Все остальные источники трактуют данное происшествие не просто как столкновение, но именно как сознательный ТАРАН. Из утверждений маршала авиации Н. С. Скрипко и неизвестного очевидца можно предположить, что таран произошел не при первом налете на аэродром и бомбардировщики взлетали уже под бомбежкой. Три СБ, не успев набрать высоту, встретились с повторно заходившими на цель вражескими самолетами, которые надеялись безнаказанно довершить разгром аэродрома. Но экипаж капитана Протасова не дал возможности им это сделать. Огнем носовой спарки «шкасов» стрелок-бомбардир (штурман) срезал «мессершмитт», после чего СБ, не прекращая стрельбы, в крутом развороте ринулся к ближайшему «юнкерсу». Тот едва успел свернуть в сторону, открыв этим маневром путь советскому пилоту к машине ведущего. Маневрировать в сутолоке десятков машин было невозможно. Бомбардировщик, не прекращая огня и не сворачивая в сторону, врезался в брюхо Ю-88. Оба самолета рассыпались на куски. Вместе с Протасовым погибли стрелок-бомбардир старший лейтенант А. Яруллин и стрелок-радист сержант А. Бессарабов. Это был один из двух установленных таранов, совершенных 22 июня экипажем бомбардировщика на советско-германском фронте.
Неподалеку от головного Ю-88 упали еще две машины: «юнкерс» и второй СБ из звена Протасова, пилотируемый старшим лейтенантом Синолобовым. Некоторые утверждают, что Синолобов тоже таранил неприятельский самолет, но полной ясности об этом нет.
И вот еще одно свидетельство. Н. Попонин, бывший старший авиамеханик 16-го СБАП, пишет, что таран действительно был, причем у него на глазах. И не просто таран, а групповой. Он называет время первого налета (06:30, близко к документу) и утверждает, что на таран пошли все три экипажа СБ. Он называет фамилию второго пилота — не Синолобов, а Свинолобов Виктор Иванович, 1918 г.р., старший лейтенант, — фамилию третьего забыл[132].
Джунгли какие-то! Обстоятельства разные, время не совпадает, марки машин тоже разные (Ме-109, Ме-110, Ю-88).
А. С. Данилов написал, что Черлену бомбили еще и «Дорнье». А что, если таранов было не один и не три, а больше, и в разное время? Потому и возникли разночтения, что фактов тарана было больше: один (групповой) — при первом налете, еще один — позже.
Весь день 22 июня воздушные бои 11-й дивизии проходили над Неманом, на большом участке от Гродно до Лиды. Советские истребители группами по 8–10 самолетов непрерывно отражали налеты авиации противника. Иногда в небе сходились до 70–100 машин. За первый день в 127-м полку было сбито 20 вражеских самолетов. Житель Скиделя С. А. Мозолевский рассказывал: «В воскресенье, 22 июня, собирался с дружками, еще на рассвете, пойти на рыбалку. Совсем было непонятно, почему друзья не пришли. К тому же на дворе был уже день: ярко светило солнце, как обычно, в небе слышались пулеметные очереди. Мама с соседями была на улице. Я с претензиями обратился к матери: почему не разбудила, как договорились вчера перед сном. „Какая тебе рыбалка! Война началась! Посмотри на небо, наш самолет с немецким сражается“. Действительно в небе далеко от Скиделя, между деревнями Пузовичи (сейчас Партизанская) и Хваты крутили карусель в воздухе самолеты. Один наш И-153 и два немецких. Сколько было радости и счастья, когда один из немецких самолетов задымил и потянул на запад. Но тут же мгновенно задымил и штопором пошел вниз и наш „ястребок“. Потом жители деревни Черлена рассказывали, что наш летчик остался жив — использовал парашют».
Противник беспрерывно атаковал аэродромы дивизии, которых теперь осталось всего четыре: Лида, Черлена, Скидель и Лесише. Вскоре был тяжело ранен и выбыл из строя заменивший погибшего П. И. Ганичева подполковник Л. Н. Юзеев. Тогда командование дивизией принял командир 127-го ИАП подполковник А. В. Гордиенко[133]. Сам Гордиенко вспоминал: «На рассвете, неожиданно для нас, налетела немецкая авиация, на все аэродромы почти одновременно, и начала бомбить всеми способами и с горизонтального полета и с пикирования. Все было поднято по тревоге. Мчались кто на чем мог на аэродром, за город. А аэродром горел, горели боевые машины, бензозаправщики, склады. Прибывающий летный состав бросался к уцелевшим самолетам, но большинство из них было законсервировано — экономили моторесурсы. Но и те, которые были готовы к взлету, не могли подняться из-за глубоких воронок на взлетной полосе. Все же нескольким машинам удалось подняться, но на какие аэродромы они ушли, не знаю. Много погибло людей. Погиб командир авиадивизии (полковник П. И. Ганичев), его заместитель по политической части и начальник штаба»[134].
