Ознакомительная версия.
Основателем и активным пропагандистом этого аспекта имперской идеологии был политик-радикал Ч. Дилк, автор труда «Великая Британия» или «Великая Великобритания» (Greater Britain). По признанию автора, впервые он использовал этот термин для обозначения «стран, населенных нашей расой, разговаривавших на нашем языке и пользовавшихся нашей системой права, однако имевших различные флаги»[296]. По мнению политика, необходимо было любыми средствами развивать взаимоотношения и сотрудничество с динамично развивающимися и родственными Англии сообществами. Благодаря произведению Дилка современникам был открыт новый мир, члены которого обладали, помимо лояльности к королеве Виктории, многими чертами обычных британцев. Однако, как позже признавал сам Ч. Дилк, термин «Великая Британия» на протяжении последней трети XIX в. использовался в основном для определения не только родственных, но и политически взаимосвязанных обществ.
Ограничение «Великой Британии» рамками Британской империи было популяризировано известнейшим историком, автором неоднократно переиздававшегося курса лекций «Расширение Англии» Дж. Сили. Если Ч. Дилк предоставил обширный фактический материал, то Дж. Сили обеспечил теоретическое обоснование новым взглядам на проблему единства «белой империи». Именно творчество Дж. Сили оказалось одним из важнейших стимулов развития имперской идеи в последние десятилетия XIX в. Оксфордский историк предложил свою интерпретацию имперской истории, которая стала новым основанием для определения перспектив и будущего Британской империи и «Великой Британии». Сили постарался изменить устоявшийся стереотип переселенческих колоний как собственность Англии. Такие подходы, по мнению исследователя, были свойственны колониальной системе XVII и XVIII вв., когда колонистов «называли англичанами и братьями, а управляли ими как завоеванными индейцами»[297]. Современный же этап развития империи требовал развития партнерства и сотрудничества между Англией и самоуправляющимися колониями. По существу, утверждал Сили, эти колонии нельзя было рассматривать как иные государства, поскольку все их основообразующие структуры – политические и экономические системы, культурологические особенности – были аналогичны английским. Согласно его заключению, «Великая Британия» не являлась империей в обычном смысле этого слова, поскольку представляла собой «естественный рост, простое и естественное расширение английской расы на иные земли»[298].
Следует отметить, что огромное влияние, оказанное Сили на современников, было вызвано масштабностью проведенной им интерпретации имперской истории. Прошлое империи представлялось одновременно блистательным и героическим, избавленным от налета милитаризма и торгашества. В будущем империя оказывалась залогом стабильного развития Англии и устойчивого положения страны на мировой арене. На понятных и убедительных примерах англичанам преподносилась идея величия англо-саксонской расы, распространившейся по миру и несшей гений британцев.
Особая роль в распространении идеи единства англосаксонской расы принадлежала лорду Розбери. Политиков метрополии он призывал для начала отказаться от великодержавного отношения к заокеанским англичанам. Лишь усилия современников могли обеспечить авторитет Англии как «богатой матери гигантского содружества и миролюбивых империй, которые увековечат лучшие качества расы»[299]. Национализм лорда Розбери носил ярко выраженный имперский характер. Согласно заявлению политика, Англия оставалась составной частью Европы, но гораздо большее значение для нее должны были иметь нужды и проблемы членов ее империи. Таким образом, «Великая Британия» означала отождествление британских и имперских интересов.
Интересно отметить, что представители либеральных кругов принимали весьма активное участие в процессе разработки и пропаганды идеи единства англо-саксонских народов. Автор самого термина, Ч. Дилк, неоднократно избирался в парламент и входил в состав кабинетов У. Гладстона. Деятельностью Лиги имперской федерации фактически руководили представители либеральной элиты. Вряд ли можно утверждать, что либералам была полностью чужда идея колониальной экспансии и расширения числа коронных колоний. Скорее, неизбежность расширения границ империи признавалась необходимым злом, своеобразной особенностью современного этапа развития мировой цивилизации. При этом мечта о «Великой Британии» вызывала гораздо больший энтузиазм и являлась лучшим средством для приспособления либеральной идеологии к требованиям времени.
