Из апокрифа[4] «Книга премудрого Соломона, укротителя духов и стихий водной, огненной, воздушной и земной»
И построил премудрый царь Соломон храм во славу Бога. И велось то строительство 19 лет и еще 9 месяцев. За это время сменилось два поколения каменщиков и утекло столько воды, что ока смогла бы заполнить собой самое большое ущелье и превратить его в бескрайнее море. И вот засиял храм своим великолепием. Ибо при постройке его были использованы 356 тысяч изумрудов, и 278 тысяч рубинов, и 432 тысячи великолепных круглых жемчужин, и 777 тысяч алмазов, и много кораллов, и яхонтов, и прочих самоцветных камней. А на отделку его ушло 923 пуда золота и 875 пудов серебра. И сиял он на солнце так, что глазам смертного было больно на него смотреть.
И вошел царь премудрый Соломон в храм, и возжег светильники, и вознес хвалу Богу. А после, велев свите своей из храма удалиться, достал золотой ключ, усыпанный агатами, отодвинул драгоценную парчу в юго-западном приделе храма и открыл расположенную за ней маленькую дверь.[5] После чего вошел в нее и плотно за собою прикрыл.
Свита премудрого царя Соломона осталась ждать своего господина у входа в храм, и ждала семь недель, не смея сдвинуться с места. Когда же самые плохие мысли окончательно утвердились в головах его подданных, премудрый царь Соломон вышел из храма. Глаза его сияли, как звезды, борода была черна, как смоль, а ноги несли его легко, как ноги серны.
«Господин мой, — обратился к нему слуга Ахтон, — где был ты и что видел?»
«Я видел то, что не дано видеть ни единому смертному, — ответил Соломон, — и я должен поведать об этом своему народу, ибо то, что открылось мне, тайна тайн, и тот, кто ее постигнет, обретет дорогу в светлые веси».
Вернувшись в свой дворец, премудрый царь Соломон призвал к себе писца и сказал ему:
«Записывай то, что скажу тебе, слово в слово. Если тебе покажется что-то необычным, не спрашивай меня ни о чем, просто пиши. Сегодня я хочу оставить на этом свитке тайное письмо моим преемникам. Тот, кто поймет его, наследует мне в мудрости моей и откроются ему те же светлые веси, что открылись мне во время моего пребывания за дверью заповедной в храме моем. Пиши: „Завуал аф дотр арбонт скрафт чилин ритагроф бегел бегео бегер бранч калиопенийо“. А теперь присовокупь слова мудрости моей:
„1. Во многой мудрости — многие печали.
2. Поднявший завесу над тайной не знает дороги вспять.
3. Чтобы овладеть чужими душами, надо быть властелином своей души.
4. Вход не всегда есть выход.
5. Только одна дорога может привести к цели, остальные ведут в тупик.
6. Бесконечность скорби определяется бесконечностью времени.
7. Земное бытие есть узкий перешеек между тьмой и светом.
8. Грань между бытием и небытием есть молния, сияющая и разящая беспощадно.
9. Тот достигнет власти на земле, кто сумеет подчинить себе все четыре стихии.
10. Тот поймет мудрость Соломона, для кого семь недель — миг единый, а миг единый длится семь недель“».
Закончив свою речь, премудрый царь Соломон взял у писца свиток, скатал его, залил воском от горящей свечи и сверху приложил ключ от тайной двери. После этого он призвал к себе евнуха Калистию и велел тому унести свиток и сохранить его так, чтобы все знали, где его искать, но никто не мог найти во веки веков.
«Ибо сказано в нем обо всем самом важном на свете, и тот, кто прочтет его, станет повелителем света и тьмы, духов и стихий и уготовано ему бесконечное царствие над людьми, зверьми, гадами ползучими и птицами летучими, и сможет он заставить горы извергать огонь, дым и пепел, и воды выйти из берегов их, и сказать дождю: будь, и сказать снегу: иди!».
И евнух Калистия унес свиток Соломона и сохранил его в надежном месте, а узнает его тот, кто придет за Ключом Соломона через семь седь-миц времени на заре на горячем черном жеребце с белой отметиной у левого уха.
Другая легенда отождествляет Ключ Соломона с магической книгой, созданной два с половиной тысячелетия назад. В ней якобы содержатся заклинания, с помощью которых можно призывать, укрощать и подчинять себе демонов. Ходили слухи о том, что Ключом Соломона активно пользовались языческие жрецы, средневековые алхимики, оккультисты нового времени.
