Ну мы тут говорим, говорим, совсем разговорились, а нас бедняжка царица ждет! Побелилась она, порумянилась, посурьмила бровки. Мало, еще раз подсурьмит — не запрещалось! Это вам не Англия, где во избежание супружеских недоразумений, вернее, разочарования супруга видом своей жены, не соответствующей виду невесты, британский парламент вот такой закон в 1770 году принял: «Всякая женщина, какого бы она ни была возраста, положения или профессии, девица, замужняя или вдова, которая с помощью косметики, румян, помад и прочего соблазнит мужчину, наказывается как обманщица».
«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» Уж и краситься бабам нельзя. Безобразие, да и только: от английских законов красотой не разживешься. Нет, у нас все иначе было! У нас не только женщинам, мужчинам краситься разрешалось, и даже поощрялось. Вы взгляните утречком, чем наши щеголи занимаются? А они часами перед зеркалом просиживают. Вот как выглядит щеголь времен Екатерины: «Проснувшись утром или немного позже, он мажет свое лицо парижской мазью, натирается разными соками и кропит себя пахучими водами, потом набрасывает пудермане и по нескольку часов проводит за туалетом, румяня губы, чистя зубы, подсурьмливая брови и налепливая мушки. По окончании туалета он берет свою соболиную муфточку, садится в манерную карету и едет из дома в дом».
Да, да, дорогой читатель, вопреки вашему неправильно устоявшемуся мнению, муфточки носили щеголи восемнадцатого века, и была эта муфточка абсолютно необходимым атрибутом мужчины. При любовных свиданиях в нее было удобно прятать любовные записочки. И называлась эта муфточка весьма характерно: «Манька».
К. Сомов. Как одевались в старину. (Дама и кавалер). 1903 г.А вот, дорогой читатель, французский щеголь в интерпретации великого писателя О. Бальзака: «У него двойной или тройной жилет, причем все очень яркие, видна во всем аккуратность костюма, подвижность, как у мотылька, осиная талия, ботфорты, булавка с огромным медальоном, сделанная из белокурых волос. Сувенир сплетен весьма искусно. Подбородок он прячет в пышном галстуке. Уши затыкает ватой, говорит сладким голосом, подобным флейте, и любит танцевать»[57].
Находите, дорогой читатель, сходство между нашим и французским щеголем? Та же вертлявость, та же юркость и яркость костюма наподобие бабочки, словно и не мужик вовсе перед нами. Нет, в старину мужики посолиднее были, мотыльками не порхали, а свои тяжелые боярские костюмы носили степенно, тяжело и с достоинством. А какое, скажите, достоинство может быть у такого «фицеля», когда он по целым часам перед зеркалом в своем пудромантеле просиживает?
А пудермане, или пудромантель, — это накидка такая, чтобы пудрой, обильно посыпанной на волосы, не запачкать костюма. И даже шкафы такие специальные были, иногда в них любовники, которых неожиданно заставали в спальне жен, просиживали долгие часы, от гнева мужа спасаясь. При Павле пудрить волосы и носить букли полагалось только военным и вельможам. Женщинам это было необязательно. А при Александре I перестали пудрить и начали стричь волосы. Но хотя мужчинам разрешалось носить искусственные букли, к женским искусственным волосам относились сугубо отрицательно. Волосы должны были быть свои, при «Домострое» — заплетенные в две косы и упрятанные под специальный чепчик, позднее с причудливой прической. И если какой кокетке бог волос не дал, она носила парик тайно, чтобы об этом никто не догадался. Графиня Н. Салтыкова, носившая парик и не желавшая, чтобы кто-нибудь об этом узнал, имела крепостного парикмахера, которого держала у своей постели запертым в клетку. Там просидел он три года. Эта забавная сцена в нашем воображении примерно так выглядит: сидит лысая красавица Салтыкова, не одного красавца соблазнившая, на краю постели, проснулась, сладко потянулась, глянула в угол своей кровати, где в железной клетке, как зверь диковинный из зоопарка, сидит, скорчившись в углу, запертый парикмахер. Вынимает графиня ключик из-под подушки, открывает замок висячий, выпускает пленника и говорит: «Ну, пора нам марафет наводить. Давай-ка, голубчик, сегодня меня покрасивее сделай, за сим в клетку свою полезешь». Ну парикмахер старается вовсю, парик ее железными щипцами завивает, на лысую головку накладывает: прелесть не головка! Довольная графиня ласково так треплет его по щеке и говорит: «Ну вот и хорошо, голубчик, сегодня ты превзошел самого себя. Показал свое усердие. Сейчас тебе за это чарку водки преподнесут. Спасибо тебе, голубчик. А теперь быстренько полезай-ка обратно в свою клетку. Мне надо успеть к графу Потоцкому». Парикмахер смиренно ручку ей целует и покорно залезает обратно в свою клетку.
