О значении строительных традиций – с одной стороны, и об их обусловленности – с другой, дают представление более поздние источники, в частности некоторые описания городов, сделанные по заданию Географического общества в Астраханской губ. в середине XIX в. Описывая город Черный Яр, корреспондент отмечает, что дома там одноэтажные, деревянные, причем у горожан победнее – зачастую «снаружи обмазываются и белятся» (АГО 2, № 27, л. 1 об.), т. е., видимо, построены не из добротного леса. Каменный частный дом в городе только один; каменных домов вообще не возводят. «Люди капиталистые», несмотря на дороговизну леса (до 1 р. доска), строят дома из дерева (АГО2, № 55, л. 10 об.). Часть жителей Черного Яра была переселена в Соленое Займище и там сохранила свою традицию строить дома из привозного соснового леса под тесовой крышей. Дома эти в середине XIX в. выделялись среди других, построенных из местных осокорей, под соломенной крышей, с забором из плетня (АГО 2, № 31, л. 1). В безлесной местности у бедных горожан не было возможности строить по старой традиции сосновые срубные дома.
Иногда материалы раскопок позволяют проследить даже единичные вкрапления жилищ другого типа, связанные с переселениями. Так нами интерпретирован открытый в Москве А. Ф. Дубыниным дом XVI в., первоначально имевший южный тип внутренней планировки с печью, обращенной устьем ко входу, и перестроенный затем так, как было удобнее в местном, относительно суровом климате: вход был устроен с другой стороны и печь оказалась расположенной устьем от входа, как и бывало обычно в северных домах. Переселенец, видимо, построился по своей традиции, а потом вынужден был переменить планировку дома (Рабинович, 1964, с. 221).
Подобные явления отмечены и в городах Западной Европы. В. Радиг писал, что переселившиеся в немецкие города крестьяне первоначально застраивали свои дворы так, как принято было в деревнях их местности, но в дальнейшем условия городской жизни приводили к перестройке, и в XIII–XIV вв. только в маленьких городках или предместьях оставались еще усадьбы и постройки, планировка которых была сходна с деревенской (Radig, 1950, s. 50).
Тип жилого дома не оставался неизменным. Он изменялся по мере развития строительного дела, транспорта, экономики в целом. Нам уже случалось писать, что такие важные черты типа жилища, как материал и конструкция, зависели прежде всего не от этнических особенностей населения, а от наличия строительного материала. В частности, северный русский тип жилища требовал леса с прямым ровным стволом. Старались строить из сосновых, во вторую очередь–из еловых бревен (Рабинович, 1975, с. 242–243). Возможности добывания и транспортировки таких бревен со временем, видимо, расширялись.
Если в IX–X вв. наземные срубные дома прослежены преимущественно в северо-западной части Древнерусского государства – Новгородской и Псковской земле, то уже в X–XI вв. они распространились на юг и юго-восток, заняв почти всю лесную зону Европейской России, до границы лесостепи, а в XII – XIII вв. перешагнули эту границу, в особенности на юго-западе, заняв в Галицкой земле и на Волыни почти всю лесостепную зону (Рис. 1). Полуземлянки сохранялись преимущественно в безлесных местах в бассейне Днепра и на некоторых опольях (например, к югу от Москвы), куда по каким-то причинам труден был подвоз леса. Выборочная проверка показывает, что и в селах, в особенности вблизи городов, начался тот же процесс. 'Например, в Галицкой земле селища Мартыновка и Онут по соседству с Галичем были застроены также наземными срубными домами, в то время как городок Звенигород и сел. Болшев имели еще полуземляночные жилища. Процесс смены типов домов, стало быть, еще не завершился. А в Смоленской земле как сам Смоленск, так и расположенные к югу и к западу от него села Дро-сенское и Яново имели срубные дома. Небольшой ареал к югу от Москвы, где в XII–XIII вв. сохранились еще полуземлянки, включает городок Перемышль Московский и села Битяговку и Федоровское. В некоторых городах (как в лесной, так и в лесостепной зоне) процесс смены типа жилища также еще не был завершен, и раскопки открыли как наземные срубные дома, так и полуземлянки. Таковы жилища Городца на Волге, Суздаля, Ростова, Мурома, Рязани, Серенска, Воиня, Трубчевска, Борисова, Плеснеска. Подобное же явление прослеживается и на поселениях (как видно, переходного типа), от которых остались городища: Донецкое, Слободка и др., и на селищах Пребыковцы, Лука Врублевецкая и др. (Раппопорт, 1975, карта, рис. 36, с. 126).
Однако наличие двух типов жилищ может быть следствием не только незавершившегося процесса их смены, но и переселения значительных компактных групп населения, как это было, например, в г. Ярополче Залесском. Возможно, что на сельских поселениях вообще смена типов жилищ шла медленнее, чем в городах.
