойдут в бой ради дома Стюартов.
— Очень хорошо, тогда, — сказал Чарльз Эдуард, — я принимаю договор с Людовиком XV таким, каким он подписал его в Фонтенбло с якобитами в октябре 1745 г.
— Но, — запротестовал Шуазель, — тот договор был заключен между коронованными персонами. Любое подобное соглашение может быть подписано только Людовиком XV и Яковом (Джеймсом), отцом принца. Конечно, в том случае, если у принца нет формального акта об отречении Якова, где Чарльз Эдуард назван де юре королем Англии, Шотландии и Ирландии.
В 1745 г. Яков, подписав договор в Фонтенбло, передал все права в пользу своего сына. Но с тех пор пути отца и сына разошлись, у них было совершенно разное мнение по поводу отношений с французами. Яков даже писал французскому двору, жалуясь на своего сына. 1759 год — не 1745-й, и в высшей степени маловероятно, что при сложившихся обстоятельствах Яков возобновит акт об отречении.
В ответ на это Чарльз Эдуард взорвался и заявил, что может затребовать акт об отречении обратно из Рима и получит его через такое время, которое потребуется курьеру для поездки туда и обратно. Но если он блефовал по этому вопросу, то следовало выдумать ряд ярких фантастических сведений, когда Шуазель перешел к теме английских якобитов. Кто они такие, где они дислоцированы, каковы их имена?
Чарльз Эдуард ответил, что он торжественно поклялся не раскрывать их личностей, пока французский флот вторжения ни выйдет в море. Он опасается нарушения собственной безопасности и преждевременных арестов в Британии.
Принц попытался контратаковать совет, задав вопрос о том, на какой стадии находится подготовка к вторжению французов. Ведь его друзья в Англии оказывают на него давление, требуя известий о намерениях Франции.
Шуазель холодно ответил: так как с якобитами в Англии можно вступить в контакт только после того, как французский флот выйдет из портов Ла-Манша, то из этого логически следует, что нельзя предоставить никакой точной информации по тем же самым соображениям собственной безопасности.
Чарльз Эдуард выразил протест, заявив, что ему нужно знать об этом заранее, чтобы предпринять соответствующие меры.
— Но каким образом мы можем скоординировать наши усилия, когда нам даже неизвестно, с кем мы имеем дело, — запротестовал Шуазель.
Совещание быстро переросло в удивительное несогласие умов. Вероятно, пытался вмешаться Бель-Иль, чтобы снова примирить двух главных переговорщиков и выработать общее мнение. Но Шуазель потерял доверие к интеллекту Чарльза Эдварда. А принц, которому не понравились ответные уколы секретаря по иностранным делам, подобные уколам рапирой, пришел к заключению: лотарингец пытается «навязать ему свою волю».
Наконец совещание подошло к концу. Обе стороны договорились, что они пришлют свое понимание вопросов, изложенное в письменном виде. Министры вновь свяжутся с принцем сразу же, как только экспедиция в Британию будет близка к завершению.
В своей обычной упрямой манере Чарльз Эдуард настоял на том, чтобы немедленно покинуть Париж и отправиться домой, хотя следующее заседание должно было проходить с принцем Субизом и мадам де Помпадур. Шуазель пришел к выводу, что принц безнадежен, и нельзя допустить, чтобы что-нибудь попало ему в руки. Однако имелось очевидное преимущество разыгрывать якобитскую карту, пока экспедиция, наконец, не оформится. По-прежнему полезно использовать имя Стюарта как объединяющий лозунг, если в Шотландию будет отправлена вторая армия.
Поэтому Шуазель разработал успокоительную, но бессмысленную формулу, которую предстояло использовать в качестве мантры или заклинания в течение 1759 г. Преднамеренно исключая неприятный Элибэнк из цепочки, 14 февраля он написал Макензи Дугласу, подводя итоги собственного восприятия совещания и добавив: «Ничего нельзя сделать без принца. Но можно сделать все с помощью его самого и для него».
Лично Бель-Илю он сказал: следует продолжать выполнение своих планов, полностью исключив принца из дел. Когда все будет готово (по его предположениям, к середине лета), они посмотрят, найдется ли какая-нибудь роль, которую сможет сыграть Чарльз Эдуард. Но если не возникнет взаимопонимания, то придется обойтись без него.
Как только якобиты во Франции поняли, что у французов появились совершенно серьезные намерения относительно планов вторжения, они забросали Шуазеля идеями относительно высадки и десантов в Англии и Шотландии. Секретарь по иностранным делам обнаружил: его заваливают меморандумами, поступающими от сторонников Стюарта при дворе, от якобитов в церкви, армии, военно-морском флоте, «Ост-Индийской компании» и масонских ложах. Его собственный брат Антуан, кардинал и архиепископ Камбре, просил о снисхождении по поручению принца, как и дофин, постоянный почитатель Чарльза Эдварда Стюарта. Последнего роднило с Чарльзом Эдуардом отвращение к собственному отцу.
