Самая нелегкая участь была уготована частям 9-й САд, которые имели больше всего самолетов и, соответственно, понесли самые большие потери. Полевые аэродромы ее истребительных подразделений находились слишком близко к противнику. 126-й полк дислоцировался на площадке Долубово юго-западнее Бельск-Подляски, в 18 километрах от границы.
За 22 июня его летчиками было сбито семь самолетов противника (согласно журналу боевых действий), один Ме-109 сбил воентехник 2 ранга В. Я. Никулин, заменивший убитого зенитчика. Но потери превысили все ожидания: на земле оказалась уничтожена вся матчасть из 73 истребителей (50 МиГ-3 и 23 И-16 на 63 летчика); большинство так и не поднялось в воздух и сгорело на стоянках. Первой волне вражеской авиации противостояло дежурное звено на «ишачках». Силы были неравны, но вскоре на подмогу им взлетела девятка «мигов» во главе с зам. командира 4-й эскадрильи Г. И. Алаевым (скорее всего, на аэродроме не было других летчиков, кроме личного состава дежурной эскадрильи — воскресенье все-таки).
Советские летчики свалили два бомбардировщика, остальных разогнали. Следующий налет был уже под прикрытием истребителей. Вспыхнул один Ме-109, второй сбил таранным ударом командир звена младший лейтенант Е. М. Панфилов[137]. Однако вскоре погиб лейтенант Г. И. Алаев (при выполнении маневра на малой высоте он зацепил левой плоскостью стоящий в поле сарай и разбился). Было 8 часов 30 минут утра. В тот день полк потерял еще трех пилотов: зам. командира эскадрильи В. Ушакова и младших сержантов В. А. Торова и В. И. Мухина. Их похоронили в щели для укрытия от бомбежек на краю летного поля. В 1947 г. могилу вскрыли, и прах авиаторов был перенесен в Бельск-Подляски на воинское кладбище. Командир эскадрильи капитан В. И. Найденко впоследствии возглавил 126-й ИАП. 5 сентября 1942 г. он (уже в звании майора) был тяжело ранен в воздушном бою над Сталинградом. После ампутации ноги вернулся в строй, Указом от 23 апреля 1943 г. к трем орденам Красного Знамени прибавились орден Ленина и Золотая звезда Героя Советского Союза. Командир звена 148-го истребительного полка 269-й АД старший лейтенант Е. М. Панфилов 12 августа 1942 г. погиб в воздушном бою, защищая сталинградское небо.
СПРАВКА
НА ЗАМЕСТИТЕЛЯ СТАРШЕГО ИНЖЕНЕРА 126 ИАП
ПО СПЕЦСЛУЖБАМ ИНЖЕНЕРА-КАПИТАНА
НИКУЛИНА ВЛАДИМИРА ЯКОВЛЕВИЧА
Настоящей справкой подтверждается, что в документах истории полка самым первым боевым эпизодом описывается — «22.6.41 г. механик по радио в/техник 2 ранга НИКУЛИН, увидев, что 1-й номер расчета зенитного пулемета выведен из строя, стал сам у пулемета и вел огонь до тех пор, пока не ушли фашистские самолеты. Сбитый им самолет МЕ-109 упал в 600 м от зенитной точки».
Верно: начальник штаба 126 ИАП Майор (подпись) /Щеглов/ Печать гербовая «126 авиационный полк»[138].
В полночь 22 июня радист с 293-й авиабазы 12-го РАБ А. К. Ляшенко заступил на дежурство на своей радиостанции 11-АК, смонтированной на автомобильном шасси, на полевом аэродроме 129-го истребительного авиаполка в Тарново, в 12 км от границы. Примерно в 00:30 его вызвал радиоузел штаба дивизии и дал перерыв до 6 часов утра. Старательный боец решил использовать это время для чистки аппаратуры, водитель спецмашины М. Пантелепень снаружи нес охрану «ТОЧКИ». Когда радист закончил работу и открыл дверь радиостанции, водитель сообщил, что из Тарново по шоссе проследовали на подводах в сторону Беловежской пущи женщины, старики и дети. Красноармейцы оживленно обсуждали это событие, когда услышали со стороны границы три артиллерийских выстрела. А. К. Ляшенко немедленно включил радиостанцию и услышал, что его вызывает дивизия. Из штаба был передан сигнал боевой тревоги, кодированный тремя цифрами, и сообщение открытым текстом «Бомбят Белосток, война». По телефону немедленно был оповещен оперативный дежурный по полку. В эфире было слышно, как дивизионный радист безуспешно пытается вызвать 124-й полк. Ляшенко на максимальной мощности продублировал вызов, но ответа также не получил. В это время из 129-го прибежал дежурный с пистолетом в руке и намерением арестовать «паникера». Но начавшийся спустя несколько минут воздушный налет все поставил на свои места[139]. Это свидетельство совершенно не соответствует тому, что написано в литературе, но, как мне кажется, оно имеет полное право на существование. Часто историки оперируют не чистыми фактами, а архивными документами, использовать которые надо с известной долей осторожности. В оперсводках и донесениях действительность часто выглядит лучше (или, наоборот, хуже), чем она была на самом деле — не следует об этом забывать. Но при реконструкции малоизвестных событий войны рассказов очевидцев (чаще рядовых или сержантов, нежели офицеров) все же оказывается недостаточно, поэтому без изучения ранее опубликованных материалов не обойтись.