Часто такой парикмахер, правда, в клетке не запертый, несколько функций исполнял, как говорится, «и чтец, и жнец, и на дуде игрец». Он мог и камеристкой при случае быть, платье госпоже застегнуть, и косметологом, хороший рецепт ухода за кожей подать. А советы были отличные, использовали их как для тела, так и для лица, все из натуральных продуктов состояли: химию не уважали. От древних египтян все это пошло, когда красивая Клеопатра, чтобы еще больше похорошеть, стала в молоке ослиц купаться. А после нее и другие женщины этот дорогостоящий обычай переняли. Так, Поппея, жена императора Нерона, содержала пятьдесят ослиц, специально предназначенных для того, чтобы она могла не только купаться, а даже плавать в молочных ваннах. А наши барыни в молоке, правда, не купались, но мясо в косметике повально использовали. На ночь для мягкости кожи и уничтожения морщин обкладывали лицо парной телятиной. Мы вам советуем, дорогие читательницы, использовать этот чудодейственный метод наших прабабушек. Щеголихи екатерининских времен с мяса на фрукты перешли. У них в моде были земляничные маски и даже купания в «земляничном компоте». Для уничтожения веснушек хорошим средством считались растертые сорочьи яйца, а для белизны лицо натиралось огурцом.
А вообще-то, перенимая опыт наших прабабушек, можно на лице и теле весь огородный урожай со своего участка испробовать со зримым эффектом. Из старых прабабушкиных рецептов в области «покрасивения» можно взять абсолютно все. Не советуем только две вещи: вытягивание ушей и приклеивание мушек. Это ни к чему и даже опасно. В семнадцатом веке наши женщины так вытягивали себе уши, что чуть ли не ослиными они становились, а мода на мушки вообще от несчастия произошла, Народу было свойственно (а сейчас нет?) подражать «сильным мира сего». Появится, допустим, у какой королевы от греховной любви неожиданное брюшко, растущее девять месяцев, и все придворные дамы давай себе животики ватой подкладывать. Пошла мода на выпуклые, «беременные» животы. Так и мужской фрак произошел. Какому-то вельможе мешали в работе фалды кафтана или камзола, не важно, он взял и оттяпал до пупка целый перед, и вот вам, пожалуйста, эта куцая одежонка фурор в мире произвела, самым изысканным костюмом стала, и одевают ее в исключительно элегантном обществе и в торжественных случаях.
Беспокоит нас, однако, дорогой читатель, эта случайность в возникновении моды. Никаких кутюрье не надо! Зайцевы и Юдашкины на монарших дворах не очень бы себе карьеру сделали. Там король всем дирижировал. Выйдет, скажем, французский король Людовик XIV со своим небольшим в 156 сантиметров ростом балет танцевать, до которого большим охотником был, а придворные увидят высоченные каблуки на туфлях его величества, и назавтра все поголовно, даже высокие ростом, приходят в таких каблуках. Парик Людовик XIV увеличил в высоту; придворные тоже исправили «ошибку» и не очень «чупристые» парики заменили высокими. Скачет, скажем, по лесам, по полям и долинам любовница короля (все того же) Фонтанэ на арабском скакуне, ветер ей волосы развевает, она возьми и закрепи их на лбу ленточкой. И что вы думаете? Все дамы стали носить такую «ленточную» прическу, и даже до варварской России эта мода докатилась на долгие времена. Но были, были, дорогие читатели, в истории моды такие субъекты неординарные, которые своим обаянием на нее влияли. И к таким личностям относится герцог Альфред де Орсей. У него прямо какая-то магическая сила была влиять на моду. Проиграет, скажем, он в карты в матросском кабачке, поскольку народа никогда не чуждался, спустит все до копейки, то бишь до франка, и даже свою верхнюю одежду, а на дворе холод, дождь и слякоть. Ну, он последнюю монетку из кармашка выгребет, купит у матроса его толстое суконное пальто и, от стыда голову в воротник пряча, возвращается темными переулками домой пешком, поскольку на фиакр уже не хватило. А наутро — что за чудо! — все вельможи щеголяют в толстых суконных плащах, а купцы несут герцогу ценную взятку, ибо залежалые годами толстые сукна вмиг оказались купленными.
Модные платья середины XVII в. «Галантные пейзане» времен Людовика XVI. 1779 г.Лукреция Борджиа, утомившись скакать на коне в неудобном платье, которое ветер все время поднимал, обнажая белые панталоны, надела не так маркие и более эстетичные пажеские штанишки. И что вы думаете, дорогой читатель, все дамы панталоны долой, а напялили на себя пажеские штанишки. Власти возмутились: это до чего же мир докатится, если дамы будут мужскую одежду носить? Это только наш либеральный век махнул рукой на облачение бабы в мужской костюм. А носи себе на здоровье и безнаказанно.