Ч. Дилк, лорд Розбери, Дж. Сили выступили как «отцы-основатели» идеи «Великой Британии», ставшей отличительной особенностью имперской идеи в последние десятилетия XIX в. Апологеты этой идеи традиционно не уделяли особого внимания техническим проблемам управления и защиты этого огромного конгломерата. По их мнению, главной задачей было развить у британцев чувство патриотизма.
Распространению нового образа «белой империи» способствовали и дискуссии, развернувшиеся в английском обществе вокруг различных проблем империи. Лига справедливой торговли, Лига имперской федерации, Имперский колониальный институт способствовали распространению консолидационистских идей. Мечта о «Великой Британии» обладала большой притягательностью. Без значительных материальных и людских затрат небольшое островное государство превращалось в великую державу с владениями во всех частях Земли. Создание союза англо-саксонских государств по существу оправдывало историю империи и давало надежду на достижение блестящих результатов в будущем. Идея была безупречной и в морально-этическом плане, в ней отсутствовали намеки на агрессивность и экспансионизм. Она соответствовала современным трактовкам биологических законов и представляла собой доказательство прогресса расы.
Важнейшей составляющей идеи «Великой Британии» можно назвать многочисленные теории, сводившиеся к признанию превосходства и определению предназначения англо-саксонской расы. «С моей точки зрения, расовая связь имеет фундаментальное значение», – утверждал один из «строителей империи» А. Милнер[300]. Имперские идеологи отмечали, что колонизаторская деятельность способствует развитию лучших черт англичан – храбрости, справедливости, преданности, служения долгу. Дж. Чемберлен провозглашал: «Я верю в то, что британская раса является самой великой из всех правящих рас, которые когда-либо видел мир»[301]. Современные ученые и писатели определяли различные базовые черты, свойственные англо-саксам. Чаще всего в этом качестве фигурировали стремление к свободе и независимости, умение полагаться на свои силы, индивидуализм и твердость. Авторитетные британские социологи Б. Кидд и Ч. Пирсон в традициях своего времени анализировали взаимоотношения рас и распространение цивилизаций. Так, согласно теории Б. Кидда, англо-саксонская раса доминировала над иными представителями Запада и тем более «низших рас» благодаря присущей ей способности добиваться «социальной эффективности»[302]. Этим термином ученый обозначил те черты, которые, по мнению современников, отличали британцев – интеллектуальные способности, умение применять достижения науки в целях усовершенствования общественного строя. Таким образом, по мнению Кидда, население британских автономий с полным основанием можно было отнести к англо-саксонской расе. В частности, это ярко демонстрировал пример Новой Зеландии, где поселенцы успешно заселили территории, эффективно использовали ресурсы страны и построили государство современного типа. Соответственно, и Австралия традиционно рассматривалась как страна, перенявшая большинство традиций и институтов Великобритании, как «по существу британская страна, более британская, чем любая иная колония, более британская, чем само сердце империи»[303].
Существовало множество других факторов, объединявших людей английского происхождения по всему миру. Уже с середины 1880-х гг. британские газеты начали увеличивать объемы материалов, посвященных событиям в колониях. Пресса и переписка, литература и спорт, сходство темперамента и традиции общественной жизни – все это могло стать залогом успешного сотрудничества англо-саксов на многие десятилетия. По мнению авторов фундаментальной Кембриджской истории нового времени, изданной в начале XX в., Британская империя постепенно преобразовывалась в лигу англо-саксонских народов[304]. В целом это высказывание отразило значительные изменения, произошедшие в имперской идее в последней трети XIX в. Об этом свидетельствует и неоднократно выдвигавшееся предложение о том, чтобы переименовать Британскую империю в «Великую Британию». По мнению современников, термины «империя» и «империализм» не подходили для характеристики современного этапа взаимоотношений между Англией и самоуправляющимися колониями. Слово «имперский», как отмечал X. Эджертон, выражало явный оттенок милитаризма[305].
Ознакомительная версия.