21 июня в Белосток было вызвано все руководство полка; когда вечером они вернулись, последовал приказ: в связи с началом непонятно каких учений рассредоточить до наступления темноты всю имеющуюся в полку материальную часть и обеспечить ее маскировку. Все самолеты на аэродроме рассредоточили по краю летного поля и старательно замаскировали[140]. В 04:05, услышав канонаду на западе, вновь назначенный командир 129-го ИАП капитан Ю. М. Беркаль объявил боевую тревогу (прежний комполка майор Вихров, снятый за некое летное происшествие по вине своего подчиненного, уехал в Заблудов паковать вещи). Согласно данным ГУ ВВС, полк имел 118 самолетов: 61 МиГ-3 и 57 И-153. Согласно документам полка, «мигов» было 50. Вероятно, еще одиннадцать истребителей не были собраны и облетаны и потому не приняты; возможно, их даже не было в Тарново, а ящики с ними находились на ж.-д. станции Чижев. Поскольку зимние квартиры были далеко от полевого аэродрома, весь личный состав находился в палаточном лагере. Вскоре три эскадрильи (две — на «мигах» и одна — на «чайках») девятью звеньями взлетели на прикрытие Ломжи, Острув-Мазовецкого и Замбрува. Одна эскадрилья на И-153 была оставлена для собственной обороны. По последним данным, в полку служило 40 летчиков, ни один из которых не успел освоить МиГ-3. Но, как я уже писал выше, не во всем можно верить официальным данным.
Когда подошло к концу топливо в баках и истребители стали возвращаться с патрулирования, на Тарново налетели двухмоторные бомбардировщики. Посыпались бомбы, начали гореть и взрываться самолеты. Подоспевшее звено старшего лейтенанта М. Доброва зажгло головную машину, остальные рассыпались и бомбили уже неприцельно. Наступила передышка, во время которой уцелевшие самолеты заправили боеприпасами, топливом и сжатым воздухом, заровняли воронки на ВПП. Затем в небо вновь взлетели двенадцать «мигов» во главе с политруком эскадрильи Соколовым. Встретив шедшие «двойным гусем» в сторону аэродрома 124-го ИАП самолеты противника, они начали было их преследование, но тут же встретились с летевшими на меньшей высоте Ю-88 с истребительным прикрытием: эти шли на Тарново. Со снижением, набирая скорость, «миги» понеслись навстречу «юнкерсам», «мессеры» немедленно вступились за своих «подопечных» — начался бой. Сразу же сказалась слабая обученность и неопытность советских пилотов, их атаки успехов не приносили. Немцы же вскоре выяснили, что лидером «желторотых» является опытный летчик, и яростно атаковали машину Соколова. Но старший политрук оказался на высоте. Выбрав удобный момент, резким маневром после боевого разворота он зашел в хвост Ме-109 и длинной очередью прошил его. «Худой» самолет со свастикой на киле вспыхнул, перевернулся через крыло и отвесно пошел к земле, чуть не столкнувшись со своим бомбардировщиком.
Потеря истребителя отрезвила немцев. Их «юнкерсы» поспешно стали сбрасывать бомбы; те рвались на окраине аэродрома, не принося особого вреда. В следующем вылете младший лейтенант В. Цебенко сбил над Ломжей еще один Ме-109. В семь часов при отражении очередного воздушного налета на аэродром младшие лейтенанты В. Николаев и А. Кузнецов сбили по одному Хе-111, которые упали в пяти километрах западнее Тарново. Были и потери. На глазах у всех «чайка» Ивана Гирмана рухнула на краю летного поля.
В девятом часу утра снова налетели Ю-88, почему-то без прикрытия. Смешанная группа «чаек» и «мигов» встретила их на подходе к аэродрому. Бомбардировка была сорвана, а от сосредоточенного огня на землю рухнули еще два бомбардировщика. Но налеты продолжались один за другим, через равные промежутки времени. Техники и мотористы сбились с ног, ремонтируя покалеченную матчасть. С 04:30 до 10:00 полк потерял уничтоженными на земле 27 МиГ-3, 11 И-153 и 8 вспомогательных машин. Наконец наступил предел. На летном поле начали рваться артиллерийские снаряды — это означало, что наземные части противника подошли к аэродрому на дистанцию выстрела. Связи со штадивом не было, запас баллонов со сжатым воздухом доя запуска двигателей таял, а компрессор был разбит. Капитан Беркаль принял единственно верное решение: перебазироваться на другой аэродром. «Миги» он повел сам, И-153 — его зам. по политчасти. Возвращаться в Заблудов смысла не было, базовый аэродром также был атакован и выведен из строя; взлетевшие на перехват майор Т. Г. Вихров и младший лейтенант Ефремов лишь на время отсрочили разгром. Истребители взяли курс на Добрыневку (это был аэродром эскадрильи 1-го стрелкового корпуса, совсем недалеко от Заблудова). Начальник штаба вместе с инженером полка остались в Тарново, чтобы организовать перебазирование техсостава и «безлошадных» пилотов, а также уничтожить неисправные самолеты, запасы топлива и боеприпасов. С новой площадки полк вылетал на прикрытие города и ж.-д. узла Белосток. Вечером из штаба дивизии прибыл связной. Он передал командиру полка приказ: все самолеты до наступления темноты перебросить на аэродром Кватеры, еще дальше на восток. В воздух могло подняться 28 самолетов, еще пять требовали ремонта. Ю. М. Беркаль выделил доя этого группу специалистов во главе с воентехником 2 ранга С. Ивлевым. В вечерних сумерках остатки 129-го ИАП взлетели с площадки Добрыневка, чтобы никогда уже на нее не вернуться. Первым взлетел заместитель командира полка майор Кабанов, последним — капитан Беркаль. Садились в Кватерах в темноте, но посадочная полоса хорошо освещалась: после очередного налета горели самолеты и аэродромное хозяйство.