Из политдонесения 11-й САД о боях с 4:00 до 10:30 22 июня (передано по телеграфу):
«Из г. Лиды… 22/6. 14/50. Минск. Нач. УПП ЗапОВО дивкомиссару Лестеву
22.6.41 с 4.15 до 5.50 четыре бомбардировщика противника произвели налет на г. Лиду. Разбит поезд Белосток — Ленинград…
5.05 противник произвел налет на аэродром Новый Двур.
Сгорело 2 самолета. Количество выбывших самолетов не установлено. 10 самолетов И-16 перебазированы в г. Лиду.
9.50 до… 37 самолетов Ю-88 произвели налет на аэродром Черлены. Самолеты СБ полка горят. Подробности и потери неизвестны. 127 иап с 3.30 до 12.00 произвели 8 боевых вылетов в р-не Черлена — Гродно… Сбито 2 До-215. Потери — один ст. политрук. 6.20–11.00 2 АЭ 127 ИАП 15 самолето-вылетов.
10.45 вели возд. бой в районе Черлены-Гродно с 27–30 самолетами До-215. Сбитых нет…
5.20 до 10.50 третья АЭ 127 ИАП 8 вылетов. До 10.30 воздушный бой с ДО-215 в р-не Черлена… /потерь/ нет.
6.45 до 10.50 4-я АЭ 127 ИАП 11 самолето-вылетов. 10.20 до 10.30 воздушный бой с группой… районе Черлены. Сбит один До-215. Потерь нет.
12.30…» (остальная часть телеграфной ленты утрачена)[135].
Истребители дивизии продолжали прикрывать дерущиеся у Немана войска 3-й армии, свои аэродромы, а также собратьев из 16-го бомбардировочного. Когда Гордиенко получил сведения о том, что большая группа самолетов противника снова держит путь на Черлену, он поднял на перехват единственное, что в данный момент имелось у него под рукой: пару истребителей 122-го полка. Однако это не спасло положения. Группа вражеских самолетов первой достигла нашего аэродрома. Летчики не успели даже добежать до своих машин, как на стоянки, где стояли уцелевшие самолеты, обрушился град бомб. За короткое время гитлеровцы уничтожили оставшуюся матчасть полка (14 СБ и 12 Пе-2). Через некоторое время над аэродромом со стороны Лиды появились истребители 122-го авиаполка. Первую машину пилотировал капитан В. М. Уханев. Он с ходу свалил один «мессер» и завязал вместе с подоспевшим на помощь капитаном Константином Орловым бой с целой группой вражеских истребителей. Вдвоем они сбили еще один Ме-110. Но это была, конечно, слишком маленькая месть. На испятнанном воронками зеленом поле Черлены (там и сейчас видны какие-то столбики — следы бывшего аэродрома) догорали остовы бомбардировщиков, среди тех, что не горели, не осталось ни одного исправного.
В ночь с 22 на 23 июня командующий ВВС 3-й армии комбриг А. С. Зайцев направил в дивизию своего начальника штаба полковника Теремова с заданием: при угрозе со стороны наземного противника перебазировать 122-й и 127-й полки на новые аэродромы (по его усмотрению). 24 июня Зайцев доносил в штаб фронта: «Полки перебазированы, но неизвестно куда, т. к. полковник Теремов не возвратился и, по-видимому, не сумел донести. Полковник Теремов имел указание донести вам по телеграфу положение на фронте 3-й армии и положение военно-воздушных сил или же отравить с И-16 в Минск. В настоящее время у нас большая неясность на правом фланге 3-й армии. Вести разведку нечем. Основной маршрут полета военно-воздушных сил противника: Скидель, Лида, Гродно, Мосты и т. д. Прошу сообщить, куда перебазированы 122-й и 127-й истребительные полки, и дать нам их позывные и номера волн. Для борьбы с воздушным противником прошу усилить истребителями. Дать одну эскадрилью скоростных бомбардировщиков для ведения разведки…»[136]. Как вспоминал полковник П. А. Дранко, из Лиды несколько уцелевших машин 122-го ИАП перелетели на юг, в Могилев. 26 июня, передав их другому полку, летный состав и часть техников 122-го убыли в тыл за новыми боевыми машинами. Переучившись на МиГ-3, в середине июля полк вошел в состав ВВС Центрального фронта. Со 127-м ИАП и 16-м СБАП произошло то же самое. Получив новую матчасть, они вернулись на фронт и воевали до конца войны. 16-й СБАП вошел в состав 222-й дивизии, но впоследствии из фронтового полка стал дальнебомбардировочным. В середине войны он летал на американских машинах В-25 «Митчелл» и в марте 1943 г. стал гвардейским с присвоением номера 14. После войны 14-й гвардейский Смоленский Краснознаменный БАП слиянием с 30-м гв. полком (с таким же почетным званием и орденом) дал начало 170-му гвардейскому полку 57-й «быховской» МРАД (морской ракетоносной авиадивизии) ВВС ДКБФ.
