в Чудовом монастыре — старые летописные книги. На доклад Кудрявцева царь отвечает распоряжением «книги имать». Результат, однако, всё тот же. В домах обоих князей Кудрявцеву говорят, что книги уже взяты другими лицами; начальство Чудова монастыря отмалчивается.
С большим трудом Кудрявцеву удаётся сделать незначительные приобретения: польские книги о последней войне с Москвой, хронику Матвея Стрыйковского, хронограф, какие-то родословные великих князей и сокращённый летописец. Но польские книги нужно кому-то переводить, а из прочих рукописей в Степенную книгу «вписать нечего» по причине краткости находящихся в них известий.
1 ноября 1658 года Кудрявцев составляет подробный план будущей работы — записей степеней и граней царственных, воинских походов и дел патриарших, от царя Фёдора Ивановича и до государя Алексея Михайловича, — прибавив, что «без книг недоуменно к началу дела коснутися».
21 декабря того же года Алексей Михайлович даёт Кудрявцеву подсказку: посмотреть список рукописного собрания патриаршей библиотеки. Исполнительный дьяк в тот же день отправляется в приказ Большого Прихода, где хранилась роспись патриаршим домовым книгам. Кое-какие материалы привлекают его внимание. Только вот само патриаршее книгохранилище по случаю удаления патриарха Никона в Воскресенский монастырь запечатано печатями князя Алексея Никитича Трубецкого и окольничего Родиона Матвеевича Стрешнева.
Начинается приказная карусель. Кудрявцев пишет доклад на царское имя и относит дьяку Дементию Башмакову. Тот, прочитав, говорит, что государя о таких делах заботить нечего и отсылает Кудрявцева напрямую к Стрешневу. Окольничий по рассуждении дела отвечает: как государь укажет. На другой день Кудрявцев является к Башмакову с новым докладом. На этот раз бумага уходит «на Верх», во дворец, и спустя шесть дней возвращается с царской пометой «книги дать». Кудрявцев поспешает к Стрешневу, но выясняется, что тот уже уехал в свою деревню, а попытка пробиться с докладом к князю Трубецкому оканчивается провалом. Царское повеление опять остаётся неисполненным.
Последнюю докладную записку Кудрявцев подаст 13 января 1659 года. В ней он известит о находке неких «тетрадей перечневых» (то есть с перечислением княжений), где о деяниях русских государей от Рюрика до Василия III Ивановича писано гораздо полнее, чем в существующих летописях и хронографах. В связи с этим Кудрявцев осведомится, не прикажет ли государь пополнить известия Степенной книги о начале русского народа, правлении Гостомысла и призвании новгородцами Рюрика с братьями почерпнутыми из этих тетрадей сведениями.
Вместо ответа 11 марта «с Верху» последует распоряжение сдать дела дьяку Разрядного приказа Григорию Кунакову. Опись собранных Кудревцевым за 16 месяцев материалов составит всего 9 пунктов. В архиве Записного приказа не обнаружится ни одной новой строчки в прибавление к Степенной книге. Не окажется даже её старого экземпляра, по которому можно было бы узнать, с чего начинать её продолжение. «И начала тому великому государеву делу ничего не учинено», — доложит Кунаков.
27 апреля 1659 года велено Каменному приказу «новый Записной приказ построить и мост намостить кирпичом и иные каменные порухи поделать (укрепить обветшавшие каменные строения. — С. Ц.)». На украшение нового помещения прислано с Казённого двора сукна английского два аршина, да ещё на стол столько же. А от государя «с Верху» пожалованы две иконы: Преображения Господня и Успения Пресвятой Богородицы, в серебряных окладах.
Заступив место Кудрявцева, Кунаков след в след повторит его путь. Получить что-либо из приказов ему не удастся. Думный дьяк Разрядного приказа Семён Заборовский откровенно признается Кунакову, что ему со всеми его подьячими требуемой выписки и в десять лет не сделать. Кунаков засыплет царя докладами и спустя два месяца после вступления в должность отдаст Богу душу.
Больше никаких упоминаний о работе Записного приказа нет. По всей видимости, после смерти дьяка Кунакова он был упразднён за неимением людей, способных продолжить его деятельность.
Пройдёт десять лет, прежде чем Алексей Михайлович вернётся к мысли о необходимости вписать Романовых в официальную историографию. Задача эта будет возложена на дьяка Фёдора Иоакимовича Грибоедова, прапрадеда автора «Горе от ума».
Неродовитый выходец из польских Гржебовских Фёдор Грибоедов обратил на себя внимание царя личными заслугами. Начинал он службу подьячим приказа Казанского дворца, участвовал в работе знаменитой комиссии князя Никиты Ивановича Одоевского по составлению Уложения 1649 года, выбился в дьяки.
Мирное течение его жизни было нарушено в январе 1659 года, когда ему поручили сопровождать воеводу князя Алексея Никитича Трубецкого, который выступил с войском против гетмана Ивана Выговского, переметнувшегося к полякам. В стане Трубецкого Грибоедов вёл переговоры с посланником Выговского, полковником Иваном Кравченко, был свидетелем поражения части русских войск под Конотопом 28 июня и, находясь в обозе, проделал тяжёлое отступление до Путивля.
А спустя всего три месяца Грибоедов вместе с князем Трубецким торжественно вступил в Переяславль, где в октябре того же года новая рада признала верховенство московского государя над обоими берегами Днепра. Грибоедов был участником всех переговоров с гетманской старшиной, за что по возвращении в Москву был допущен к царской руке, присутствовал на званом обеде во дворце для князя Трубецкого и его свиты и получил щедрые подарки.
В 1664 году Грибоедова переводят в Разрядный приказ и поручают заняться составлением династической истории русских государей. В отличие от своих предшественников, он справился с этой работой, подготовив к февралю 1669 года «Историю о царях и великих князьях земли Русской».
В процессе создания «История» подверглась тщательным редакциям, вероятно, отражавшим требования «Верха». Переделки сводились в основном к увеличению сведений о Романовых и о происхождении служилых княжеских родов.
Грибоедов обосновывает преемственность двух династий — Рюриковичей и Романовых — путём своеобразного использования «Августовой легенды». Если Рюрик является потомком Пруса, Августова «сродника», то родоначальник Романовых Андрей Иванович Кобыла, согласно этой генеалогии, — выходец из «Прусской земли…, а прусские государи сродни Августу ж кесарю Римскому, обладающему всею вселенною». О «варяжестве» Рюрика не упоминается. Возможно, в Москве уже знали о шведской фальсификации русской истории Петреем и его последователями и не хотели давать лишний повод к нежелательным толкам.
Запас собственно исторических сведений в грибоедовской «Истории» невелик. В изложении «царствований» от Рюрика до Ивана Грозного Грибоедов следует за Степенной книгой, приводя, впрочем, лишь краткие выжимки из неё. Так, хотя князь Александр Ярославич назван «Невским», но о его победе на Неве над шведами не сообщается. Точно так же московский князь Дмитрий Иванович поименован
