«Генерал-майор Тупиков прислал паническое донесение… в Генеральный штаб. Ситуация напротив, требует, чтобы командиры всех степеней без исключения проявили ясный ум и сдержанность, но один запаниковал. Все войска на фронте должны понять необходимость упорно сражаться не оглядываясь назад. Каждый должен непоколебимо выполнять приказы товарища Сталина».
Несмотря на сталинские призывы, конец наступил быстро. 17 сентября Ставка окончательно дала команду оставить Киев и отходить на восточный берег Днепра. Это было так мало и так поздно. Клещи немецкого окружения восточнее Киева уже сомкнулись. Четыре советские армии, 43 дивизии, целиком попали в окружение. Юго-Западный фронт потерял три четверти миллиона человек, включая 600 000 убитых, пленных, или пропавших без вести в ходе битвы за Киев. Среди погибших были Кирпонос и Тупиков.
Одним из уцелевших в киевской катастрофе был генерал Иван Баграмян, начальник оперативного отдела Кирпоноса, который пробивал путь отхода из окружения. В своих мемуарах Баграмян делает предположение, что причиной того, что Сталин так неистово старался оборонять Киев, была беседа с эмиссаром Рузвельта Гарри Гопкинсом о том, что Красная Армия в состоянии удерживать линию обороны от Киева до Москвы и Ленинграда. В разговоре с Гопкинсом в конце июля Сталин доверительно высказался, что немцы устали и утратили наступательный дух. Сталин говорил Гопкинсу, что, так как прошли проливные дожди, немцы не будут в состоянии провести значительные операции после 1 сентября, и в любом случае фронт стабилизируется к 1 октября. Но месяц был долгим сроком для Восточного фронта, и в начале сентября Сталин писал Черчиллю, что фронт дестабилизирован прибывшими свежими вражескими силами. Он призывал Черчилля открыть второй фронт либо на Балканах, либо во Франции, что отвлечёт 30–40 дивизий противника с Восточного фронта. Это был не первый случай, когда Сталин призывал Британию открыть второй фронт, но этот призыв был значительно более сильным, чем предыдущие. Когда Черчилль информировал его, что нет возможности открыть второй фронт в 1941 году, Сталин предложил перевезти 25–30 дивизий в СССР для сражений на советской земле.
Хотя фактор престижа несомненно играл роль, Киев был историческим местом зарождения Российского государства, как и столицей Украины. Главная причина катастрофы, как предположил Василевский в своих мемуарах, то, что Сталин недооценивал угрозу немецкого окружения и переоценивал возможности своих собственных войск бороться с этой опасностью.
Иван Мудсли комментировал немецкое окружение под Киевом, как «великий триумф в войне на востоке и великую катастрофу для Красной Армии». Но сражение под Киевом не было полной катастрофой для Сталина. Это также дорого стоило Гитлеру (10 дивизий и 100 000 человек потеряно, согласно Василевскому). И пока Гудериан был занят на юге, группа армий Центр не могла продвигаться на Москву. Следом за этой победой под Киевом немцы продвинулись на восточную Украину, в Крым и к Ростову-на-Дону по основному направлению на Кавказ. Немцы заняли Ростов-на-Дону в ноябре 1941 года. Но они были вынуждены покинуть город, а в Крыму оборона Севастополя продлилась до июля 1942 года.
С точки зрения сталинского верховного командования киевский эпизод продемонстрировал, что оптимизм советских военных командиров не сменился пессимизмом. Это показало, с какой лёгкостью Сталин навязывал собственные желания своим генералам, и трудность для них попытаться дать ему совет так, чтобы их мнение было учтено. Перспективы на выживание для Красной Армии становились туманными, если Сталин не научится принимать решения получше, или выбирать лучшие советы.