Процесс распространения наземного срубного жилища интенсивно шел и в XIII в. Это удалось проследить и археологически, например, в Суздале (Дубинин, 1945, с. 94), где в это время полуземлянки были окончательно вытеснены. Начиная с XIV в. в русских городах все дома были срубными, наземными. Но навык строительства землянок долго еще держался в народе. При каждом случае, когда трагически нарушался привычный образ жизни (например, при неприятельском разорении), обращались к старым приемам и легко строили временные жилища – «землянки».
Рассмотрим теперь русский городской дом и двор в их изменениях на протяжении намеченных нами ранее четырех этапов развития городов.
Срубный дом и полуземлянка
Итак, древнерусские города знали два основных типа жилища – наземный срубный дом и полуземлянку. У обоих типов при всех их различиях имелись и важные черты сходства: это были небольшие дома рядовых горожан, состоявшие, как правило, из одного только квадратного или почти квадратного в плане помещения, служившего всей семье и для работы, и для приготовления пищи, и для еды, и для спанья. Размеры их были различны, но в целом обычно изба была около 16 м2 (4X4 м; колебания – от 3X3 до 5X5 м). Кровля дома чаще бывала двускатной, хотя исследователи предполагают, что могли быть й другие ее конструкции.
Первый и, по-видимому, древнейший (восходящий к славянским жилищам середины I тысячелетия, когда восточные славяне еще не расселились в лесной зоне) тип городского жилища представлял собой полуземлянку. Сам этот термин не древнеславянский, а привнесен исследователями, назвавшими так жилище, немного (на 0,3–1,0 м) углубленное в землю, так что стены его возвышались над землей, в отличие от глубокой землянки, у которой над землей могла возвышаться одна лишь кровля. Для полуземлянки вырывали в земле квадратную яму глубиной 0,3 – 1,0 м, которая обычно была по площади несколько больше, чем будущее помещение, – от 9 до 20 м2, хотя изредка бывали и ямы меньшей площади – около 7 м2 (Раппопорт, 1975, с. 119). В рассматриваемый нами период стенки ямы в подавляющем большинстве случаев закрывались деревом – плахами или досками, которые закреплялись вбитыми в землю деревянными же столбами, прижимавшими эти доски к стенам ямы. Пол был по большей части земляной, плотно утрамбованный, зачастую обмазанный глиняным раствором. Чтобы войти в полуземлянку, нужно было спуститься на несколько ступенек, причем эти ступеньки либо вырезались в грунте снаружи, либо устраивалась деревянная лестница внутри самого жилого помещения. Иногда (в особенности в XII–XIII вв.) яма закреплялась опущенным в нее срубом из бревен. Сруб этот обычно бывал рублен «в обло» так, что верхнее бревно клали в полукруглую выемку, сделанную в верхней части перпендикулярно лежащего бревна, причем концы бревен несколько выступали наружу, и для них на углах ямы иногда вырывали специальные гнезда. Расстояние между срубом и стенкой ямы засыпали землей. Пол в таких полуземлянках трамбовали или (чаще) делали дощатый, врубая доски не в самый нижний венец сруба, а выше, так что между полом и дном ямы образовывалось еще хозяйственное подполье. Потолка полуземлянка не имела; его заменяла непосредственно кровля, которая устраивалась на стропилах, перекрытых каким-либо легким материалом и присыпанных сверху землей, как и наружные стены (Рис. 1, III).
Таким образом, простой дом-полуземлянка снаружи имел вид небольшого, правильной формы всхолмления, по-видимому, без каких-либо украшений. Но бывали и двухэтажные дома этого типа. Археологически их можно выделить с достоверностью только в том случае, когда в яме полуземлянки найдены остатки печи, рухнувшей с верхнего этажа (а такие случаи встречаются крайне редко). Верхний этаж должен был при этом также иметь каркасно-столбовую конструкцию. В тех же, гораздо более частых случаях, когда в яму опускали сруб, присыпая его стенки снаружи землей, по мнению исследователей, можно говорить о доме на высоком или низком подклете. Такой дом, по сути дела, не отличался существенно от наземного срубного жилища, нижние венцы которого также нередко утеплялись завалинкой (Раппопорт, 1975, с. 132, 133; Толочко, 1980, с. 70-71). Он возвышался над землей довольно значительно и завершался двускатной (по большей части деревянной) кровлей, увенчанной коньком. Украшения (конек, резьба, детали кровли) были видны с улицы и в том случае, если дом стоял (как это и бывало чаще всего) в глубине двора, за забором. Меньшие ямы без печей исследователи считают остатками хозяйственных построек.