Итак, жизнь, или Провидение, подкинула мне загадку, которую хотелось во что бы то ни стало разгадать. Профессиональный азарт взыграл во мне, ветер перемен надул паруса, и я почувствовал, что с этого дня вступаю на совершенно неизвестную мне стезю, полную приключений, парадоксов и опасностей. Собственно, об этом мечтает каждый профессионал. Мой первый шеф Дидье Презо не единожды повторял, пока был жив:
Настоящий журналист — это такой сукин сын, который прыгнет выше своих ушей, вывернется наизнанку, облажается по полной программе, но соберет такую инфу, что все черти сдохнут.
Жаль его, во время одного из нашумевших расследований, в которое он ввязался, прекрасно представляя всю степень опасности для себя, он получил две пули в спину. Через два дня его не стало. Перед смертью он сказал мне:
Сынок, берегут себя только идиоты и пидоры. Дрожать над собой ради того, чтобы сдохнуть от старческой немочи в полном маразме? Это не для настоящего мужика, и, уж конечно, не для журналюги. Лезь на рожон, будь любопытен, испытывай судьбу. Жизнь стоит того, чтобы ее сжигать.
Мне было тогда 22, сейчас 29. И все последние 7 лет я, помня слова старины Дидье, лезу на рожон и ввязываюсь в самые рискованные переделки.
В общем, мне предстояло разгадывать чью-то загадку, понять и найти Ключ Соломона и сообразить, какую дверь с его помощью все-таки можно открыть.
8 том, что послание — не чья-то шутка и загадочный Ключ, чем бы он ни был, существует, я не сомневался ни минуты. Иначе какого черта кто-то пытался бы влезть в мой комп? А с другой стороны, к чему огород городить с навороченными шифрами, если хочешь закодировать какую-нибудь фигню?
Для начала мне было ясно как божий день, что Ключ каким-то образом связан с Церковью. Соответственно начинать поиски надо было с того, чтобы разобраться, как все, что связано с Соломоном и его наследием, отразилось в христианстве.
Однако это оказалось не так-то просто: все найденные мной первоначально источники, содержащие упоминание о Ключе Соломона, имели либо языческое происхождение, либо восходили к иудейским традициям, либо вообще коррелировали с алхимическими методиками. При этом все тексты выглядели написанными одной рукой, как под копирку.
Складывалось такое впечатление, что на протяжении веков авторы соответствующих опусов преследовали сверхзадачу — любыми способами дать понять, что Ключ Соломона не имеет никакого отношения к христианской Церкви. А в том, что связь между ними существует, как я уже говорил, у меня изначально не было никаких сомнений.
Дело в том, что ко времени моего погружения в поиск Ключа Соломона я имел счастье по случаю порыться в церковных архивах, конфискованных большевиками в 1918 году и вывезенных в годы Перестройки во Францию. Тогда меня заинтриговало упоминание о непонятном мне и потому очень любопытном Ключе Соломона в архиве католической миссии, действовавшей в Петербурге до революции. Это была небольшая записка — просто клочок бумаги, на котором кто-то кому-то написал на латыни:
Храни как зеницу ока Соломонов Ключ, поскольку в нем заключены все тайны нашей Церкви. Ведь если узнает кто о нем, то падет Рим и рассыплется во прах.
Припомнив этот первый случай своего соприкосновения с тайной Ключа, я сформулировал для себя ряд вопросов, ответы на которые должны были бы меня привести к каким-то более или менее адекватным выводам. Главными из них были следующие:
• Какую угрозу мог представлять Ключ для Церкви?
• Почему его нельзя было уничтожить?
Кстати говоря, если с первым вопросом вряд ли можно было разобраться с бухты-барахты, то на второй ответ напрашивался сам собой. Очевидно, Ключ был необходим церковникам, однако употреблять его они могли, что называется, только для своего внутреннего пользования. Так от загадки Ключа я перешел к загадкам всего христианства в целом.
Сейчас, когда все уже произошло, Ключ найден, а я пишу книгу, мне в голову приходят всякие странные идеи. Почему мы, люди, устроены так, что не видим очевидных вещей, которые лежат у нас буквально под носом? Почему мы привыкли все усложнять, перетолковывать, интерпретировать — не проще ли просто смотреть, слушать — и видеть, слышать. Оказывается, что это простое — как раз и есть самое сложное. Потому как надо отказаться от своих привычных взглядов, сломать в себе стереотипы, чтобы увидеть в обыденном нечто новое (хотя бы просто другое по отношению к ожидаемому) или это самое обыденное представить вдруг в ином, нетрадиционном ракурсе.