Конечным итогом операции Барбаросса можно считать битву под Москвой в октябре-ноябре 1941 года. Но когда немцы только вступили в Россию, главной их целью был захват Ленинграда. Только после захвата Ленинграда группой армий Север немецкие силы можно было сосредоточить против Москвы. Сначала всё шло по плану. Советская оборона на литовской границе была легко прорвана, и предпринятое Ставкой контрнаступление 23–24 июля против группы армий Север провалилось. Спустя три недели немцы продвинулись на 450 километров на широком фронте и оккупировали бОльшую часть балтийского региона. После этого скорость немецкого продвижения начала уменьшаться с 5 километров в день в июле до 2,2 км в августе и 1,4 км в сентябре. В середине августа Советы попытались провести контрнаступление в районе Старой Руссы у Новгорода. Оно также провалилось, но часть войск немцев из группы армий Центр пришлось передать для усиления группы армий Север. Сталинский ответ на планы его фронтовых командиров провести контрнаступление показывает, что он научился осторожности:
«План операции не реален в настоящее время. Необходимо принять в расчёт только те силы, которыми вы располагаете и, следовательно, вы должны рассчитывать только на ограниченные действия… Ваши планы о темпах продвижения по 15 км в день очевидно превышают ваши возможности. Опыт показывает, что в ходе наших наступлений враг намеренно отходит перед нашими ударными группами. Затем, в то время, как создаётся видимость быстрого и лёгкого наступления, он скоординированно перегруппировывает свои силы на флангах нашей ударной группы с целью последующего окружения её, и отрезания от главной линии фронта. Поэтому я отдал приказ не продвигаться вперёд в ходе наступления… Необходимо подготавливать операцию с повышенной секретностью… так, чтобы враг, как это часто случается, не раскрыл нашего плана до начала операции и не смог сорвать наше наступление».
После провала советского контрнаступления в районе Старой Руссы немцы продолжали наступать, и в начале сентября группа армий Север достигла окраин Ленинграда. В этот момент, однако, Гитлер поставил главной целью Москву и решил, что вернее, чем брать Ленинград штурмом, город нужно окружить, и уморить голодом. Поддержанные постоянными финскими атаками Ленинграда с севера, немцы были уверены, что город падёт скорее раньше, чем позже. 22 сентября Гитлер издал директиву по Ленинграду: «Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли. Я не заинтересован в дальнейшем существовании этой огромной популяции после поражения советской России… Мы предлагаем полностью блокировать город и стереть его артиллерийским огнём всех калибров, и непрерывной бомбардировкой с воздуха».
Для Сталина угроза Ленинграду была даже более опасной, чем крушение советской обороны на Украине. Если Ленинград падёт, будет открыта дорога для флангового удара немцев на Москву, Советский Союз лишится важнейшего центра оборонной промышленности, а психлогическое влияние взятия нацистами колыбели большевистской революции будет катастрофическим. Беспокойство Сталина о ситуации в Ленинграде отразилось в обострении отношений с тамошними партийными «вождями». Ленинградским партийным боссом был член политбюро А.А. Жданов, несомненный сторонник Сталина, талантливый, энергичный и инициативный. Через день после образования ГКО он создал свою версию комитета обороны в Ленинграде. Позже, 20 августа 1941 года, Жданов образовал военный совет обороны Ленинграда, чьей основной задачей было подготовить улицу за улицей, дом за домом для обороны города. Со Сталиным не советовались, чем он был не доволен. В телеграмме Жданову он писал:
«1. Вы образовали военный совет для обороны Ленинграда. Вы должны понимать, что военный совет может быть сформирован только правительством, или выбран Ставкой… 2. Ни Ворошилов (командующий Северо-Западным направлением), ни Жданов не состоят в этом военном совете… Это некорректная и вредная политика. Рабочие дают понять, что Жданов и Ворошилов не участвуют в обороне Ленинграда, умывают руки и доверяют оборону другим… 3. В вашем постановлении военного совета вы предлагаете избирать батальонных командиров (рабочих формирований). Это некорректно организационно и вредно политически… 4. Согласно вашего постановления… оборона Ленинграда будет осуществляться только рабочими батальонами… Мы думаем, что оборона Ленинграда должна прежде всего осуществляться артиллерией».
Жданов телеграфировал в ответ, что совет ограничен в своих функциях и полномочиях, и что он и Ворошилов взяли на себя общее руководство обороной Ленинграда. Но Сталин повторил, что они не правы, поступив таким образом, и есть опасения, что они снова могут повторить ошибки. Жданов допускал, что предложение выбирать командиров может быть ошибочным, но опыт показывает, что рабочие формирования сменяют командиров, которые не справляются со своими обязанностями. Сталин настаивал, однако, что распространение выборности на всю армию приведёт к анархии. 24 августа ГКО приняло решение о военном совете в Ленинграде, включив Жданова и Ворошилова в его состав. 26 августа ГКО принял решение послать комиссию с особыми полномочиями по Ленинграду для проверки обороны города и возможности эвакуации его предприятий и населения. Комиссия, возглавляемая Молотовым, прибыла в Ленинград 27 августа. Двумя днями позже она рекомендовала эвакуировать 250.000 женщин и детей из города, и ещё 66 тысяч с территорий вблизи линии фронта. Она также предложила срочно депортировать 96000 человек немецкой и финской национальности из региона.
